Правда ли, что Pussy Riot посадила церковь

Фото Reuters

Десять лет назад, 21 февраля 2012 года, в московском храме Христа Спасителя панк-группа Pussy Riot провела акцию «Богородица, Путина прогони!». В результате участницы акции Надежда Толоконникова, Мария Алехина были осуждены по ч. 2 ст. 213 УК РФ (хулиганство по мотивам религиозной ненависти, совершенное группой лиц по предварительному сговору) и получили реальные тюремные сроки.

Процесс над акционистками разделил российское общество. Отношение к нему многими воспринимается как лакмусовая бумажка. Либеральная интеллигенция вспоминает историю с «панк-молебном» сочувственно. Более консервативная, близкая к церкви часть признает, что «форма акции была отвратительна», но все же сетует, что «надо было пожалеть дурочек» и «ну не реальный же срок за такое давать». Иные идут дальше, утверждая, что «девочки совершили подвиг» и «внесли большой вклад». Православные патриоты и охранители безжалостны: по их мнению, имело место кощунство, непристойное поведение, «оскорбление чувств верующих», и говорить здесь больше не о чем.

Что больше всего в этой истории удивляет, так это единство условно «кремлевской» и условно «либеральной» пропаганды в истолковании этого сюжета. Если присмотреться, то разница между «либеральной» и «патриотической» трактовками тут не так уж и велика. И та и другая стороны исходят из того, что акция была «антиклерикальной». Просто что для одних – со знаком плюс, то для других – со знаком минус. Для либералов это смелый протест против «клерикализации общества» и «сращивания РПЦ с государством». Для патриотов – «лживые нападки на нашу церковь и нашего патриарха».

Строго говоря, в поддержку обвинения тогда выступили руководители всех традиционных религий. 22 марта 2012 года на заседании Межрелигиозного совета России они приняли совместную декларацию, в которой было сказано, что «поступок этих людей является не просто хулиганством, их цель – разжечь рознь в обществе на религиозной почве». Однако больше всего скандал ударил по репутации патриарха Кирилла. Так что слова о «пиар-катастрофе РПЦ» в данном случае не лишены основания.

В вину церковному руководству и по сей день ставят всю груду нелепостей, которыми был отмечен процесс. Начиная с того, что уголовное дело в отношении акционисток было возбуждено в Прощеное воскресенье (26 февраля), заканчивая тем, что сторона обвинения наряду с государственными законами ссылалась на постановления Трулльского собора (62-е правило, запрещающее находиться в храме в шутовской одежде).

Ярче всех «инквизиторскую» позицию церковных властей обличали сами церковнослужители. Так, известный московский клирик протоиерей Вячеслав Винников (в 2012 году он уже находился за штатом по возрасту и болезни) в дни, когда готовился приговор участницам группы, написал открытое письмо всем архиереям с предложением выступить в защиту акционисток: «Церковь, сажающая в тюрьму, – не церковь. Кощунство сажать в тюрьму именем Христа!» После оглашения приговора священнослужитель высказал тезис, который потом многие повторяли: «Их посадила церковь».

Протодиакон Андрей Кураев подлил масла в огонь, тогда же заявив в оправдание «пусек», что «сейчас все-таки Масленица». «Это время, когда, по канонам православной, древнерусской культуры, норма нарушается, рушится социальный космос: человек одевался зверем, зверей обряжали в человеческие одежды, мужика – царем, пьяницу – попом и так далее», – напомнил он. Тема «масленичного карнавала» была быстро подхвачена учеными-гуманитариями и трансформирована в тему «юродства». В частности, преподаватель МГУ доктор культурологии Елена Волкова заявила, что арестантки – «не преступники, а «блаженные похабы», а «панк-молебен – своего рода акт отчаяния, вызванный тем, что в церкви нет диалога с верующими и нет уважения к независимому личностному опыту богообщения и личному откровению».

Все это тем более удивительно, что сами акционистки какую-либо религиозную, тем более антихристианскую составляющую в своих действиях отрицали. Мария Алехина и вовсе заявляла, что считает себя верующей (известно, что некоторое время она участвовала в деятельности православного волонтерского движения «Даниловцы»). Собственно, и предъявленную им вину – разжигание «религиозной ненависти» – акционистки так и не признали.

При этом уже после вынесения приговора Надежда Толоконникова согласилась с тем, что группа ошиблась, когда выбрала храм (точнее, два храма – Елоховский собор и храм Христа Спасителя) в качестве места проведения акции. «Наша этическая ошибка заключалась в том, что мы позволили привнести разрабатываемый нами жанр политического неожиданного панк-выступления в храм. Но мы даже не думали тогда, что для кого-то наши действия будут оскорбительны», – сказала тогда Толоконникова. «Это именно ошибка, поскольку сознательного намерения оскорбить кого-либо мы не имели», – подчеркнула она. Но почему-то эти слова де-факто были оставлены и защитниками, и обвинителями без внимания.

Спустя пять лет, в 2017 году, бывший муж Толоконниковой и фактический режиссер акции Петр Верзилов, вспоминая это событие, также подтвердил, что «панк-молебен», по замыслу организаторов, был «политическим символическим действием». Впрочем, в публичном пространстве эта – авторская, между прочим, – версия событий, по сути, не имеет никакого значения. И это, конечно, не что иное, как политтехнологическое чудо.

Был ли у этой схемы один конкретный автор/разработчик или она сложилось стихийно? Так или иначе, в плане политическом это было гениально – потому что сработало. Ловким движением руки все акценты были смещены. Все как будто по щелчку переключились на второстепенную фамилию Гундяев и дальше уже обсуждали только его и «чувства верующих».

И ведь закона об оскорблении чувств верующих в 2012 году еще не было. Принят он был позже, в 2013-м (как многие считают, под влиянием процесса над PR). И «мотив религиозной ненависти или вражды» в действиях Толоконниковой, Алехиной и Самуцевич (третья участница, получила условный срок), следствие разглядело далеко не с первой попытки. Такое заключение дала только третья экспертиза, проводимая Всеволодом Троицким, Игорем Понкиным и Верой Абраменковой; первые две ничего подобного не выявили.

Что характерно: ни следствие, ни общество не обсуждали, что «панк-молебен» состоялся накануне президентских выборов (они были назначены на 4 марта 2012 года, а акция, как известно, была 21 февраля). И что по крайней мере двое из задействованных в процессе – Толоконникова и ее супруг Верзилов – были в политическом акционизме не новичками. С 2007 года они были участниками арт-группы «Война», а в 2008-м – тоже накануне президентских выборов – уже прославились непристойным перформансом в Биологическом музее имени Тимирязева. В той акции высмеивался тогдашний кандидат в президенты Дмитрий Медведев. А в 2011 году, за полгода до акции в храме Христа Спасителя, Верзилов и Толоконникова имели привод в милицию за несанкционированную уличную акцию. Тогда предметом их нападок тоже был Медведев (в оскорбительных выражениях они заявляли о неспособности президента вести самостоятельную политику).

Патриархия в этой политической, по существу, истории играла роль не ведущего, а громоотвода. О том, почему патриарх на эту роль согласился, можно, наверное, только гадать. Но то, что эта роль была унизительна, нет сомнений. «Это же какими дебилами нас выставляет товарищ полковник, если пишет, что «вечными устоями и основополагающим руководством церкви» может быть не Евангелие, а придуманный им запрет для мирян подходить к иконам иконостаса на солее!» – написал тогда Андрей Кураев. Спустя 10 лет эти слова звучат особенно печально.