Виктор Еленский Несколько месяцев назад Ватикан объявил о создании двух новых епархий Римско-Католической Церкви на Украине - Харьковско-Запорожской и Одесско-Симферопольской. Реакция православной стороны была запоздалой и довольно вялой - по крайней мере несравнимой с той, которую вызвало учреждение новых епархий в России. Синод РПЦ лишь 19 июля выступил с заявлением, в котором подчеркивалось, что "Русская Православная Церковь, уважая потребности украинских католиков в пастырском окормлении, никогда не выступала против создания Римом епархий в регионах их исторического проживания. Но вновь созданные епископские кафедры возникли там, где их никогда не было, причем количество католиков в этих регионах весьма незначительно", что свидетельствует "о стратегическом намерении Ватикана продолжать экспансию на Восток любой ценой и любыми средствами".
Католическая сторона настаивает на том, что подавляющее большинство верных католиков латинского обряда на Украине - это лица, имеющие, так сказать, "римско-католическую прапамять". Иными словами, эти люди по своему происхождению связаны с этническими группами, традиционно исповедующими католицизм латинского обряда. Это, в частности, неоднократно подчеркивал апостольский нунций на Украине архиепископ Николай Этерович.
Этнические же сообщества на Украине, традиционно исповедующие католицизм, - это прежде всего поляки (219 тыс. по переписи 1989 г.), часть венгров (приблизительно 40 тыс. из 163 тыс., большая часть венгерской общины Закарпатья принадлежит к Реформатской церкви), словаки (7,9 тыс.), а также часть немцев. Даже если прибавить к ним представителей абсолютно всех католических этносов, присутствие которых на Украине зафиксировала перепись 1989 г., все равно их количество значительно меньше 870 тыс. католиков латинского обряда, как это преподносит церковная статистика.
Утверждать на основании только лишь этих цифр, что католики создают мощную структуру для наступления на православие, было бы преждевременным. Но и говорить о том, что Католическая Церковь остается на Украине в статусе Церкви этнических меньшинств, также не приходится.
Собственно, было бы наивно ожидать от Католической Церкви в стране, где ее верующие не составляют большинства, манифестации не вселенскости, а этнической партикулярности, в данном случае - польскости. Именно вселенскость, точнее - западность и социальный динамизм Католической Церкви, делаеют ее привлекательной для определенной части украинцев. Она порой оказывается более успешной в борьбе с неопротестантскими движениями за тот слой городской интеллигенции, который "имеет потребность в вере не меньше, чем в знании" (Иоанн Павел II) и ищет "высших знамений", но вместе с тем не отвык от серьезного чтения и музыки. Не удержавшись в Православной Церкви по причинам, о которых следует говорить отдельно, эти люди прошли сквозь культурный шок вызывающего примитивизма "теологии менеджеров" и ригоризма иных харизматических сообществ и пришли в своих поисках к католикам. То есть католицизм латинского обряда на Украине вышел за пределы традиционных этнических анклавов и в отношении по крайней мере Киева я бы не отважился вслед за монсеньором Этеровичем утверждать, что категория "новых католиков" не является слишком уж заметной.
Другое дело, является ли это прозелитизмом, на чем настаивает православная сторона. Католический энциклопедический словарь определяет термин "прозелитизм" как действие, направленное на обращение того или иного лица, но обращение недобросовестными методами. Относительно современной Украины нам неизвестно о давлении, принуждении, подкупе и т. п., которые бы осуществлялись католиками относительно православных. Конкретные факты недовольства православных поведением католиков латинского обряда связаны в большинстве случаев с некорректным поведением отдельных священнослужителей, как правило, иностранцев.
Однако проблема в том, что православная сторона понимает прозелитизм иначе, чем католическая. Православные иерархи неоднократно подчеркивали, что они считают членами своей Церкви не только тех, кто в свое время был крещен, пусть даже потом этот человек и не имел никакой связи с Церковью, но и тех, кто по своему происхождению связан с православной традицией. А то, что Русская Православная Церковь рассматривает весь бывший СССР (за исключением Грузии), как собственную "каноническую территорию", снимает саму возможность дискуссии по поводу прозелитизма: все, что делают на этих землях католики и протестанты, является прозелитизмом.
До недавнего времени отношение Ватикана к православной стороне было предупредительным, если не заискивающим. В инструкции "Общие принципы и практические нормы координации евангелизаторской деятельности и экуменические обязательства Католической Церкви в России и других странах СНГ" от 1992 года говорится о необходимости избегать обвинений в создании параллельных структур евангелизации, сообщать православным о важных пастырских инициативах, социальных начинаниях и даже о приглашениях государственными властями на те или иные мероприятия.
И вдруг Ватикан идет на образование новых епархий в России и на Украине, почти наверняка зная, что это послужит причиной антикатолической истерии, заложниками которой станут российские и украинские католики. Апостольская столица отказывается от политики умиротворения Московского Патриархата. Оттуда звучат заявления, жесткость которых была совершенно невозможной еще совсем недавно. Кардинал Вальтер Каспер, председатель Папского совета по содействию христианскому единству, бросает Русской Церкви обвинения в том, что она "ощущает собственную пастырскую и евангелизаторскую слабость и потому боится католического присутствия", что она "защищает реальность, которой больше не существует".
Становится очевидным, что католическая иерархия, полностью разочаровавшись в возможности наладить сколько-нибудь конструктивный диалог с Московским Патриархатом, решила положить конец заигрываниям с ним. Москва требует слишком многого, ничего не давая взамен. Она добивалась, чтобы православно-католический богословский диалог 1990-х годов был практически полностью сфокусирован на проблеме унии, и католики пошли на это. Она настаивала на том, чтобы уния была осуждена как способ достижения единства между христианским Востоком и Западом, и католическая сторона ратифицировала Баламандское соглашение. Но следующим шагом со стороны Московского Патриархата стало новое требование - признать ненормальным само существование Восточных Католических (униатских) Церквей. Католики раскаивались перед православными, признавали свои прошлые ошибки, давали православным щедрые субсидии, но до сих пор так и не дождались встречного движения.
Католики поняли, что улучшения ситуации в ближайшее время ожидать не приходится: волны шовинизма и ксенофобии, захлестывающие Россию, не только не обходят Церковь, но и оправдываются ею. "Фактическое приостановление" отношений между Римско-Католической и Русской Православной Церквами, которое произошло, как подчеркивается в заявлении Синода РПЦ, вследствие образования новых католических епархий в России, Ватикан, надо думать, не пугает. Ведь отношения между священноначалием двух Церквей "фактически приостановились" еще до февраля 2002 г., а на самом высоком уровне они так и не начались. Отношения же между епархиями и приходами, наверное, будут продолжаться, Фонд "Церковь в нужде", который в прошлом году увеличил помощь странам Центральной и Восточной Европы на 21%, продолжит свой труд, немецкие католики так же добросовестно будут собирать гуманитарную помощь, которую православные волонтеры Киева, Минска и Питера так же добросовестно будут распределять среди беспризорных, и католический благотворительный союз "Каритас" из Украины тоже не уедет. А спорам о том, на ком лежит главная вина за "скандал разделения" между восточными и западными христианами, скоро исполнится 950 лет...
