Московское будущее парижских церквей

Решение Синода в Троице-Сергиевой лавре принять в состав Московского патриархата бывшие «евлогианские» общины сравнивают с воссоединением РПЦ и РПЦЗ в 2007 году. Фото с сайта www.patriarchia.ru

Документ о воссоединении Архиепископии православных церквей русской традиции в Западной Европе с Московским патриархатом будет подписан 3 ноября в российской столице. В этот же день в храме Христа Спасителя состоится первое совместное богослужение архиепископа Дубнинского Иоанна (Реннето) с патриархом Кириллом. Об этом «НГР» рассказал источник, близкий к архиепископии, но пожелавший остаться анонимным. Правда, в графике главы РПЦ, выложенном на официальном сайте Московского патриархата, этих мероприятий пока нет. Но в Париже уже пакуют чемоданы.

Синод Русской православной церкви 7 октября включил западноевропейские общины, выразившие такое желание, в состав Московского патриархата. «Определить, что Архиепископия западноевропейских приходов русской традиции, совершая свое спасительное служение в исторически сложившейся совокупности ее приходов, монастырей и церковных учреждений, отныне пребывает неотъемлемой частью Московского патриархата. Подтвердить принятие в юрисдикцию Московского патриархата в составе Архиепископии клириков и приходов, выразивших таковое желание», – говорится в сообщении, опубликованном на сайте РПЦ. Обещано, что общины сохранят свой устав, финансовую независимость, а также «богослужебные и пастырские особенности». 

На 21 октября глава приходов русской традиции архиепископ Иоанн (Реннето), перешедший в РПЦ в середине сентября с титулом Дубнинский, назначил собрание духовенства, чтобы рассмотреть решение Синода Московского патриархата и начать подготовку к очередной генеральной ассамблее своего сообщества. «Эта ассамблея важна, потому что она позволит нам немедленно осуществить существенное продвижение по сравнению с нашей недавней ситуацией, которая заключается в том, что мы наконец сможем наделить наше архиепископство епископским советом и таким образом избрать двух вспомогательных епископов, чего не позволял нам делать Константинопольский патриархат», – приводит слова Реннето официальный портал бывшего Западноевропейского экзархата приходов русской традиции. Экзархат, напомним, был ликвидирован указом Константинопольского (Вселенского) патриарха Варфоломея в ноябре 2018 года.

«Это не просто церковное деяние – скорее всего это последний акт, который закрывает драму революции, Гражданской войны, драму разделения нашего народа. Поэтому сегодня наша молитва к Господу – молитва благодарения за то, что Он, проведя наш народ в России и в рассеянии через разделения, через смуты, через гонения и потрясения, сегодня открывает перед нами возможность чувствовать себя единым народом, объединенным единой Русской православной церковью», – 15 сентября заявил патриарх Кирилл. После заседания Синода предстоятель РПЦ заметил, что переход архиепископии под его омофор стал возможен потому, что «многое изменилось в Западной Европе» и «в жизни нашей страны и нашей церкви». Вероятно, под изменениями патриарх имел в виду демонтаж социалистической системы и демократизацию России.

Ситуация, происходящая сегодня с западноевропейскими общинами русской традиции, отчасти напоминает обстоятельства воссоединения Русской православной церкви заграницей с РПЦ в 2007 году. Правда, переговорный процесс о возможности совместного участия в богослужении шел до этого несколько лет, а не 10 месяцев, как в случае с архиепископией. Тогда около 30% клириков и мирян РПЦЗ выступили против объединения с Московским патриархатом, считая этот процесс «преждевременным». Несмотря на это, «Акт о каноническом общении» был подписан 17 мая 2007 года в храме Христа Спасителя тогдашними патриархом Московским и всея Руси Алексием II и первоиерархом РПЦЗ митрополитом Лавром (Шкурлой) в присутствии президента России Владимира Путина. Документ предусматривал широкую автономию РПЦЗ и статус самоуправляемой церкви. Она объявлялась самостоятельной «в делах пастырских, административных, хозяйственных, имущественных и гражданских», при этом «вышестоящей инстанцией церковной власти» для РПЦЗ стали Поместный и Архиерейский соборы РПЦ. Первоиерарх РПЦЗ избирается ее Архиерейским собором и утверждается Московским патриархом и Синодом РПЦ.

Те, кто отказался становиться частью Московского патриархата, присоединились к другим «автономным» или старостильным, не признанным мировым православием церквам, или вовсе ушли в раскол: создали собственные церковные структуры и Синоды. Яркий пример тому – Русская православная церковь заграницей под омофором митрополита Агафангела (РПЦЗ (А)). Это религиозное объединение образовалось вокруг бывшего и чуть ли не единственного на тот момент архиерея РПЦЗ, не принявшего воссоединение с РПЦ, митрополита Агафангела (Пашковского). Наряду с ними существовали и РПЦЗ (Л), и РПЦЗ (В), и РПЦЗ (ВВ) и т.д. Сейчас эти организации имеют маргинальный характер.

Чтобы не повторить судьбу непризнанных «осколков» РПЦЗ и не только сохранить архиепископство, но и иметь каноническую юрисдикцию какой‑либо из православных церквей мира, клирики и миряне бывшего русского экзархата отказались от рассмотрения предложений о создании своей собственной поместной православной церкви в Западной Европе. Однако единого мнения по поводу того, под чей омофор уходить – Московского, Константинопольского или Румынского патриархов, – они так и не достигли. У отколовшихся от РПЦЗ приходов в 2007 году такого широкого выбора юрисдикций не было. Москва их запретила к служению, Православная церковь Америки (ПЦА) не могла взять к себе из‑за тесных контактов и поддержки со стороны РПЦ, а Вселенский, да и все остальные патриархаты не очень интересовались жизнью этих общин. Да и таких осложнений межправославных отношений, как сейчас, в то время не было, поэтому брать кого‑то к себе без отпускных грамот и в пику кому‑то не было резона.

В ноябре 2018 года, согласно официальной статистике, в ведении западноевропейской архиепископии было около 110 приходов, 123 священника и 42 диакона. Согласно утверждениям Иоанна (Реннето), к Московскому патриархату пока присоединилось «почти 60 приходов» и около  90 клириков. В РПЦ эти цифры назвали «абсолютным большинством». Большая часть воссоединившихся общин расположены во Франции и Италии. За то время, пока клир архиепископии размышлял над своим будущим и собирал ассамблеи, в ведение Константинопольской, Сербской, Болгарской и Румынской церквей перешли почти все приходы в Скандинавии. Там было примерно 15 общин и сообществ.

По информации, предоставленной греческим сайтом Romfea, 8 октября, как минимум 7 из порядка 20 приходов деканата в Великобритании и Ирландии уже объявили о том, что остаются под протекторатом Константинополя. Это решение вполне объяснимо, если вспомнить так называемый Сурожский раскол 2006 года. Тогда решением Синода РПЦ якобы был упразднен особый статус Сурожской епархии, который, как утверждалось, был изначально прописан в ее уставе со времени образования в 1962 году. В Московском патриархате, правда, подчеркивали, что этот устав никогда не признавался Москвой, а в некоторых пунктах противоречил Уставу РПЦ. Из‑за этого тогдашний глава приходов епископ Сергиевский Василий (Осборн) перешел с частью клира и мирян в Константинопольский патриархат, и они влились в Западноевропейский экзархат приходов русской традиции. Опасения, что и в этот раз Москва вновь нарушит свои обещания широкой автономии для архиепископии, видимо, вынудили британских священников русской традиции остаться при Константинополе.

Известно, что 5 октября глава Галльской митрополии Константинопольского патриархата митрополит Эммануил Адамакис провел встречу с верующими тех приходов, которые отказались следовать за Иоанном (Реннето). По сообщению сайта orthodoxie.com, на собрании присутствовало «чуть более 50 человек, представляющих 20 приходов во Франции». Еще некоторые священнослужители, которые не смогли явиться лично, выразили «свою поддержку и солидарность с участниками собрания». Это был первый разговор с французским митрополитом с момента решения об упразднении экзархата. Кстати, сторонником ликвидации архиепископии как особой административно‑территориальной единицы выступал и сам Адамакис. Однако на собрании он еще раз подтвердил свое предложение создать в рамках митрополии особое «русское викариатство» для всех перешедших в его ведение приходов. Правда, касается это только общин Франции.

Несмотря на то что никаких официальных документов еще не подписано, вопрос передела недвижимости уже остро стоит на повестке дня. Согласно уставу бывшего экзархата, каждый входящий в него приход был самостоятельным юридическим лицом, которому принадлежала движимая и недвижимая собственность. Например, собор Александра Невского на улице Дарю в Париже, скорее всего окажется под РПЦ, поскольку большинство его клириков выразили желание воссоединиться с Москвой.  А вот в отношении Свято‑Сергиевского подворья в столице Франции, на территории которого расположены православный богословский институт и здание храма, уже начались трения. Приверженцы Константинополя обвинили архиепископа Дубнинского в «рейдерском» захвате комплекса. 8 октября, в день памяти Сергия Радонежского, Реннето по приглашению декана богословского института протоиерея Николая Чернокрака прибыл на подворье для участия в престольном празднике. Однако о вероятности этого визита не знал настоятель прихода протоиерей Владислав Трембовельский. Более того, тем утром появились слухи о том, что он якобы смещен со своего поста, поскольку противился идее перехода под омофор Московского патриарха. На видеозаписи их встречи видно, как Трембовельский говорит Реннето, что его визит в храм «не очень уместен», поскольку община пока не определилась, чей омофор выбрать. Однако архиепископ Иоанн, несколько раз повторив: «Это моя собственность, это моя церковь!», все‑таки проходит в собор. Комментировать сложившуюся ситуацию в разговоре с «НГР» парижский священнослужитель отказался, пояснив, что «скорее всего это дело будет рассматриваться уже не между сторонами, а в органах юстиции». Трембовельский добавил, что «пока не получил официального подтверждения своей отставки». Что касается будущего прихода, то скорее всего «он пойдет под Константинополь». При этом администрация богословского института во главе с деканом переход в РПЦ поддержала. В опубликованном 10 октября на сайте Галльской митрополии Константинопольского патриархата коммюнике говорится, в частности, что «архиепископ Иоанн оказывает давление на клириков» и что митрополит Эммануил Адамакис, который считается местоблюстителем архиепископии (в составе Константинопольского патриархата), «решительно осуждает эти действия».

Для некоторых лояльных Москве клириков и прихожан бывшего экзархата переход структуры, пусть и не в полном составе, под омофор патриарха Московского – первый, но уже реальный шаг к дальнейшему созданию отдельного митрополичьего округа русских православных юрисдикций. Такая идея витала еще в 2003 году, напомнил «НГР» заместитель председателя Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московского патриархата протоиерей Николай Балашов. «Тогда патриарх Алексий II обратился ко всем архиереям Русской церкви или русской традиции, несущим свое служение в странах Западной Европы, с предложением создать единую митрополию. Это было за четыре года до воссоединения Московского патриархата с Зарубежной церковью, когда между нами еще не было канонического и евхаристического общения. И даже содержательные переговоры о восстановлении такого общения начались позже, в конце 2003 года. А обращение патриарха было 1 апреля 2003 года. С архиепископией у нас были отношения, мы с ними сослужили. Но тогда реального сближения не произошло в силу той позиции, которую занял избранный вскоре после этого новый глава архиепископии Гавриил (де Вильдер). А предложение покойного патриарха было основано на тех переговорах, которые велись в течение нескольких лет с архиепископом Сергием (Коноваловым) и его представителями. Тогда обсуждалось создание единой русской митрополии в Западной Европе. Была идея, что эту митрополию возглавит тогдашний глава Сурожской епархии, митрополит Антоний (Блум), как старший и наиболее уважаемый иерарх. Но в итоге проект так и не реализовался», – рассказал Балашов.

Церковный дипломат также добавил, что не так давно, когда шли переговоры о воссоединении архиепископии с Московским патриархатом, вопрос о создании митрополии вновь поднимался: «Идея требует дальнейшего обсуждения. Но ее не так просто будет осуществить, потому что прошли десятилетия и за это время сложились не только отдельные административные структуры, но и во многом своеобразные традиции. Если говорить с точки зрения канонического права, то, безусловно, закономерно, чтобы на одной и той же территории в Западной Европе были не три структуры, а одна. Но пока за основу мы взяли принцип, которым руководствовались при воссоединении с Зарубежной церковью, – нельзя ломать то, что постепенно вызревало десятилетиями. Взаимопонимание между тремя исторически сложившимися русскими структурами нужно уже сейчас. А со временем, когда сложатся условия, они смогут обрести полное единство».

Сейчас в Западной Европе Московский патриархат представляют: епархия РПЦЗ с почти 30 общинами, патриарший экзархат, образованный в декабре 2018 года и включающий пять епархий, викариатство и 120 приходов, и теперь еще и несколько десятков общин архиепископии. Первый вице‑президент Центра политических технологий Алексей Макаркин полагает, что все три структуры еще долгое время «будут жить каждая своей жизнью»: «Как объединить, например, «зарубежников» и «евлогиан» (по основателю архиепископии Евлогию (Георгиевскому). – «НГР»)? Это очень разные традиции. Одна ассоциируется с Джорданвилльской семинарией в США, другая – со Свято‑Сергиевским институтом в Париже. У них нет единой идеологии. Например, еще в 1930‑е годы РПЦЗ официально осудила взгляды протоиерея Сергия Булгакова – одного из основателей и профессора Свято‑Сергиевского института в Париже. Поэтому я думаю, что вряд ли они будут стремиться сами к объединению, а будут жить своей внутренней жизнью. Тем более что это и незачем. Когда, например, образовывалась Православная церковь Америки (ПЦА), там было много всяких интересов, начиная с того, что это был большой проект, который был значим не только для РПЦ, но и для всего российского государства, в том числе и по политическим проблемам. Более того, в обмен на автокефалию Американская церковь признала, что Японская православная церковь является частью Московского патриархата. В Японской церкви ведь была небольшая группа духовенства, ориентированная на Москву, и было большинство под американской церковной юрисдикцией. И потом это большинство влилось в Московский патриархат на правах автономии, тогда как маленькая группа так и не воссоединилась с большой Японской церковью и осталась в составе РПЦ. В случае с объединением РПЦЗ, архиепископии и патриаршего экзархата ничего подобного нет. Может быть, через несколько поколений они и пойдут на сближение, когда тема идеологических противостояний станет достоянием церковной истории, но и то не факт». «Конечно, мы отличаемся и от Зарубежной церкви, и от Московского патриархата. У нас у всех – особенные ипостаси. Но все они выражают одно естество. Я уверен, что объединение будет, но не так скоро», – заверил «НГР» представитель архиепископии протоиерей Живко Панев.

Макаркин считает, что опасаться превращения архиепископства в обычную епархию не стоит. «Здесь можно вспомнить опыт 2007 года, когда при воссоединении Русской церкви с зарубежниками возникало много вопросов. Не будет ли Москва доминировать? Не поставит ли она во главе РПЦЗ своего человека? Сейчас уже прошло больше 10 лет, и уже умер митрополит Лавр, а во главе РПЦЗ стоит его преемник митрополит Иларион. Более того, совсем недавно произошла забавная история, когда из Зарубежной церкви пришла бумага о рукоположении двух епископов. И одно из них, хиротонию архимандрита Александра (Беля), потом дезавуировали. А Москва просто проштамповала то, что оттуда пришло. То есть это показывает, что Москва никому ничего не навязывает», – говорит политолог.

По мнению эксперта, не стоит считать, что присоединение приходов русской традиции произошло лишь «назло» патриарху Варфоломею за создание им ПЦУ. «Возможно, в пику Варфоломею форма присоединения – без отпускных грамот и с демонстрацией, словно Вселенского патриархата и не существует. Но планы по воссоединению с евлогианами у Москвы были давно, и Константинополь своими действиями лишь помог их осуществить». Макаркин высказал предположение, что Москве очень выгодно присоединение архиепископии, в том числе и Свято‑Сергиевского богословского института. «Свято‑Сергиевский институт – это бренд, который грекам был не очень интересен. Для них имена Зеньковского, Булгакова, Флоровского не столь великие. А в современной Русской церкви появилась тенденция возвращения к традициям Собора 1917­–1918 годов. Демонстративная реакционность некоторых священников – на самом деле ответ на травму 1990‑х годов, когда храмы стали возвращать, а великая страна распалась. И альтернативой ей может стать как раз эта традиция, хранителем которой сегодня является архиепископия».