Апология Гомера

Хейден Уайт. Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX века. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2002, 528 с.

Эту книгу ждали с нетерпением. Почти два года бродили слухи, мол, перевод уже готов, но его издание почему-то задерживается. И вот наконец оно появилось. Наша коллекция классических гуманитарных текстов пополнилась Хейденем Уйтом.

Уайта принято считать постмодернистским мыслителем. С его именем по праву связывают начало "лингвистического поворота" в историографии. Действительно, никто до него так убедительно не смог доказать историкам, что они поэты в глубине души, которые говорят и пишут прозой. И все же посвященная вопросам концептуализации событий прошлого в историческом сочинении "Метаистория" продолжает находиться в русле модернистской проблематики.

Процесс сборки истории из сухого фактического материала описывается Уайтом в виде создания нескольких уровней исторического объяснения. Первый - это объяснение посредством "построения сюжета", на котором историк из четырех типов сюжета художественного произведения (романа, трагедии, комедии и сатиры) выбирает для себя наиболее подходящий. На втором уровне идет поиск "формального доказательства" (с опорой на так называемые мировые гипотезы: Формизм, Органицизм, Механицизм и Контекстуализм). Третий уровень - это объяснение посредством "идеологического подтекста", где историк заявляет свою приверженность одному из четырех основных типов идеологии (Анархизму, Консерватизму, Радикализму и Либерализму). Помимо этих трех существует еще один - глубинный уровень исторического сознания. На нем с помощью четырех основных фигур речи (Метафоры, Метонимии, Синекдохи и Иронии) создается языковой протокол, предопределяющий выбор перечисленных выше моделей объяснения.

Таким образом, историк никогда не имеет дела с событиями прошлого в чистом виде. Он открывает в истории "факты", которые уже с самого начала представляют собой языковые конструкции. Поэтому его подлинная задача состоит в наделении их всем тем набором смыслов, который позволяет ему собственное литературное мастерство.

В чем же заключается оригинальность Уайта? Вовсе не в том, что он придумал эти четыре уровня концептуализации исторического материала. Настоящая оригинальность Уайта в том, что он стирает границу, разделяющую историков и философов истории. Все они, оказывается, занимаются одним и тем же - беллетризацией прошлого. Получается, что повествования, которые создали Мишле, Ранке, Токвиль и Буркхардт, отличаются от повествований Гегеля, Маркса и Ницше лишь по выражению, а не по содержанию: "То, что только подразумевается у историков, в работах великих философов истории выносится на поверхность и систематически обосновывается".

При всей своей показной стройности "Метаистория" содержит множество скрытых и нерешенных проблем. Мы можем спорить и не соглашаться с Уайтом. Но представить себе современную историческую мысль без Уайта теперь так же сложно, как представить современную философию без Делеза или Фуко.