Елена Твердислова - ДЛЯ большинства поляков день выборов кардинала Кароля Войтылы Папой Римским был особенным. Как вы узнали об этом событии и что было потом?
- Я был в Люблине. В 9.15 зазвонил телефон. Декан философского отделения священник и профессор Станислав Каминьский (ныне покойный) произнес только три слова: "Кароль Войтыла - Папа". Минуту спустя мы оба, не говоря ни слова, положили трубки.
Затем 21 октября перед инаугурацией Понтифика в Ватикане за ужином я увидел моего учителя улыбающимся и полным спокойствия. В течение всего вечера он не переставая шутил. Когда на экране телевизора появилось его лицо, сделал неодобрительный жест в сторону телевизора: "Что это за Папа? Виданное ли дело - избрать такого Папу? Слишком молод". Он произвел на меня впечатление бабочки, рождающейся из куколки и свободно взмывающей в пространство. На следующий день на площади св. Петра в своей проповеди он воскликнул: "Не бойтесь...". Кто-то рядом со мной, глядя на Святого Отца, держащего крест, произнес: "Он знает, что держит". Его сосед пояснил: "Он знает, Кто его держит". Думаю, что оба они правы: его поднимает Тот, Кого он возносит.
- Немногие знают Святого Отца так же хорошо, как вы. Вы проводите вместе с ним много времени, но, несмотря на это, журналистам не удается уговорить вас рассказывать о нем. Почему?
- Один священник, которого я глубоко чту и который долгое время сотрудничал со Святым отцом в Кракове, до самых его выборов в Папы, говорил журналистам: "Господа, я очень давно знаю его и все же я его не знаю. Он остается для меня тайной". Помню, в начале его понтификата вышла книга, автор которой дал ей примечательное название "Папа - загадка". Думаю, за этим названием скрывался способ уйти от ответа. Уйти от того, где ощущается тайна. И для меня он тоже тайна. Ведь в конце концов каждый из нас является тайной для самого себя.
Мы проводим вместе со Святым отцом много часов, но часто бывает так, что мы просто молчим. Так, например, было всегда во время наших лыжных прогулок. Он предпочитает тишину, сосредоточенность, очень много молится. Во время наших прогулок Папа способен унестись куда-то высоко-высоко, и тогда его как бы и нет вовсе. У него всегда с собой четки, даже когда мы проходили по 20 километров. Четки в руках - деликатный знак, чтоб ему не мешали. Зато за едой он становится очень разговорчивым. Могу сказать лишь одно: общение с ним для меня - это дар, которого я, однако, никогда не смогу понять сполна. Достаточно побывать на его службах и посмотреть, как завораживает людей их необычность. Мне всегда чрезвычайно жаль всех тех, кто хочет, но не может участвовать в литургии Святого отца.
- Люди из близкого окружения Папы говорят, что Святой отец, несмотря на возраст, не утратил своего потрясающего интеллекта. К сожалению, мы знаем также, что здоровье Папы оставляет желать лучшего, и это всех очень беспокоит.
- В Австрии этому дали прекрасное определение "Kоrperliche Gebrechlichkeit", т. е. "хрупкость тела". Но вот из уст этого хрупкого человека вдруг слышится твердое и решительное: католик всегда должен служить с полной самоотдачей, лишь тогда он может быть самим собой. Нельзя быть католиком наполовину. Я бы сказал, что в своей слабости он более всего является самим собой. Через эту хрупкость полней раскрывается его тайна. Следовательно, нет ни малейшего повода бояться. Может быть, именно здесь мы прикасаемся к его тайне служения Петра. Разве нет тайны Христа в Петре? В Доломитах, где я был во время моего отпуска, я слышал, как две женщины обращались к Святому отцу: "Петр, Петр..." Раньше я такого обращения не слышал. А может, женщинам легче, чем мужчинам, удается расшифровывать загадки... Святой Отец уверен в гениальности женщин, они зрят в глубину, не задерживаясь на поверхности. И как знать, может, кто-нибудь когда-нибудь и раскроет тайну Петра, который уже два тысячелетия пытается дополнить Христа, с трудом пробивающегося к каждому из нас в любом уголке мира? Ведь уже сегодня Папу называют приходским священником всего мира.
- Я слышала мнение, что Святой отец и вы - родственные души. Что же вас связывает?
- Этика и все, что заключено в этом слове. Например, для Святого отца важнее всего перо. Долгие годы это было перо поэта, ведь поэтом и драматургом он был всегда. Он чувствует драматизм ситуаций. Каждая литургия исполняется им от Лица Христа. Люди чувствуют, что это богочеловеческий театр и, растроганные, плачут.
Еще подростком он играл в "Антигоне". Сейчас его сердце отдано трагедии, совершающейся в Великую Пятницу, когда он несет Крест, идя из Колизея по направлению к Авентинскому холму.
Что до меня, то я предпочитаю музыку, особенно люблю слушать Баха, Шопена, но также и Чайковского, Рахманинова. У Святого отца нет времени слушать музыку, но иногда он наслаждается мессой Моцарта в Соборе св. Петра. Зато сам он любит петь, в особенности калядки, в них он вместе с простыми людьми не устает изумляться тайне, когда Бог входит в мир, как беззащитный Младенец. К этому надо прибавить еще и старопольские мелодии: мазурку, полонез, краковяк. Во время Рождества мы вместе с сестрами поем много калядок. У Иоанна Павла II хороший голос, и он любит нам подпевать.
- Биографы Иоанна Павла II подчеркивают, что у него тонкая интуиция и он хорошо чувствует собеседника, а выступая, он держится, как опытный актер...
- Он и есть актер, но не играющий какую-то роль, а всегда являющийся самим собой. Его поведение спонтанно и самопроизвольно. Он как бы растворяется в том, с кем беседует. Другой становится для него даром от Бога. Очень трудно описать этот феномен словами. Мне кажется, что если и искать какой-то ключ к его пониманию, то он в том, что Иоанн Павел II - человек, пронизанный Богом. Надо видеть, как он совершает литургию. И раньше, когда преклонял колени, словно бы касаясь сердцем земли. И теперь, когда он поднимает вверх гостию. Сколько усилий он вкладывает в это, у него дрожат руки, когда он поднимает их вверх, показывая укрытого в Хлебе Бога. Но он держит гостию так долго, как только может. Он передает нам свои чувства: "Вот тайна веры. Мы знаем, что Бог уже тут. Посреди нас". Достаточно только постоять в толпе в абсолютной тишине под стропилами в тот момент, когда он поднимает вверх гостию и Чашу.
Во время беседы он больше слушает, чем говорит сам. Кто из ныне живущих имел встречи со столькими людьми и стольким пожал руку? Его беседа с Али Агджой в тюрьме является как бы символом этой позиции. Он ждет каждого так, как будто давно знал его. Обратим внимание хотя бы на обычай целовать землю во время стольких паломничеств. Это не пустой жест, он выражает внутреннюю потребность Святого отца выразить уважение людям, которые оставили на этой земле свой след.
Святой Августин лаконичнее всех объяснил причину почитания каждого человека, когда под влиянием проповедей св. Амвросия на тему "Отче наш" воскликнул в знаменитую медиоланскую ночь: "Нет меня без Тебя во мне; созидая меня, Ты должен быть во мне; созидая меня, Ты исповедуешь меня созидающей любовью. Люблю Тебя за то, что Ты есть". Подобно Августину, и Папа Римский точно так же смотрит на людей. Для него каждый - носитель Кого-то необыкновенного в себе, носитель не только Создателя, но и своего Искупителя.
- В итальянской печати недавно можно было прочитать, что Иоанн Павел II выразил желание быть похороненным в Кракове, в кафедральном соборе Вавеля. Что вы знаете об этом?
- Не только итальянская пресса кишит подобного рода сообщениями. Святой отец, которого однажды один журналист спросил в самолете, как он себя чувствует, ответил: "Не знаю, я еще не успел просмотреть утренние газеты". Видимо, это не распространяется на "Дзенник Польский". Говоря же серьезно, я думаю, что если бы даже это известие и дошло до Святого отца, оно никак бы его не затронуло, потому что он - тот, кто, без сомнения, не интересуется тем, что захотят люди сделать с его телом после смерти. Он верит в воскресение тел. Это единственное, что занимает его в связи с проблемой тела после смерти И этой проблеме он посвящает потрясающие страницы в книге "Мужчину и женщину сотворил их", в той ее части, которая называется "Христос взывает к воскресшим". Того, Кто воскрешается из мертвых, не интересует то, где он воскрешается. Интересует исключительно то, для чего он воскрешается.
