Григорий Косач
Член ячейки, планировавшей террористический акт на территории Заповедной мечети, при задержании совершил самоподрыв. Фото Reuters
Саудовское информационное агентство (СИА) 23 июня с.г. распространило сообщение об успешной ликвидации ячейки, планировавшей совершить террористический акт на территории Заповедной мечети в Мекке. Сообщение было скупым и в определенной мере запоздалым. Ссылаясь на слова официального представителя службы безопасности внутриполитического ведомства, СИА отмечало, что двумя днями ранее сотрудники службы блокировали два частных дома в Джидде и Мекке (в «священной столице» – в квартале, расположенном вблизи Заповедной мечети). Если в Джидде операция прошла бескровно и ее итогом стал арест пяти членов ячейки (среди которых женщина), то в Мекке ситуация развивалась по драматическому сценарию. Отказавшись сдаться, террорист вступил в бой, ранив шесть гражданских лиц и пять сотрудников службы безопасности, а затем взорвал себя.
«Превентивный удар» службы безопасности не стал обсуждаемым информационным поводом. Пресса ограничилась пересказом сообщения СИА, добавив, что «служба в интересах следствия не раскрывает имена задержанных». Два дня спустя газеты рассказали о том, что находящихся в госпитале раненых сотрудников службы безопасности посетил наследный принц Мухаммед бен Сальман, высказавший «восхищение мужеством героических защитников безопасности Двух Благородных Святынь» и заявивший о том, что «нити заговора против Заповедной мечети ведут за пределы королевства». В тот же день ведущее арабоязычное издание мира газета «Аш-Шарк Аль-Аусат» опубликовала статью «Волки-одиночки» не добьются успеха в Саудовской Аравии», в которой утверждалось, что антисистемное подполье единично, не имеет опоры в обществе и регулярно разоблачается специальными службами, сорвавшими «не менее 95% актов террора», организовывавшимися «сочувствующими терроризму и его спонсорами».
Позиция власти и саудовских средств массовой информации объяснима. Они намеренно преуменьшали значение события в преддверии праздника Ид аль-фитр – Ураза-байрам и начинающегося паломничества к святыням ислама. Однако попытки нападений на эти святыни не ограничивались Заповедной мечетью. В начале июля 2016 года (все так же накануне Ид аль-фитр) террорист-смертник взорвал себя у мечети Пророка в Медине, когда погибли четверо сотрудников службы безопасности. В начале мая с.г. в Эр-Рияде было объявлено о задержании более 40 подозреваемых (объединенных в рассеянную по стране сетевую структуру во главе с «повелителем верующих») в подготовке террористического акта в Медине, подавляющее большинство которых составили саудовцы.
Версия о «волках-одиночках» и «заговоре, нити которого тянутся из-за границы» (при всей успешности антитеррористических структур внутриполитического ведомства), противоречила действительности. Антисистемное подполье (с его идеей «отхода» власти от принципов салафизма и возвращения к «государству единобожия») продолжало существовать, рекрутируя своих сторонников внутри страны, а его активисты полагались на сочувствие и финансовую поддержку части общества. Направляя удары по святыням, оно усиливало противостояние власти, проводившей курс на секуляризацию – все большее огосударствление тех сфер общественной жизни, где традиционно господствовала религия.
События в Мекке и Медине – попытка повторить происшедший в 1979 году захват с оружием в руках Заповедной мечети группой Джухеймана аль-Утейби, сформированной из молодых активистов Лиги поощрения добродетели и осуждения греха. Это было покушение на важнейшую функцию государства – «служение Двум Благородным Святыням», доказывавшее его отрыв от «естественной» религиозной основы. Оправдывая свои действия, глава группы обвинял власть в том, что «под оболочкой фальшивых слов о государстве единобожия» в стране господствуют христиане и язычники. Поощряя же «обожествление могил и куполов», власть «насаждала поклонение деньгам». Отказ от бумажных банкнот, на которых «изображены человеческие существа», и от удостоверений личности, означавших лояльность «неверному» государству, должно было содействовать восстановлению «подлинного государства единобожия». Говоря же о богословах, служащих в институтах власти, аль-Утейби называл их «лицемерами», «носящими одеяния мерзости и неслыханных новшеств».
Воззрения современных противников власти мало отличаются от точки зрения их предшественника. В мае с.г., комментируя задержание подозреваемых в подготовке акции против мечети Пророка, саудовская пресса сообщала, что руководившему ими «повелителю верующих» приносилась присяга, суть которой состояла в выражении желания пожертвовать собой на «пути джихада во имя государства единобожия».
У событий 1979 года был и другой, не менее важный аспект. Он заключался в том, что до захвата Заповедной мечети деятельности группы Джухеймана аль-Утейби покровительствовал (в то время глава Постоянной комиссии фетв, а в дальнейшем, с 1993 года, верховный муфтий) Абдель Азиз бен Абдалла бен Баз. Идеи же аль-Утейби определялись не только тесными связями с бен Базом, но и повторяли мнение первого (с 1953 года) верховного муфтия Мухаммеда бен Ибрагима Аль Аш-Шейха, характеризовавшего свое время («нефтяной бум» второй половины 1950–1960-х годов) как эпоху «падения нравов» и «отхода от веры», считавшего недопустимым появление телевидения и радио, публичное исполнение музыки, распространение иностранных книг и европейской одежды. В списке отвергавшихся им «новшеств» было и введение в общественную практику портретов монархов и официального гимна. Осуждение бен Базом захвата Заповедной мечети не означало, что он и другие богословы не были «сочувствующими и спонсорами» аль-Утейби.
Эскалация противостояния власти – следствие происходящих в Саудовской Аравии социально-экономических перемен, сформулированных принятым в апреле 2016 года проектом «Видение Королевства Саудовская Аравия: 2030». При всем значении содержащихся в нем положений, связанных с экономической перестройкой, важны и его социальные параметры – отвечающее задачам современности: образование, культура и досуг (в стране уже проводятся публичные музыкально-театральные концерты и предполагается открытие кинотеатров). В «Видении» специально оговаривалась роль женщин, составляющих «более 50% выпускников университетов». Содействие «развитию их талантов, получению ими возможностей для созидания собственного будущего, как и их участию в развитии общества и экономики», объявлялось приоритетной задачей.
Саудовская Аравия далека от светскости. «Видение» провозглашало «ислам и его принципы» незыблемой «основой жизни» и «отправной точкой» самого проекта. Речь шла об исламе «умеренности, толерантности, творчества, дисциплины, справедливости». Власть продолжала наступление на полномочия корпуса улемов, ограничивая деятельность Лиги добродетели и осуждения греха, требуя представления текстов пятничных проповедей на рассмотрение чиновников Министерства религиозных дел.
Возглавляемый нынешним верховным муфтием Абдель Азизом бен Абдаллой Аль Аш-Шейхом Совет высших улемов осторожен, а порой и негативен в оценках проекта. Аль Аш-Шейх уже назвал введение женщин в Консультативный совет и расширение их участия в сфере экономики «искушением от побиваемого камнями (дьявола. – «НГР»)». Совет высших улемов назвал «моральным разложением» присутствие граждан на концертах и в будущих кинотеатрах, подчеркивая «недопустимость смешения полов» в ходе массовых мероприятий. Высший орган религиозной власти осудил и попытку нападения на мечеть Пророка, и планировавшийся террористический акт в Заповедной мечети. Но означает ли это, что среди богословов нет «сочувствующих и спонсоров» оппозиции?
Саудовская политическая система уникальна – ни в одной другой стране исламского мира союз политики и религии не подчеркивается столь выпукло, создавая возможность выхода религии из-под контроля государства под лозунгом противостояния отходу от норм салафизма. Эта уникальность делает ее хрупкой, подверженной ударам противников с их апелляцией к патриархальной «чистоте» и «незамутненной» религиозной догме.
