Борис Кнорре Вызывает разочарование, что Церковь, если говорить об официальной Церкви в лице Патриарха и его помощника протоиерея Всеволода Чаплина и других видных священнослужителей, не поддержала и вообще не отразила в словах реальной проблемы и реальной ситуации борьбы с неправдой, ложью на выборах. Но здесь нет ничего удивительного. Скорее удивляет, что часть священнослужителей выступила с резкими обличениями фальсификаций, как, например, Димитрий Свердлов или Феодор Людоговский. Последний написал по поводу выборов, что позиция молчаливого согласия, сопровождающаяся аргументацией в пользу поддержания стабильности и заботы об Отечестве, это чистой воды фарисейство. По его словам, не иначе как фарисейством после таких выборов можно назвать решение «ограничиваться общими фразами о том, что мы надеемся на сотрудничество с новой Думой на благо Отечества и Церкви, о том, что важнее всего – единство и общественное спокойствие и т.п.» (http://www.pravmir.ru/vybory-po-farisejski). Можно ли ради ценностей мировоззренческого порядка в какой-то момент заглушить голос совести?
То, что с некоторым запозданием о протестах сказал Патриарх Кирилл, конечно, показывает позицию церковного официоза, официальной установки на то, что мы не только должны не задумываясь принимать общее направление государственной политики и под нее подстраиваться, а скорее сам церковный этос. Дело в том, что в своей официальной миссионерской стратегии Церковь ориентируется в большей степени не на человека, а на истеблишмент – на чиновников, на правительственный аппарат. Я бы назвал это VIP-миссией, или миссией через VIP’ов. Замечу, что Патриарх Кирилл в своих встречах с духовенством в епархиях не раз отмечал необходимость ориентироваться на «поддержку сверху», обращать особое пастырское внимание на местную элиту, директоров предприятий, производственников, бизнесменов, чтобы привлекать их к административной или финансовой поддержке, как, например, во время встречи с духовенством Тверской епархии летом 2010 года. В Отделе внешних церковных связей за время его возглавления нынешним Патриархом еще в сане митрополита, насколько мне известно, были составлены списки с максимально подробной информацией буквально о каждом чиновнике, каждом человеке, который занимает какой-то пост в правительстве, для того чтобы не обойти его «миссионерским вниманием», поздравлять ежегодно с днем рождения, с Новым годом или какой-либо значимой для него датой. В рамках данной установки работает и система церковных наград и орденов, которые раздаются в политических целях. Здесь абсолютно явная стратегия воздействовать на правительственный аппарат, для того чтобы дальше проводить свою политику уже через властные, административные рычаги. В контексте такой стратегии человек, не представляющий политического интереса, оказывается менее значим и рано или поздно начинает это чувствовать, теряя доверие уже к самой Церкви. Данная стратегия не в последнюю очередь мешает Церкви сформировать общественную среду, в которой люди чувствовали бы единство и поддержку. Получается по высказыванию старца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы»: чем больше забота о человечестве в целом, тем меньше этот человек интересен в отдельности.
Поэтому в отношении реальных мыслей, тревог, проблем отдельных людей, когда они исходят со стороны гражданского общества, Церковь действует согласно своей стратегии, которая у нее сформировалась достаточно давно, где-то за 15 последних лет. Поэтому в реакции Патриарха Кирилла я не заметил какой-то новизны, чего-то особенного.
Есть и священники, которые поддерживают такую же позицию, к примеру, Максим Козлов, настоятель Татианинского храма при МГУ, который перед митингом на Болотной площади посоветовал смущенным верующим пойти вместо акции протеста покататься на каток в Парк Горького, то есть встать на позицию крайнего равнодушия. Этот совет напомнил мне трансляцию «Лебединого озера» весь день во время путча в 1991 году. Я понимаю, что это личный выбор каждого: как реагировать на ситуацию с выборами, ходить или не ходить на митинги – священники вряд ли вообще должны здесь давать конкретные советы. Но вот что кажется неприемлемым, так это позиция социального безразличия, а именно она проявилась в совете протоиерея Максима Козлова. Даже отнюдь не демократически настроенный протоиерей Димитрий Смирнов высказался в пользу свободы решать гражданам, как им исполнять свой гражданский долг, предложив, однако, так же как и отец Максим, ограничить право участия в выборах возрастом в 30 лет. Получается, что молодых людей в армию можно брать, то есть ответственность с них за те или иные действия требуется, а участвовать в политической жизни молодежи нельзя. Такая позиция выглядит фарисейской, потому что нужно иметь в виду, что молодежь – это все-таки часть общества, которая очень чисто, очень правдиво смотрит на жизнь, хорошо чувствует, где правда, а где фальшь. Может быть, даже острее, чем человек среднего возраста, успевший свыкнуться с издержками жизни. Поэтому меня больше удивила не столько позиция Патриарха, позиция священноначалия, сколько позиция отдельных священнослужителей, которые пошли против церковного истеблишмента. И именно им Церковь, наверное, будет обязана доверием к ней со стороны людей.
