Пророки и свободное Отечество

РПЦ отрицает свою вовлеченность в украинский конфликт. Фото Reuters

Религия отнюдь не запрограммирована на участие в конфликтах, на религиозную мотивацию фундаментализма и экстремизма. Но внимательный взгляд может увидеть в мировоззрении Церквей и их лидеров не только веру и богословские истины, но и политические интересы и иллюзии. Сложнее всего церковным лидерам расставаться с иллюзиями, и именно социальные конфликты часто показывают реальное положение вещей. Эксперты оценили роль религии в социально-политической жизни в странах Евросоюза и на постсоветском пространстве 4 июня на конференции «Религия в рамках социальных конфликтов: опыт и геостратегия России и Европы» в Институте Европы РАН. Как отметил и.о. директора Института Европы Алексей Громыко, многие социальные конфликты были пропитаны религиозным духом, а в Европе большинство войн носило религиозную окраску. В условиях глобализации религиозный фактор начинает играть еще большую роль, чем раньше, параллельно с нарастанием конфликтогенности и противоречий между разными мировыми религиями.

Священник Роман Богдасаров, заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества РПЦ, отметил: «В современной России сложилась уникальная ситуация, когда Церковь и власть стали строить отношения на принципе светскости, невмешательства в дела друг друга». По словам Богдасарова, в рамках сегодняшнего партнерства государства и Церкви возникают разные риски. Создается неправильный образ того, что Церковь и власть «спелись» и что они все согласуют между собой. А у представителей государственного аппарата возникает «головокружение от успехов», и чиновники стремятся найти рычаги для управления Церковью, что в Церкви стараются пресекать.

Самостоятельность позиции РПЦ подтверждается теми заявлениями иерархов, которые они делали и делают в ходе украинского кризиса, и политикой РПЦ за пределами России в целом. По мнению Сергея Филатова, старшего научного сотрудника Института востоковедения РАН, мало кем осознается тот факт, что Московский Патриархат никогда не заставлял свои поместные Церкви в других государствах, в Прибалтике или в Украине, принимать ценности «русского мира» и «русской цивилизации». Православные Церкви, подчиненные РПЦ, поддерживают наилучшие отношения с национальными властями. При этом РПЦ отнюдь не поощряет националистов и сглаживает империалистические устремления представителей русской диаспоры, если они есть. Как отметил Филатов, те компромиссы, на которые идет Московский Патриархат, чтобы сохранить свое присутствие в Украине, вынуждают ее отказаться почти от всего того, чего боятся и украинские демократы-западники, и украинские националисты – насаждения авторитаризма, тиранических политических ценностей, русификации.

В постсоветское время РПЦ вышла за рамки национальных границ и, кроме того, пытается за российскими рубежами сотрудничать с чем-то близкими ей конфессиями. Это сотрудничество является фактором, способствующим (пусть пока что не очень сильно) изживанию неприязни духовенства РПЦ к правам человека, политическим свободам и демократии, смягчению ксенофобских настроений среди имперски и националистически настроенных слоев населения. Благотворное влияние заграничной деятельности РПЦ в значительной степени недооценивается общественностью – и российской, и стран, где находятся общины РПЦ. По словам Филатова, причина в следующем: как российские империалисты и националисты, так и наши либералы вместе с национальными лидерами Украины видят в РПЦ a priori силу, продвигающую интересы «российского империализма».

Неожиданное исследование Александра Паршакова (Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова) по украинскому регионализму показывает, что делить Украину по конфессиональному признаку на Запад и Восток в настоящее время непродуктивно – миграция и распространение структур различных Церквей по всей стране сделало это деление слишком условным и стереотипным.

Протестантские Церкви Украины и России оказались в более сложном положении и в силу многообразия мнений, и в силу того, что российские протестанты встали перед проблемой отмежевания от украинского протестантизма. В связи с этим часть лидеров евангельских Церквей России вынуждена была резко реагировать на события и осуждать украинские власти, чего не делала даже РПЦ. Виталий Власенко, глава Отдела внешних связей Российского союза евангельских христиан-баптистов (РСЕХБ), заявил, что баптисты понесли имиджевый урон в России из-за того, что и.о. президента Украины был баптист Александр Турчинов, как будто бы именно баптисты сделали революцию в Украине. В конце мая во время съезда РСЕХБ была принята жесткая резолюция по Украине, которая ударила по двусторонним связям. Однако баптисты в России, по словам Власенко, твердо стоят на библейском основании – «с мятежниками не сообщайтесь»: «На майдане произошло незаконное свержение власти, и мы негативно к этому относимся. Украинское общество не желает националистической конфронтации, украинский народ хочет перелистнуть эту страницу своей истории».

Вместе с тем не все так просто в столь демократичной среде, какой является евангельское движение. Основные споры между украинцами и россиянами ведутся в социальных сетях, на украинских сайтах публикуются статьи о разочаровании позицией российских баптистов и пятидесятников. Однако основная масса евангельских верующих России скорее с сочувствием относится к стремлению украинских пасторов защищать целостность своей страны, одновременно и лидеры Церквей в Донецке или Луганске устраивают «молитвы за Украину» с украинскими флагами и вывозят беженцев с угрозой для своей жизни. В России фактически только баптисты сделали реверанс в сторону власти, чтобы проявить лояльность и обезопасить себя от обвинений в «революционности», в том, что они являются «пятой колонной» (после оранжевой революции 2004–2005 годов такие заверения в лояльности власти делал глава РОСХВЕ пятидесятник Сергей Ряховский).

Каковы же рецепты европейских Церквей по созданию мира и гармонии в обществе? Открытость Церкви, близость к людям и их проблемам, преодоление своих комплексов в процессе диалога с другими христианами или с мусульманами, индуистами и т.д. – это качества, которые меняют мировоззрение Церквей и их лидеров. Это хорошо видно на примере политики Папы Франциска, риторика которого много значит для простых верующих и приходских священников, глав епархий, которые вынуждены следовать новым стандартам скромности, общения с молодежью, с прессой, даже с харизматами (хотя старое поколение куриальных бюрократов Папе Франциску, бесспорно, сложно менять столь регулярно, как двигает и снимает епископов Патриарх Кирилл).

В Европе, пожалуй, самым ярким примером интеграции Церкви в обществе является ситуация в Швеции. По словам Ольги Чернышевой, ведущего научного сотрудника Института всеобщей истории РАН, около 1,5 млн человек находятся в сфере влияния Церкви Швеции и ее социальных проектов. С 1571 года действует закон о призрении бедных, согласно которому приход на территории, которую он окормляет, должен помогать нуждающимся. Многие приходы приглашают к себе мигрантов, обучают их шведскому языку, монастыри устраивают пансионаты для приезжающих в Швецию, организуются встречи с мусульманами. Начиная с 2005 года лютеранская Церковь также выступает за гуманизацию иммиграционного законодательства, несмотря на противодействие различных партий, прежде всего националистов из Партии шведских демократов.

Россия как составная часть Европы воспринимает и развивает основные нормы диалога, в особенности между христианскими Церквами. Среди российских регионов уникален опыт Волгоградской области в организации широкого межконфессионального диалога, обучающих семинаров и круглых столов не только для религиозных лидеров, но и для чиновников на разных уровнях власти. В Карелии реальный, а не декларативный диалог священнослужителей сложился в рамках межрелигиозных встреч на Валааме с участием православных священнослужителей, лютеран, пятидесятников и мусульман. Правда, открытость местной епархии РПЦ, сотрудничество не только с лютеранами, но и с пятидесятниками вызывает раздражение и критику у целого ряда священнослужителей РПЦ, которые служат в районах и выступают с антисектантских позиций.

Многим кажется, что исторические Церкви монолитны, а мировоззренческие принципы их лидеров предопределены, но это не так: главное – разглядеть пророков в своем Отечестве, которые в настоящем рисуют контуры будущей свободной и демократичной Церкви.