Язычество без запретки

Языческий пантеон столь разнообразен, что на всех идолов может не хватить мест лишения свободы. Фото РИА Новости

Фонд традиционных религий (ФТР), представляющий российских неоязычников, предлагает Федеральной системе исполнения наказаний (ФСИН) обратить внимание на положение заключенных, которые исповедуют различные формы политеизма. Эксперты ФТР составили аналитическую записку, где представляют проблему во всех ее аспектах. Одно из главных предложений – допустить представителей языческих общин к осужденным, чтобы обеспечить их права на исповедание веры и, возможно, способствовать перевоспитанию тех, кто осужден за экстремизм. Авторам представляется несправедливым, что в места заключения приглашают духовенство только четырех религий: христианства, ислама, иудаизма и буддизма. Копию своей записки неоязычники направили омбудсмену Татьяне Москальковой и в Совет по правам человека при президенте РФ.

«Верующие в славянских, германских и иных языческих богов, безусловно, есть и среди отбывающих наказание, и среди персонала и служащих ФСИН, – говорится в тексте. – В отношении неоязычества ФСИН занимает позицию жесткой нетерпимости, видит в нем угрозу порядку и источник распространения «экстремизма» среди заключенных». «Одной из причин такого положения дел является политическая составляющая некоторых заключенных язычников, которые попали за решетку по ст. 282 УК РФ, чаще всего это националисты», – признают авторы обращения.

ФТР предлагает сотрудникам исправительных учреждений «пойти на контакт с осужденными, исповедующими культ, и НКО и религиозными группами самих язычников в обществе», а также «открыть доступ лидерам мнений, известным жрецам и волхвам к своим единоверцам» за решеткой. Активисты просят «оказать содействие в организации законных религиозных общин, молельных комнат или мест («красных углов»), доступе верующих к адекватной литературе в местах заключения и отбывания наказания».

На вопрос «НГР» о том, сколько заключенных в учреждениях ФСИН исповедуют политеизм, представитель Фонда традиционных религий Евгений Нечкасов заметил: «Следует понимать, что мы говорим о закрытой системе. Для этого надо проводить сплошные опросы и считать не только язычников, но и христиан, буддистов, мусульман, протестантов и других, чтобы вообще составить более адекватное представление о религиозном составе заключенных во всей системе». В этнических регионах, где сохранилась своя традиция (Северная Осетия, Тыва), по его предположениям, процент язычников-заключенных выше.

«Если говорить о русском неоязычестве, – продолжает наш собеседник, – то это будет только субъективная оценка. Тема вообще не изучена, она не попадает в поле зрения самих язычников. Ну, осудили за репост, ну посидел в СИЗО месяц-два или год – и вышел по условному сроку или УДО. Как это аффектирует ритуальную практику, мировоззрение, отношение к богам, воспринимает ли верующий это как испытание или наказание? Одни вопросы».

Эксперт по религиозному экстремизму, профессор Московского государственного лингвистического университета Роман Силантьев заявил «НГР», что неоязычники в местах заключения не столь многочисленны, а те, кто туда попадает, в условиях изоляции быстро отказываются от своих убеждений. «Когда язычники попадают за решетку как экстремисты и даже террористы, по линии скинхедов и фашистских организаций, они очень часто принимают ваххабизм, – рассказал Силантьев. – Самый яркий пример – Кирилл Присяжнюк, осужденный по делу банды «Неваград». Был он веганом и неоязычником, а в тюрьме стал ваххабитом. Вторую судимость уже как игиловец получил (ИГ, или «Исламское государство» – запрещенная в России террористическая организация. – «НГР»).

По моим данным, языческая вера не выдерживает столкновения с тюремной реальностью. У многих людей, которые в это играли и понимают, что в тюрьме не до игр, происходит отрезвление. Язычников из тюрем выходит гораздо меньше, чем туда попадает. Не они там ведут миссионерскую деятельность, а в их отношении эту деятельность ведут». «Сколько я ни посещал колоний, сколько ни участвовал в конференциях по линии ФСИН – мне ни разу не рассказывали о наличии там практикующих язычников», – утверждает собеседник «НГР».

В свою очередь, Нечкасов рассказал, что при подготовке материала представителям фонда помогали единоверцы, работающие в системе ФСИН. «Они попросили об анонимности, опасаясь последствий, – пояснил он. – Можем сказать, что они знают ситуацию в столице. Регионы более закрыты. Чаще встречаются язычники гражданских специальностей, из персонала. Если говорить о конвоирах, надзирателях, силовых служащих, то здесь ситуация является частью общей темы «язычники в силовых структурах». Только в тюрьмах ситуация строже, заключенный не должен видеть в надзирателе «брата по вере», чтобы не было оснований для особого отношения». Однако Силантьев считает, что среди сотрудников системы исполнения наказаний языческие убеждения разделяют «десятые доли процента» служащих.

«НГР» направили запрос в пресс-службу ФСИН. В ведомстве ответили, что не ведут статистику «численности подозреваемых, обвиняемых и осужденных, а также сотрудников ведомства, исповедующих неоязычество». В ответе пресс-службы напомнили, что «согласно части 4 статьи 14 УИК РФ к осужденным по их просьбе приглашаются священнослужители, принадлежащие к зарегистрированным в установленном порядке религиозным объединениям, по выбору осужденных». Закон также обеспечивает общение подследственных с представителями зарегистрированных духовных объединений. В письме из ФСИН, полученном «НГР», нет сведений о том, получили ли в ведомстве послание «Фонда традиционных религий» и что ответят неоязычникам на их просьбы.

В записке ФТР говорится, что у осужденных за экстремизм политеистические взгляды имеют вторичный характер. Тогда насколько необходимо обеспечивать им присутствие языческих наставников? «Если для так называемого узника совести многобожие – это просто фон, то он будет игнорировать такие собрания. Если же он более сознателен, то может заинтересоваться и развиваться в этом направлении, переместить ядро своих ценностей в сферу религии, духовности, скажем так», – отвечает на этот вопрос Нечкасов.

Силантьев убежден, что ФСИН не в состоянии удовлетворить просьбу неоязычников. «У нас запрещено больше разновидностей неоязычества, чем официально зарегистрировано, – пояснил он. – В основном зарегистрированы общины национального характера – в Марий-Эл, Северной Осетии. А именно славянские и скандинавские общины очень редко имеют статус юрлица. Но если нет такого статуса, то с кем администрация колонии будет заключать договоры?»

Силантьев приводит в пример зарегистрированную в Якутии религию Аар Айыы. «Она там считается единым культом, хотя по факту это совокупность целительских организаций. И в принципе, если в Якутии попадет за решетку представитель этого культа, он может попросить себе общение с представителями общины. Но встречаются они только в Якутии. Как-то решить можно в случае осетинского, якутского, марийского язычества». «Но в других случаях это технически невозможно», – уверен Силантьев.

В отношении помощи заключенным «в полную силу работают личные горизонтальные связи», рассказал Нечкасов: «В текущей редакции Уголовно-исполнительного кодекса ФСИН имеет право заключать договоры о сотрудничестве только с централизованными религиозными организациями. Язычники чаще всего – это религиозные группы, иногда с бумагой-уведомлением о деятельности из Минюста на руках. Поэтому поддержка от общины проходит в формате передачи денег, вещей, книг и т.п. от физического лица (приятеля или родственника) в адрес заключенного». «Мы предложили убрать слово «централизованными» и дать разъяснение, что религиозная группа, зарегистрированная в установленным законом порядке, является таким же религиозным объединением, как и крупные централизованные религиозные организации», – пояснил собеседник «НГР».

Силантьев напомнил, что «неоязычники дичайшим образом разнообразны». «Большая их часть вообще ни к какой общине не относится. Они в целом эту идеологию исповедуют, но ни к какой организации себя не причисляют. Тогда возникает вопрос: если человек в этой организации не состоял, почему именно она хочет прийти к нему в тюрьму или в колонию? Они пишут: им надо пантеон в колонии. Сколько же надо вытесать из дерева богов, чтобы всех удовлетворить? Одному Перун нужен, другому Тенгри, третьи даже из «Вархаммера» (фэнтезийная настольная игра. – «НГР») богов заимствовали. При всем желании нет возможности обеспечить их объектами культового поклонения», – разъясняет эксперт.

Он указывает еще на один аспект проблемы: «Фашисты в широком понимании тяготеют к язычеству. Они исповедуют как раз запрещенные языческие убеждения. Например, староверы-инглинги – самая популярная неоязыческая секта. Запрещены в том числе течения, где поклоняются скандинавским и германским божествам. Например, «Мизантропическая дивизия», имеющая западное происхождение. Это группа в Москве и Екатеринбурге, «чистильщики». Они считали, что надо убивать не только мигрантов, но и тех, кого называли «биомусором»: бомжей, пьяных и т.д. Участники группы – тоже язычники, но с уклоном в вотанизм (культ скандинавского божества Вотана. – «НГР»). Естественно, никто им идола Вотана в колонии ставить не даст. И вообще им вряд ли дадут исповедовать эту идеологию в тюрьме».

«В русской языческой среде труды основателя инглиизма Хиневича и его соратников с начала нулевых считаются дискредитирующими славяно-русское язычество, называются псевдоязычеством, – парирует Нечкасов. – Сторонники инглиизма выступают распространителями той самой выдуманной, якобы славянской символики и ее значений, которая сейчас уже стала повсеместной. В рамках образовательной и разъяснительной работы языческие наставники могли бы объяснять выдуманное происхождение этой символики и идеологем, предоставляя более академические, исторические и тому подобные примеры. Язычники уже и так годами занимаются этим в Сети и в своей литературе».

В последнее время отмечается волна арестов бывших участников неонацистских банд, на которых указал Максим Марцинкевич по прозвищу Тесак. В сентябре 2020 года Марцинкевич предположительно покончил с собой, но до этого якобы раскололся на допросах и сдал некоторых бывших соратников. Возможно, эти аресты добавят в местах заключения сторонников взглядов, близких к брутальному скандинавскому политеизму.

«Нет оснований говорить, что покойный Максим Марцинкевич был глубоко верующим человеком, – возражает Нечкасов. – Скорее он бравировал символикой и патетическими фразами. Кажется, приходил на заседание суда с Мьёлльниром (Молотом Тора), сделанным из хлебного мякиша. Среди его соратников есть люди и вовсе неверующие, есть и сторонники славяно-русского язычества. Почему именно скандинавское язычество становится популярным, мы попытались выяснить в специальном исследовании в конце 2020 года. Основные аргументы: пассионарность и большая сохранность мифологии».

Отвечая на вопрос «НГР», Нечкасов сообщил, что язычники в местах заключения нуждаются в защите от других групп заключенных, прежде всего радикальных мусульман, с учетом того, что многобожие считается тягчайшим грехом в исламе. «Это та форма нетерпимости, с которой ничего сделать невозможно, – заявил он. – Думаем, что даже со стороны администрации было бы разумным разделять такие контингенты, особенно если в зоне есть влиятельный джамаат. Но администрация, наоборот, может использовать этот конфликт в своих дисциплинарных интересах». «Однако, как говорят наши респонденты, тяжелейшие условия в местах заключения порой заставляют уживаться и взаимодействовать людей самых разных взглядов», – добавил представитель «Фонда традиционных религий».