Илья Максакова
Юсуп Сосламбеков.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
В ПЕРВОЙ градской больнице в Москве скончался председатель Конфедерации народов Кавказа Юсуп Сосламбеков, на которого 18 июля было совершено покушение. Он умер через 9 дней после роковых выстрелов, не приходя в сознание.
Незадолго до покушения Юсуп говорил: "Да, я сепаратист, я боролся за независимость Чечни. Но сейчас я понимаю, что время карликовых государств прошло, и будущее Чечни навсегда связано с Россией". Сосламбеков действительно стоял у истоков "чеченской революции". Фактически именно он, а не Зелимхан Яндарбиев, являлся вторым человеком в Чечне начала 90-х. Без Сосламбекова не принимался ни один важный документ, многие из которых, кстати, Джохар Дудаев за одну ночь по непонятным причинам мог изменить "с точностью до наоборот". Может быть, именно отход Дудаева от романтической идеи независимости, осознание Сосламбековым перерастания этого процесса в глобальную криминализацию Чечни и послужили причиной конфликта между ними и разгона возглавляемого Сосламбековым парламента. Аслан Масхадов сделал Юсупа своим помощником или, говоря официально, спецпредставителем по внешнеполитическим связям. Точно известно, что у Сосламбекова был четкий план обустройства Чечни, который Масхадов не решился реализовать из-за противодействия "непримиримых" во главе с Шамилем Басаевым, явно почувствовавших возросшее влияние Сосламбекова.
Мало кто из чеченских политиков действительно влиял на формирование новейшей истории Чечни. И Шамиль Басаев, и Руслан Гелаев и многие другие во многом обязаны Сосламбекову своей карьерой. Именно он, являясь руководителем Конфедерации народом Кавказа, координировал переправку чеченских отрядов в Абхазию. С точки зрения российской политики, особенно в ее нынешнем состоянии, - этот эпизод вряд ли может оставить о Сосламбекове светлую память. Но в том-то и дело, что Юсуп никогда не выходил за рамки общей кавказской политики Москвы, которая, как известно, по большей части не отличалась чистоплотностью. Он пытался вывести Кавказ из положения заложника кремлевских интриг. И делал это так, как считал нужным, часто наживая себе врагов среди земляков. Для достижения мира он мог, например, во время осетино-ингушского конфликта приехать во Владикавказ и выступить там с мирными призывами, чем надолго настроил против себя вайнахов - ингушей.
В последнее время Сосламбеков в отличие от большинства мелькающих повсюду чеченцев не претендовал ни на какие первые роли, но именно его идеи реализовывались. Правда, самими чеченцами, но не Кремлем. Его влиятельность, безусловно, была в его информированности. В последнее время Юсуп чувствовал необходимость перевернуть все сложившиеся представления о российской политике в отношении Чечни, рассказать об этом всю известную ему правду. В неофициальных беседах он не оставлял сомнения в том, что ему это действительно известно, и рассказ этот мог бы явиться настоящим откровением как для Москвы, так и для чеченских гор. Но Юсуп, все последние месяцы своей жизни потративший на прекращение войны в Чечне, говорил, что "еще не время". Он так и не успел сделать то, что собирался.
С уходом Сосламбекова процесс чеченского урегулирования не сорван - невозможно сорвать то, чего нет. Но, к сожалению, российские руководители так и не поймут, какой шанс они потеряли - в своих играх в "чеченского лидера" Москва может так и не понять, что же надо делать в Чечне.
