Екатерина Степанова МЕЖРЕЛИГИОЗНЫЕ отношения на Балканах, в особенности между православными христианами и мусульманами, стали восприниматься чуть ли не исключительно как конфликтные. На фоне событий, сопровождавших распад социалистической Югославии, это и неудивительно. Однако регион имеет и давнюю историю мирного сосуществования различных религий, активных межконфессиональных контактов, взаимовлияния и религиозной терпимости.
Примером такого сосуществования столетиями была территория Вардарской долины - современной Республики Македонии. Основными религиозными конфессиями в Македонии являются православие и ислам: около 66% населения страны, составляющего чуть более двух миллионов человек, исповедует православие и около 30% - ислам (католики составляют чуть более 1%; остальные 3% населения принадлежат к другим конфессиям, в основном протестантского толка). В Македонии более 1200 православных церквей и около 425 мечетей; в столице страны Скопье действует по одной православной и исламской средней школе, а также православная богословская семинария.
Согласно Конституции Республики Македонии, православие и ислам (наряду с католицизмом) считаются "традиционными религиями". Согласно принятому в июле 1997 г. специальному закону, религиозные конфессии подразделяются на две категории: "религиозные общины" - "добровольные некоммерческие ассоциации приверженцев одной религии" (статья 8-1) и "религиозные группы" - "добровольные некоммерческие ассоциации приверженцев одной религии, которые не принадлежат к религиозным общинам" (статья 9-1). Закон ставит в привилегированное положение "традиционные" религии, закрепляя за ними статус "религиозных общин", в то время как "нетрадиционные" или "новые" конфессии отнесены к разряду "религиозных групп", регистрация которых может быть затруднена. Хотя Македонская Православная Церковь (МПЦ) упоминается в тексте Конституции, по закону она не имеет официального статуса и не признается "национальной религией македонского народа", что неоднократно вызывало нарекания со стороны руководства МПЦ.
Главной особенностью религиозной ситуации в Македонии до последнего времени оставалось не просто отсутствие религиозного экстремизма и высокий уровень религиозной терпимости между православными и мусульманами, но и равнодушие значительной части населения к религии как таковой.
В том, что касается славянского населения Македонии, такое положение дел можно объяснить как наследием титовской Югославии, так и характером и особенностями собственно Македонской Православной Церкви (МПЦ). В 1958 г. МПЦ самопровозгласила себя автономной церковью в составе Сербской патриархии, а в 1967 г. отъединилась в самочинную автокефалию (под главенством архиепископа Охридского и Македонского). В ответ Сербская Православная Церковь прервала литургические и канонические отношения с иерархией МПЦ. Вслед за Сербской патриархией ни одна из официальных православных поместных церквей не признала отделение МПЦ, продолжая считать ее частью Сербской Православной Церкви. Самостоятельный статус Македонской Православной Церкви признает лишь Ватикан, в то время как с точки зрения православного мира МПЦ является неканонической церковью. Проблема неканонического статуса для МПЦ носит довольно острый характер (именно разногласия среди иерархии по этому вопросу называют в качестве наиболее вероятной причины решения архиепископа Гавриила в 1991 г. покинуть свой пост предстоятеля Церкви). Росту морального авторитета МПЦ не способствовали и другие нарушения православного канона (так, например, Михаил Глогов, глава МПЦ в 1993-1999 гг., был возведен в сан архиепископа, будучи женатым человеком). Неудивительно, что даже в 90-е гг. монашество продолжало находиться в упадке (в 1992 г. в Церкви было всего-навсего 10 монахинь при общинах Битолы и Прилепа, тогда же возникла община монахов в монастыре св. Наума на озере Охрид).
Одним из основных аргументов официальных поместных церквей, в частности Константинопольской патриархии, против признания автокефалии МПЦ является то, что, по их мнению, борьба за автокефалию продиктована скорее политическими, чем религиозными мотивами. Недаром бывший глава МПЦ архиепископ Михаил неоднократно сравнивал взаимоотношения Македонской и Сербской Православных Церквей с взаимоотношениями самопровозглашенной Украинской Автокефальной Православной Церкви и Русской Православной Церкви. По некоторым данным, автономию МПЦ обещала признать Греческая Православная Церковь, но только в том случае, если правительство Республики Македония пойдет на политический компромисс в споре о названии своей страны, изменив его на "Республика Северная Македония". Хотя МПЦ опровергает слухи о том, что собирается подписать унию с Ватиканом, такое положение дел объясняется не столько "твердостью духа" ее руководства, сколько тем, что Ватикан не торопится заключать унию с неканонической церковью.
Отсутствие глубокой религиозности среди албанского населения современной Республики Македония восходит корнями еще к доисламскому периоду. Кланово-племенные и культурные различия между северными и южными албанцами в эпоху, предшествовавшую Оттоманскому завоеванию, были лишь усилены соперничеством двух христианских церквей - православной на юге и католической на севере. Постоянная борьба между двумя церквями за доминирование в этом районе мешала формированию единой христианской идентичности албанцев. В то же время принадлежность к начавшим распространяться исламским сектам привлекала сначала упрощенностью и облегченностью религиозной практики, а со времен Османского завоевания - бесспорными социально-экономическими преимуществами. Но и принявших ислам албанцев отличало подмеченное историками отсутствие особой религиозности, объясняемое абсолютным доминированием клановых структур в их социально-культурной жизни.
В современной Македонии большинство албанцев, а также турок и влахов, исповедует умеренный ислам суннитского толка. Широкое распространение среди мусульман Македонии, Косово, южной Сербии и в целом западных Балкан получило также мистико-аскетическое течение в исламе - суфизм (ат-Тасаввуф). Еще со времен Османского завоевания на Балканах стали распространяться суфийские братства, как "правоверные" (суннитские), например, рифа"ийа, так и исповедовавшие смешанную суфийско-шиитскую доктрину (бекташийа, халватийа). Из числа последних на территории современной Македонии наиболее распространен малоазиатский по происхождению орден бекташийа, исторически известный своей тесной связью с корпорацией янычар. Хотя бекташийа официально считался "правоверным" (суннитским) орденом, в нем существовало и направление, близкое к учению крайних шиитов - хуруфитов. Бекташи полагали, что все религии равноценны, не придавали особого значения исполнению обрядов и не практиковали зикра. С конца XVII вплоть до начала XX в., по мере постепенного отступления осман, часть суфийских братств исчезла, так как большинство их членов либо погибло, либо бежало в Турцию. Однако некоторые общины сохранились, особенно в западной части Балкан (так, после уничтожения корпорации янычар в 1826 г. центр ордена бекташийа переместился из Стамбула в Албанию). Распространенность суфизма среди мусульман современной Македонии, большинство которых составляют албанцы, соответствует характерному для них "облегченному" восприятию религии и свидетельствует об умеренном характере македонского ислама.
Неудивительно, что в таких условиях религиозный фактор, по общему мнению большинства македонских и зарубежных экспертов, имеет сугубо второстепенное значение в разгорающемся межэтническом конфликте. Однако его не следует вовсе списывать со счетов, особенно в перспективе. Потенциально, по мере обострения и "ползучего" распространения конфликта, по крайней мере два аспекта нынешней религиозной ситуации в Македонии могут подлить масла в огонь.
Во-первых, хотя в связи с трагическими событиями нынешнего года в северной Македонии, Патриарх Сербский Павел и выразил поддержку главе Македонской Православной Церкви архиепископу Стефану и руководству республики в противостоянии экстремизму, неканонический характер МПЦ, "оторванной" от остального православного мира и не признаваемой им, остается одним из серьезных препятствий на пути налаживания двусторонних отношений с Сербией и Югославией. На сегодняшний день ситуация такова, что между православной Сербией и православной Македонией фактически отсутствует единое духовно-религиозное пространство (об остроте конфликта свидетельствует тот факт, что сербские священники до последнего времени не допускались на территорию Македонии даже для проведения служб в сербской общине). Напротив, в том, что касается ислама, налицо не просто близость, а полное духовно-религиозное родство албанцев Косово, южной Сербии и Македонии. Это позволяет предположить, что, в случае если по мере обострения конфликта и межэтнической вражды роль религиозного фактора возрастет, его с большей вероятностью можно будет записать в актив албанской стороны.
Во-вторых, в обеих общинах, несмотря на отсутствие религиозного экстремизма, постепенно проявляются более радикальные силы и течения. С исламской стороны это усилившийся в последние годы, особенно среди суфийских общин, шиитский прозелитизм, все более активно практикуемый шиитскими проповедниками и группами не только из Ирана и других мусульманских стран, но и из мусульманских общин стран Западной Европы. В том, что касается православия, отметим деятельность Комиссии по связям с религиозными общинами при правительстве республики по разработке проекта Закона о Македонской Православной Церкви, других религиозных общин и групп в Македонии, который, в случае одобрения парламентом, должен прийти на смену прежнему закону о религиозных общинах и религиозных группах. Уже само название законопроекта, а также содержащиеся в его тексте положения, специально относящиеся к МПЦ, не могут не вызвать негативной реакции со стороны представителей других религий и религиозных групп, полагающих, что принятие такого закона будет означать закрепление за МПЦ статуса официальной государственной религии Республики Македония (последние события в Македонии, связанные с активизацией албанских боевиков и растущей межэтнической напряженностью, на время отвлекли внимание общественности от данного законопроекта и затормозили процесс его рассмотрения в парламенте).
В целом, ни о каком прямом вовлечении православной и мусульманской церквей и духовенства в конфликт речи пока не идет. Тот факт, что используемые албанскими боевиками в качестве баз и опорных пунктов культурно-религиозные памятники (например, монастырь Пресвятой Богородицы в Матейче и дервишеский монастырь Арабати Баба Теке, оба - в окрестностях Куманово), во-первых, не являются действующими, а во-вторых, принадлежат как к православной, так и к исламской культуре, косвенно подтверждает как раз отсутствие в их действиях религиозных мотивов. Отрывочные сообщения о том, что, например, в Битоле толпу к беспорядкам подстрекал православный священник, а в окрестностях Куманово (Слупчане) атаки албанских боевиков начинаются сразу после молитвы муллы, могут и не соответствовать действительности. Однако сам факт появления и "раскрутки" таких сообщений указывает на желание и готовность определенных сил с обеих сторон использовать религиозный фактор в политико-пропагандистских целях.
