РПЦ признала всех мучениками большевизма

Московскому патриархату необходимо вернуть себе образ церкви-мученицы. Фото Reuters

В календаре Русской православной церкви появилась новая памятная дата – день особого поминовения православных христиан, «безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении» в советские времена. Заупокойные богослужения по ним теперь будут совершаться повсеместно в российских храмах 30 октября, когда в стране на государственном уровне отмечается День памяти жертв политических репрессий. Решение об этом было принято на прошедшем 23–24 сентября заседании Синода. Инициатива исходит от Церковно-общественного совета по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской. Совет начиная с апреля 2021 года возглавляет митрополит Коломенский и Крутицкий Павел (Пономарев).

Но в РПЦ уже три десятилетия совершаются поминовения «всех усопших, пострадавших в годы гонений». Происходит это в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских, который приходится на воскресенье – 25 января по юлианскому календарю, или первое воскресенье после этой даты. В чем же отличие новой даты от традиционного церковного отдания памяти жертвам репрессий?

Как пояснил «НГР» член Церковно-общественного совета, замуправделами Московского патриархата епископ Зеленоградский Савва (Тутунов), вопрос о «необходимости поминовения не только пострадавших за веру Христову, но и всех жертв террора» в РПЦ был поднят давно. «Церковь действительно долгое время сосредоточивалась на памяти жертв богоборчества, пострадавших именно за Христа и веру. Мы, с одной стороны, совершаем память новомучеников и исповедников, которые были прославлены. А с другой – совершаем безымянное поминовение всех, кто пострадал за Христа. Несколько лет назад началась работа над тем, чтобы подчеркнуть заботу церкви и о тех невинных жертвах репрессий, гибель которых не связана с исповеданием веры Христовой. Тут важно, что необходимость такого поминовения всех жертв террора была отмечена еще Архиерейским собором 2011 года. С тех пор все выстраивалось, формировались богослужебные практики, прошения. На полигоне в Бутово, например, несколько лет подряд духовенством и всеми теми, кто приходит в этот день, зачитываются имена похороненных там – это внебогослужебное поминовение, которое уже стало церковной традицией. Сейчас все эти практики устоялись, недавно был подведен их итог и решено, что все то, что было придумано для бережного сохранения памяти о жертвах политического террора, необходимо закрепить синодальным положением и направить всем епархиям», – рассказал архиерей.

Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин в беседе с «НГР» предположил, что причин, почему в РПЦ приняли такое решение, несколько. Первая из них имеет общественный характер. «День памяти жертв политических репрессий, который является светским и отмечается 30 октября, не очень удобен для власти, – сказал политолог. – С одной стороны, вроде поставили памятник в центре Москвы, открыли Музей истории ГУЛАГа и т.д. С другой – люди идут к Соловецкому камню, который расположен рядом с Лубянкой. А многие на Лубянке хотели, чтобы там стоял памятник Феликсу Дзержинскому, а Соловецкий камень не мозолил бы глаза. Кроме того, в последнее время идут дискуссии о роли большевиков, о феномене чекизма, о том, кто сейчас считается героем. Например, пересматривается фигура Лаврентия Берии, переосмысливается его роль. Он теперь выглядит чуть ли не как государственник, который способствовал снижению количества репрессий. Мол, благодаря ему они стали более выборочными и упорядоченными. То есть в сознании некоторых Берия предстает практически благодетелем. Можно вспомнить и о том противостоянии, которое было в связи с выбором кому должен стоять памятник на Лубянке – Александру Невскому или Железному Феликсу. И многие граждане хотели бы, чтобы там был памятник Дзержинскому.

Но церковь тогда четко дала понять, что для нее как института это неприемлемо. Поэтому сейчас у РПЦ, наверное, есть желание нынешний день памяти больше воцерковить, убрать из него современные коннотации, сделать его более связанным с понятиями «прощение» и «примирение». Но примирения не с Железным Феликсом, а общественного примирения, чтобы и не актуализировать тему чекизма, и дистанцироваться от любого либерального подхода. То есть предложить церковный политически неконфликтный в отношении современных реалий подход: вспоминать о погибших надо, но не прославлять палачей, потому что это кощунственно, но также не надо и актуализировать эту тему и проводить параллели».

Вторая причина – внутрицерковная. «В РПЦ есть проблема с почитанием новомучеников, – пояснил Макаркин. – Для немалой части верующих их подвиг и жертвенность остаются чем-то далеким и не очень понятным. Если брать верующих старшего поколения, то это обычные советские люди, которым еще в школе говорили, что Дзержинский был честным и бескорыстным человеком, спасавшим беспризорников. Поэтому история и судьба новомучеников воспринимаются ими очень отстраненно. Да и само почитание часто носит локальный характер и связано больше с конкретными храмами, где новомученики служили до своей гибели и т.д. Если брать молодежь, то она в принципе меньше интересуется историей, и потому в них нет никакого надрыва, противоречий, что характерно для старшего поколения верующих. Поэтому для них новомученики – это вообще что-то близкое к древним мученикам, то есть то, что когда-то было в истории. Поэтому скорее всего в церкви есть желание дать дополнительный импульс почитанию новомучеников, вспомнить о них, возможно, связать с реалиями конкретного города и региона, поскольку новомученики были во всех регионах России».

Еще один аспект – это современное восприятие РПЦ в молодежной среде. «Если говорить о людях старшего поколения, то у них есть общее представление о церкви как пострадавшей, – напомнил политолог. – Причем не столько через новомучеников, сколько через порушенные храмы. А для молодежи церковь сейчас в значительной степени сама является мучительницей и гонительницей: это и девушки из Pussy Riot, и Руслан Соколовский, который играл в Pokemon Go в Храме на Крови в Екатеринбурге, и принятие закона о защите чувств верующих, и негативное отношение к законопроекту о семейном насилии. Для молодых все это непонятно и часто выглядит дикостью. Поэтому у РПЦ есть необходимость апеллировать к образу церкви-мученицы, церкви гонимой, поскольку в умах молодых людей она предстает в образе богатой организации, связанной с государством и преследующей людей, пытающихся выразить себя».

Вполне возможно, что синодальное решение – это еще и попытка откреститься от так называемых православных сталинистов. За последнее время произошло несколько скандальных историй, связанных с этим явлением. Наибольший резонанс получила деятельность ныне отлученного от церкви бывшего схиигумена Сергия (Романова), который называл Иосифа Сталина не только «борцом с международным сионизмом, содомией, порнографией и проституцией», но и «великим государственным деятелем». Примерно в то же время выяснилось, что на одной из мозаик главного воинского храма в парке «Патриот» может появиться портрет вождя народов. В Московском патриархате заявили, что не были в курсе происходящего, и панно переделали. «Священный синод – слишком высокая инстанция для того, чтобы реагировать на такие раздражители, – не согласен епископ Савва (Тутунов). – Конечно, православный сталинизм – это грустное явление, и то, что среди православных людей есть те, кто себя с этим отождествляет, весьма странно». «Но Синод все-таки принимает решения исходя не из каких-то частных ситуаций, а из соображения общего блага церкви», – заметил он.

«Равнодушие к новомученикам как раз способствует пропаганде православного сталинизма, – считает Алексей Макаркин. – Если ты переживаешь историю и судьбы этих людей, то ты не можешь идентифицировать себя с их убийцами. А Сталин все-таки был главой этого террора и ответственен за него. Однако православный сталинизм – явление довольно маргинальное. Люди с такими взглядами больше популярны в социальных сетях и интернете, и скорее всего не на православных, а на сталинистских сайтах. В самой церкви это не так сильно распространено. Но не стоит забывать о том, что церковь существует во внешнем окружении. И если чекисты очень бы хотели вернуть Железного Феликса на Лубянку, как своего корпоративного героя, то военные были не против изображения Сталина в своем храме. И тут церковь пошла на компромисс. Выступив резко против мозаики со Сталиным, она согласилась с тем, чтобы в соборе все же присутствовала не православная символика – те же изображения орденов и медалей. Но при этом священноначалие жестко дало понять, что изображение Сталина для него неприемлемо».

Московский патриархат десталинизацию осуществляет более или менее последовательно. В 2000 году на Архиерейском соборе были прославлены первые новомученики. 19 мая 2007 года тогдашний глава РПЦ патриарх Алексий II и первоиерарх только что (17 мая 2007 года) воссоединившейся с Московским патриархатом Русской православной церкви заграницей митрополит Лавр(Шкурла) на Бутовском полигоне, где с 8 августа 1937 года по 19 октября 1938-го было расстреляно порядка 21 тыс. человек, освятили храм Новомучеников и исповедников Российских. Однако более жесткой риторика в отношении Сталина и сталинизма стала уже при патриархе Кирилле. В 2015 году глава Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) митрополит Иларион (Алфеев) заявил: «Я считаю, что Сталин был чудовищем, духовным уродом, который создал жуткую, античеловеческую систему управления страной, построенную на лжи, насилии и терроре. Он развязал геноцид против народа своей страны и несет личную ответственность за смерть миллионов безвинных людей. В этом плане Сталин вполне сопоставим с Гитлером. Оба они принесли в этот мир столько горя, что никакими военными или политическими успехами нельзя искупить их вину перед человечеством. Нет никакой существенной разницы между Бутовским полигоном и Бухенвальдом, между ГУЛАГом и гитлеровской системой лагерей смерти. И количество жертв сталинских репрессий вполне сопоставимо с нашими потерями в Великой Отечественной войне».

Однако к этому же периоду относится и массовый процесс деканонизации. Так, из святцев только за 2013 год исчезло 36 имен новомучеников. «Дело в том, что когда началось прославление новомучеников, от епархий было очень много списков и запросов. И часть людей были прославлены без соответствия тем критериям, которые были выработаны председателем новообразованной тогда Синодальной комиссии по канонизации святых митрополитом Ювеналием (Поярковым), – объяснил «НГР» Макаркин. – Ключевым критерием считалось то, что человек во время следствия не должен был никого оговорить. Но выдержать именно этот критерий было практически невозможно, поскольку для этого надо поднимать все документы. А в основном поднимали документы только последних следствий, которые проходили в спешке, при массовом терроре. И по целому ряду людей следователи просто не ставили задач кого-то еще разоблачить, тогда как в более старых протоколах было всякое. Когда это поняли, несколько десятков имен новомучеников были изъяты из церковного календаря. Сделано было это не очень элегантно и без дополнительных объяснений. Получилась двусмысленная ситуация: святыми они не перестали быть, но их имена из церковного календаря исключены». В РПЦ, впрочем, до сих пор не существует официальной процедуры исключения из лика святых, заключил политолог.