Изгнание критикующих из храма

Cергий Романов уже осужден на 3,5 года, но его еще ждет дело об экстремизме. Фото Reuters

Искоренение несистемной церковности, проявляющей себя в рамках РПЦ, становится тенденцией. Вначале от неудобных деятелей и групп избавляются в самом Московском патриархате, а потом ими занимаются правоохранительные органы.

В начале декабря депутат Госдумы от «Единой России» Мария Бутина направила обращения генпрокурору Игорю Краснову и руководителю Роскомнадзора Андрею Липову с просьбой проверить общественное движение «Сорок сороков» (ДСС). «На мое имя поступило обращение гражданина Т.Ф. Татаренкова о деятельности движения «Сорок сороков» и его публикаций в социальных сетях на тему ложных выводов о вакцинации против коронавирусной инфекции, которые могут повлечь за собой тяжелые последствия для здоровья граждан. Прошу проверить риторику ДСС на предмет распространения заведомо ложной и антинаучной информации, направленной против вакцинации и ведущей граждан России к ложным выводам, влекущим за собой тяжелые последствия для здоровья, вплоть до летального исхода», – говорится в письмах.

Блогер Трофим Татаренков не скрывает, что раньше одобрял деятельность ДСС. Изменение его позиции произошло после того, как организация стала публиковать «радикальные посты». Лидер «Сорок сороков» Андрей Кормухин неоднократно заявлял, что считает обязательную вакцинацию недопустимой. В конце ноября активисты движения начали сбор подписей под обращением к президенту и Госдуме «с требованием отставки правительства, потерявшего доверие граждан России и доведшего страну до вымирания».

Telegram-канал «Пул Telegram» тут же сообщил, что в отношении Кормухина и движения «Сорок сороков» будет проведена проверка на экстремизм и призывы к свержению власти, в ходе которой «дадут правовую оценку действиям организации и ее руководителя». «Сорок сороков» не впервые пытаются проверить на экстремизм. Подобные предложения поступали в 2015, 2017 и 2019 годах. Вот и теперь Кормухин заявил, что не боится обвинений в экстремизме. Весной он намеревался выдвигаться на выборы в Госдуму VIII созыва в составе партии «Российский общенародный союз», с которым движение «Сорок сороков» заключило соглашение. В РПЦ «политическую активность православных мирян» вначале поддержали, но с оговоркой: «Если она не выходит за рамки закона и христианской этики». В августе ЦИК отказал партии в регистрации федерального списка кандидатов в депутаты ГД. А ведь когда-то, выступая против борцов со строительством храмов в городских парках, ДСС пользовалось благосклонностью и церковного начальства, и госадминистрации.

Случайно или нет, но обращение Бутиной появилось сразу после того, как председатель Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Московского патриархата митрополит Иларион (Алфеев) в эфире телеканала «Россия 24» сообщил, что «антипрививочная кампания и кампания против QR-кодов в России координируются из-за рубежа». Ранее архиерей призвал строго наказывать тех, кто «распространяет ложную информацию о коронавирусе и прививках». Согласно статьям 207.1 и 207.2 Уголовного кодекса России, за «публичное распространение заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан» предполагается штраф до 700 тыс. руб. либо ограничение свободы до трех лет, а за «публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, повлекшее тяжкие последствия», грозит взыскание до 2 млн либо лишение свободы на срок до пяти лет. По обвинениям в экстремизме предусмотрено до 12 лет лишения свободы.

Именно столько – до 12 лет колонии – по статье 282.1 УК РФ (организация экстремистского сообщества) может получить бывший духовник Среднеуральского монастыря Сергий (Николай Романов). Измайловский суд Москвы 30 ноября уже признал его виновным по трем статьям УК: склонение к совершению самоубийства, самоуправство и нарушение права на свободу совести – и приговорил к 3,5 года колонии общего режима. Помимо прочего судья обвинил Романова в расколе РПЦ через «высказывания своего мнения о пандемии и чипировании». Заведенное на него «дело об экстремизме» выделено в отдельное производство. По версии следствия, экс-схиигумен в декабре 2019 года создал и возглавил организованную группу, в состав которой вошел его помощник Всеволод Могучев, а также другие «неустановленные лица». Преступная деятельность группы, как утверждает сторона обвинения, носила «стабильный и масштабный характер» и заключалась в возбуждении в гражданах неприязни к евреям, католикам и мусульманам. Власти занялись Романовым, когда от него «отказались» в РПЦ. Осенью 2020 года патриарх Кирилл подписал указ об отлучении Романова от церкви. Ранее его лишили сана. Однако экс-схиигумен заперся в Среднеуральском монастыре. 29 декабря в ходе спецоперации спецназ арестовал бунтаря, после чего тот был препровожден в один из столичных СИЗО.

Неприятности могут ожидать еще двух клириков РПЦ. Один из них – иеромонах Иоанн (Курмояров) из Новосибирской епархии. Летом 2020 года он был запрещен в служении сроком на два месяца за «недостойное поведение, не соответствующее званию клирика РПЦ». Однако существует мнение, что настоящая причина опалы – критика главного собора Вооруженных сил (ВС) России в подмосковной Кубинке. Курмояров, который тогда работал преподавателем Новосибирской духовной семинарии, опубликовал в соцсети пост, где назвал воинский храм «языческим капищем». «Я уехал в отпуск и в дороге увидел ситуацию про этот храм, описал свое мнение. Мне позвонил ректор семинарии и попросил, чтобы я написал объяснительную. Про удаление поста с критикой никто не говорил. Буквально на следующий день вышел указ митрополита о запрещении в служении», – рассказал иеромонах. «Я вообще противник симфонии церкви и государства. Такие вещи меня очень ранят – когда церковь сращивается с государством», – добавил он. 7 декабря стало известно, что Курмояров обратился в Следственный комитет с заявлением на министра обороны Сергея Шойгу. Причиной стало изображение в главном храме ВС РФ «коммунистической символики, а также других изображений, оскверняющих православный храм и оскорбляющих чувства верующих». «В частности, речь идет о сотрудниках НКВД и бойцах Красной армии, которые должны быть изображены не в качестве героев, а гонителей церкви», – считает священник. Через несколько часов ситуацию прокомментировали в Новосибирской епархии: «В настоящее время заканчивается церковное следствие в отношении запрещенного в священнослужении иеромонаха Иоанна (Курмоярова). Имеющиеся факты позволяют церковному суду принять решение о лишении его сана».

Еще один неудобный для РПЦ клирик – протоиерей Андрей Винарский из Биробиджана. Бельмом на глазу он стал из-за участия в пикетах и последующих административных арестов в защиту Алексея Навального и экс-губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. После очередного задержания в марте Биробиджанская епархия освободила его от должности настоятеля двух приходов. В мае он был запрещен в служении «до покаяния». «Дело Винарского» можно было бы рассматривать как дисциплинарное, однако в Московском патриархате решили придать ему политическую окраску. Комментируя этот случай, заместитель председателя Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Вахтанг Кипшидзе заметил: «Участие в политической борьбе для священников недопустимо и противоречит Основам социальной концепции Русской православной церкви… Убежден, что появление священников на митингах и их участие в любой политической агитации подрывает позиции церкви в обществе». В последний раз Винарский был арестован 3 ноября с.г.

Сейчас разгорается скандал со священником из Ульяновской области Георгием Сухобоким. 20 октября, будучи на тот момент пресс-секретарем Мелекесской епархии, он заявил, что «готов пожать руку Навальному». Так он отреагировал на новость о присуждении Европарламентом оппозиционеру Премии имени Сахарова. Через неделю правящий архиерей Мелекесской епархии епископ Диодор (Исаев) не только лишил священника всех епархиальных должностей, но и запретил в служении на полгода, а также сослал на «духовную реабилитацию» в монастырь. Сухобокий заявил, что не намерен подчиняться.

По мнению первого вице-президента Центра политических технологий Алексея Макаркина, инициатором борьбы с несистемной церковностью выступило государство. Однако Московский патриархат значительно помог укрепиться и развиться этой кампании. «Для церкви эта борьба не выгодна, – сказал политолог «НГР». – Однако если вспомнить, что именно некоторые церковные люди выступали за нее, когда речь шла о таких запрещенных в РФ организациях, как «Свидетели Иеговы» (признана экстремистской. – «НГР»). Православное духовенство тогда утверждало, что государство должно вмешаться, наказывать, преследовать, не должно быть религиозно индифферентным, поскольку у нас православная страна. Но история с бывшим схиигуменом и теми же «Сорока сороками» привела к тому, что выступавшие за гонения сами оказались в числе гонимых. И уже сейчас видно, что церковные люди стали более осторожны в своих высказываниях, поскольку теперь непонятно, где проходит грань». «Если раньше звучали утверждения, что государство должно защищать духовность, то теперь встал вопрос, до какой степени оно должно это делать и не окажутся ли под ударом свои, если защищают свою идентичность так, как они ее понимают, – продолжил Макаркин. – Например, если тот же Романов стал критиковать еще и патриарха, то «Сорок сороков» всегда демонстрировали лояльность патриарху. Они и президента не критиковали, просто хотят «отправить в отставку» правительство. Но получается, что и этого уже нельзя. Поэтому сейчас церковные структуры стараются быть осторожными даже в тех вопросах, где раньше они проявляли большую активность. Например, в вопросах о наказании чувств верующих. Если раньше они резко выступали против Pussy Riot или блогера, который ловил покемонов в храме, то сейчас по отношению к девушкам, которые на фоне храмов делают нескромные фотографии, на епархиальном уровне призывов к наказанию нет».

Политолог считает, что власть к церкви всегда относилась утилитарно: «Государство рассматривает церковь инструментально, как институцию, которой можно передать некоторые полномочия ответственности за духовность и «правильное» воспитание. Но при этом не хотело бы, чтобы церковь была самостоятельной. Более того, у церкви и государства есть напряженность в моментах понимания духовности как таковой. Это было видно на примере храма Вооруженных сил, где государство Сталина включает в свою духовность, а церковь – нет. Но в то же время чиновники хотят контролировать духовную сферу, чтобы там не было никакой нелояльности, неконтролируемых связей с заграницей и т.д.». Что касается Московского патриархата, то и его поведение вполне обоснованно, продолжает Макаркин: «Церковь не хочет портить отношения с государством, а потому вынуждена в каких-то моментах идти у него на поводу. Даже сейчас, несмотря на то что государство говорит, что оно уважает церковь и в Конституцию, было включено упоминание о Боге, РПЦ не решается противостоять ему. Отношения подпорчены «делом бывшего епископа Флавиана (Митрофанова)», которое поставило вопрос о качестве кадровой политики РПЦ». Напомним, Митрофанов был лишен сана 29 декабря 2020 года, после того как правоохранители обнаружили нарколабораторию в его квартире. Епископ бежал за границу, где принялся делать громкие разоблачения. «Государство исходит из того, что церковь сама должна контролировать своих и не допускать заявлений, которые противоречат политике властей, – считает Макаркин. – Если они и возникают, то разрешать эти вопросы обязана сама церковь. А когда и этого не получается, то государство вынуждено вмешиваться – и возникают претензии к церковному начальству». По мнению политолога, выделение в отдельное производство «дела Сергия Романова об экстремизме» – демонстрация того, что у церковных людей больше нет иммунитета. «В этом смысле интересен случай бывшего схиархимандрита из Чихачева Иоанникия (Ефименко), которого в январе лишили сана, – напомнил Макаркин. – Все-таки Романов пошел против власти напрямую, а Иоанникий ничего не говорил ни про государственную, ни про церковную власть. Но при этом также подвергнут церковному наказанию, а началось все именно с недовольства властей».

Эксперт считает, что чиновники в последнее время «стали опасаться старцев и старчества». «К ним ездит много людей из правительственных и силовых структур, и долгое время это воспринималось как норма. Но сейчас отношение государства меняется. Старцы стали персонами, которых трудно контролировать, они претендуют на роль высшего духовного авторитета. И что такая персона может сказать товарищу майору или полковнику, а главное, как воспримет эти слова сам товарищ майор или полковник – вопрос», – заключил Макаркин.

Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Сергей Филатов в разговоре с «НГР» отметил два взаимоисключающих процесса: «С одной стороны, в РПЦ явно «ослаблены вожжи». Например, перестали преследовать священника Георгия Кочеткова, которого мучили годами. Да и священников, высказывающих спорные с точки зрения церковного мейнстрима взгляды, перестали трогать. А с другой стороны, в политике идет борьба с оппозицией и диссидентурой всякого рода. И этот процесс подавления затрагивает церковь». «В последние годы церковь стала разумней, однако эта разумность связана с тем, что в Московском патриархате боятся нажима со стороны государства и потери авторитета», – добавил Филатов. Нажим – общее явление, он не разбирает объекта. «Эта политика государства касается не только закручивания гаек в отношении религиозного меньшинства или не так мыслящего духовенства. Она более широкая и затрагивает все сферы – от политической несистемной оппозиции до борьбы с «не такими, как надо», по мнению властей, высказываниями о Второй мировой войне. Возможно, если этот процесс затормозится, а такие колебания за годы правления нынешнего президента были, то несистемные люди в РПЦ смогут спокойно вздохнуть», – заключил эксперт.

Упомянутые выше священнослужители и околорелигиозные активисты выражают самые разные взгляды на церковь и политику – от охранительных до либертарианских. Их условно объединяет только одно – они выбиваются из своего ряда. Вправо или влево – похоже, уже не важно. Красная линия одна для всех.