Хайп и крест

«Супрематический крест» оставил церковь равнодушной, однако возмутил отдельных граждан. Фото со страницы фестиваля «Стенограффия» в «ВКонтакте»

Представители Русской православной церкви могут войти в экспертную комиссию по согласованию работ екатеринбургского фестиваля уличного искусства «Стенограффия», сообщают местные СМИ. Подчеркивается, что такое предложение сделал организатор форума, екатеринбургский дизайнер Евгений Фатеев. Обратиться к мнению РПЦ якобы решили после инцидента с работой «Супрематический крест». 18 июля питерский художник‑каллиграф, основатель направления «каллиграфутуризм» Арсений Пыженков, больше известный под псевдонимом Покрас Лампас, в рамках стрит‑арт фестиваля целиком расписал площадь 1‑й Пятилетки в Екатеринбурге, которая занимает 6686 квадратных метров. В гигантский крест молодой человек вписал цитату знаменитого советского художника‑авангардиста середины XX века Казимира Малевича: «Я развязал узлы мудрости и освободил сознание краски. Я преодолел невозможное и пропасти сделал своим дыханием. Мы, супрематисты, – бросаем вам дорогу». Размер каждой буквы в росписи превышает габариты небольшого автомобиля.

Масштабное граффити, над которым Покрас Лампас работал четыре дня, не продержалось и суток. Гигантскую каллиграфию в прямом смысле закатали в асфальт – поверх нее коммунальные службы Екатеринбурга начали укладывать дорожное покрытие. Исчезновение «супрематического креста» многие связали с недовольством представителей Музея святости, исповедничества и подвижничества на Урале в ХХ веке. Так, директор музея Оксана Иванова на своей странице в Facebook призвала «закрасить» работу Покраса Лампаса, потому что крест – это христианская святыня, и «попирать ногами крест, хоть и в виде граффити, верующим очень смутительно». Впрочем, благочестивый порыв екатеринбурженки поддержан не был даже коллегами по цеху. Как пояснила «НГР» главный хранитель фондов того же музея Светлана Жданова, «это была личная позиция Оксаны Ивановой, на которую она имеет право». Жданова также добавила, что сейчас Иванова «обратилась в прокуратуру с просьбой разобраться и не разрешать подобные вещи». «Меня она также попросила подписать свое обращение, но я еще думаю, стоит ли это делать, – рассказала наша собеседница. – Моя позиция: современные виды искусства, конечно, могут быть на грани. Но, в конце концов, это самовыражение автора, а также возможность для размышления».

Глава Екатеринбурга Александр Высокинский пообещал, что изображение будет восстановлено. В пресс‑службе мэрии утверждают, что Высокинский уже дал главе Орджоникидзевского района, в котором и был размещен художественный объект, поручение выстроить схему согласования и проведения ремонтных работ, при которых стрит‑арт больше не пострадает. В поддержку художника выступили и в Екатеринбургской епархии РПЦ. Председатель епархиального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ, настоятель Храма‑на‑Крови протоиерей Максим Миняйло не увидел ничего плохого в работе Покраса Лампаса. «Нам говорят, что в ХХI веке, веке гаджетов, информационных технологий, библейские и христианские мотивы будут уходить из искусства. А я как верующий человек всегда знал, что никогда евангельская тема не прекратит вдохновлять художников, поэтов и писателей. И я на этом примере больше в этом убедился. Как средневековые, как античные авторы древнехристианские, Покрас Лампас взял за основу своего творчества христианский символ. Что в этом может быть плохого? Это сделано с уважением, с любовью», – отметил священнослужитель. В самой епархии даже планируют предложить сотрудничество художнику.

В разговоре с «НГР» Евгений Фатеев пояснил, что ни о какой цензуре со стороны церкви при создании тех или иных стрит‑объектов фестиваля «Стенограффия» речи не идет. «Я потрясен вменяемостью представителей Русской православной церкви. После инцидента с «Супрематическим крестом» Покраса Лампаса мы с ними встретились и объяснили им наши чистые намерения. Совершился совершенно нормальный диалог, в результате которого все стороны пришли к выводу о том, что когда ты в значимом месте городского пространства заполняешь 7000 квадратных метров, то ты должен вести диалог со всеми, в том числе и с представителями церкви. Почему нет? Это нормальная позиция».

Тот самый «экспертный совет», в который должны были войти представители епархии, по словам Фатеева, существует давно, и его цель – не подвергать цензуре работы уличных художников, а, напротив, помогать им с реализацией их замыслов. «К работе этой комиссии мы готовы привлечь всех: и представителей церкви, и представителей протестных медиа, либеральных кругов и так далее. А чтобы никаких превратных мнений не было, пусть вообще эта комиссия работает онлайн. И тогда будет все видно, есть цензура или нет ее. У нас из‑за этой комиссии возникает другая проблема – она будет очень скучной для всех медиа, которые жаждут хайпа. Потому что комиссия – это собрание наших агентов, которые помогают нам согласовывать что‑нибудь с коммерческими владельцами или помочь «посадить» красного человечка, например, на конструктивистский памятник архитектуры. Русская православная церковь может нам помочь разъяснить нашу позицию всем тем, кто ее не понимает или не принимает. Мы вовсе не хотим кого‑то задеть и оскорбить чьи‑то чувства, оскорблять церковь. Мы вообще за мир и добро,  очень далеки от политики и не играем в идеологию. Нам важнее в этот период безвременья определиться с формой и подыскать некий арсенал формальных решений для тех или иных содержательных высказываний. Этим мы и занимаемся», – заключил Евгений Фатеев.

Российский галерист Марат Гельман, ныне проживающий в Черногории, считает, что любая попытка договориться с представителями духовенства обоснованная, но «плохая идея». «Я понимаю людей, которые хотят подстелить соломку. Сам был в их позиции, но просто предупреждаю, что соломку подстелить невозможно. Никогда не угадаешь, что именно в очередной раз их возмутит и заденет. Когда я делал выставку Icons, то тоже показывал все священникам, просил, чтобы они написали текст в каталог. Ведь никто из нас, художников, не хочет скандала, несмотря на то, что церковь утверждает обратное. Поэтому я его (Фатеева. – «НГР») понимаю. Проблема в том, что когда ты представителей церкви не приглашаешь, и они видят работы по факту, то тогда они начинают искать оскорбление. А когда ты их приглашаешь, они начинают рассуждать, насколько то, что ты делаешь, свято. То есть они себя уже воспринимают как заказчики», – отметил Гельман в разговоре с «НГР».

Он напомнил, что начиная с III и до XVII века церковь была главным и основным заказчиком светских произведений искусства и часто диктовала свои условия. Поэтому и сейчас, по мнению галериста, духовенство хочет оставить за собой право судить современное искусство. «У нас в России на это накладывается и еще некоторое невежество. Когда я делал свою первую выставку в 1987 году, там были абстрактные работы, и мне отказались печатать каталог. Когда я спросил почему, мне ответили, что в нем зашифрованы какие‑то масонские знаки. Вот эта попытка доказать, что чисто декоративных вещей не бывает, а что в этом обязательно должны быть зашифрованы какие‑то символы – все это идет от невежества. Католическая церковь справилась с этим, а в России пока церковь не отпускают воспоминания, когда она была главным заказчиком в искусстве», – считает наш собеседник.

При этом Марат Гельман пояснил, что законы public art, в котором работает в том числе и фестиваль «Стенограффия», отличаются не только от законов музейных и галерейных пространств, но и от стрит‑арта: «Если же ты делаешь public art, то его видят не только те, которые хотели бы его видеть, но и в том числе те люди, которые случайно проходили мимо. И это надо учитывать. Поэтому во всем мире художники для работы в public art выбирают преимущественно абстрактные работы и почти никогда не выбирают острые темы». Что касается ситуации с «Супрематическим крестом», то ее Гельман назвал пародийной. «Покрас Лампас чисто декоративный художник. Он вообще ни о какой идеологии не думает. И он даже взял себе псевдоним явно художника‑оформителя. Мол, мы вам покрасим. А крест – это любое пересечение двух улиц», – заключил галерист.