Сергей Капица Письмо академиков РАН президенту Владимиру Путину – очень уравновешенное послание, в точности отражающее позицию и озабоченность российской науки. Общество должно говорить о соотношении знания и веры, религия и наука должны вести диалог, и письмо ученых – часть такого диалога.
Знание – не застывшая догма, оно эволюционирует. По отношению к религии наука – следующая ступень на пути познания мира, переход от мифологического, или мифопоэтического, описания мира к его научному описанию. Возьмем первые главы Ветхого Завета. Это космология, описанная (если, разумеется, мы признаем, что текст написан человеком, а не является божественным откровением) и выраженная в образах представлений о мире, господствовавших 25 веков тому назад. Они заставляют уважать силу породившей их интуиции и воображения, пробуждают интерес к истории культуры. Но ведь знание на протяжении тысячелетий не стояло на месте.
Сейчас много говорят о внесении теологии в список научных специальностей Высшей аттестационной комиссии (ВАК). Я долгие годы заседал в ВАК, и, на мой взгляд, в эту структуру теология никак не вписывается. Во-первых, это не наука, с таким же успехом можно внести в список научных специальностей астрологию или алхимию, опирающиеся на свои представления, стоящие вне науки. Во-вторых, смысл комиссий ВАК состоит в том, что они работают на междисциплинарной основе, однако в случае теологии точек пересечения с наукой нет, поскольку с позиций современной науки богословие – пройденный этап, не говоря уже о конфессиональных отличиях в теологии. Наверное, богослов может получить экспертизу при присвоении степеней, но для этого существуют религиозные учебные заведения и духовные академии. Они могут определить квалификацию авторов богословских сочинений, и это будет делом самой Церкви. Непонятно, зачем надо использовать для этого институты науки и авторитет власти. Если же речь идет об исследованиях по истории знаний и искусства, то и для этого есть соответствующие кафедры, не связанные с вопросами вероучения.
Когда мы говорим о диалоге науки и религии, нельзя упускать из виду один важный момент: существует глобальная наука, единая система знаний. Разделение на «американскую», «советскую», «европейскую» науки осталось в прошлом. У каждой страны есть свои научные традиции, но в конечном итоге они обогащают друг друга, вместе формируют корпус фундаментального знания. Религии же разнообразны: есть мировые религии, есть великие религии Востока (Китая, Индии, Японии), не обращающиеся к понятию единого Бога. При этом их объединяет общий моральный знаменатель, сформировавшийся в так называемое осевое время 2,5 тыс. лет назад. По сути, это ответ на вопрос: «Как человеку нормально вести себя в обществе?»
У Церкви колоссальный опыт решения моральных проблем, от которого нельзя отмахиваться. Научный «максимализм» (наука вне морали, открытие ради познания и т.д.) остался в прошлом, и в современном мире вопросы этики приобретают все большее практическое значение. Так, например, в биологии и медицине без них подчас невозможно решать моральные проблемы, заданные самим развитием современной науки, поэтому в области «этики науки» религиозные представления могут внести свой вклад. Правда, в прошлом это вмешательство часто было контрпродуктивным, когда Церковь еще в XVIII веке выступала против вскрытия трупов при изучении анатомии или сегодня призывает ограничить исследования стволовых клеток.
Пример из современной жизни возник, когда мое внимание было обращено на то, что Церковь благословляет оружие массового уничтожения на ракетных полигонах или при спуске кораблей, несущих такое оружие. Страшное оружие, убивающее миллионы беззащитных людей! При этом Церковь будто бы опирается на традиции благословения оружия в русской истории, в царской России. А должна была бы прислушиваться к тому, что говорят ученые.
В свое время я принимал участие в заседаниях Всемирного Совета Церквей в Базеле в качестве специалиста по «ядерной эсхатологии», когда разъяснял участникам конференции азы представлений о ядерном оружии. Создалось впечатление, что прежде они даже не задумывались об опасности, которую это оружие несет в себе, о том, что оно значит для современного человечества. Речь идет об истинном оружии Армагеддона, которого никогда не было и не должно быть. Я думаю, что морально благословлять такое оружие не должен ни один ответственный и здравомыслящий человек – вне зависимости от своей религиозной принадлежности. О чем, кстати, напомнил Папа Римский Иоанн Павел II во время памятной мне встречи с учеными, когда он сообщил о пересмотре «дела Галилея».
Поэтому Церковь должна с полной ответственностью и пониманием выступать за мир, осознавать ценность диалога между верующими и неверующими, отвечающего на вызовы современного мира. К сожалению, некоторые церковные деятели призывают в своих выступлениях к отрицанию самого смысла научного мировоззрения, его места в современном мире. Они не понимают ни содержания, ни методов науки, и это не может помочь взаимопониманию между наукой и религией. Более того, это только углубит разрыв и непонимание между двумя ветвями культуры в то время, когда так важен их конструктивный диалог.
По существу, современной науке и культуре брошен вызов. Речь идет о возможности дать ответ на сокровенные и глубокие вопросы бытия человека, сути и цели его жизни. Часто в стремительном беге прогресса мы слишком увлекались могуществом знания и отчасти потеряли при этом понимание цели. Однако искать ее надо не в прошлом, а на основе того нового понимания мира, которое так привлекает нас в возможностях и открытиях современной науки.
