Свободный епископ в свободной церкви

Епископ Феоктист Игумнов: "Никакие мои указы не бывают для священников неожиданностью". Фото с сайта Переславской и Угличской епархии

В России на настоящий момент действуют почти 20 тыс. различных православных объединений из 32 тыс. всех зарегистрированных религиозных организаций. Далеко не все эти объединения представляют собой реальные приходские общины, так как среди них есть и юридические лица (епархии), и номинальные приходы, где не совершаются регулярные богослужения и нет постоянных прихожан. Как отмечал митрополит Иларион (Алфеев), в России каждый день строится полтора-два храма. Однако рост числа общин РПЦ и количества активных прихожан в последние 10 лет – это факт. Об этом свидетельствуют социологические исследования, возросшая гражданская активность мирян и духовенства, а также новая роль епископов. Всего за время правления патриарха Кирилла число архиереев удвоилось – теперь их (не только в РФ) почти 300 на 40 тыс. всех священнослужителей. Из них 85 епископов и более 12 тыс. священнослужителей находятся в составе Украинской православной церкви, и с началом военной спецоперации РФ они сами определяют свое отношение к РПЦ, что и подтвердил Собор УПЦ 27 мая.

Если в 1990-е и начале 2000-х годов архиерей воспринимался в качестве бюрократа, подобного светским чиновникам, и деспота в своей епархии, то сейчас молодое поколение епископов – это менеджеры и психологи, которые имеют дело со СМИ, с властью, с обширной деятельностью активистов на приходах.

Стержень внутрицерковного устройства – это отношения в треугольнике «приход–священник–епископ». Отношения между этими тремя сторонами развиваются достаточно бурно. В постсоветский период в большинстве регионов России часто происходила борьба между инициативной интеллигенцией и главой епархии, а слишком свободомыслящие клирики отправлялись куда подальше. К 2010-м годам в российском православии стали активно расти социальное служение и добровольческое движение, что подняло приходской вопрос на новый уровень: община стала нужна епархии и епископу как гражданский институт, а отношения священника и архиерея стали терять былой оттенок раболепия и елейности в пользу соработничества. В прессу и социальные сети все эти новые для РПЦ явления стали проникать в виде скандальных материалов о судах над духовенством, в том числе над недостойными епископами, а также наказанных, к примеру за поддержку Алексея Навального, отдельных клириках.

Как и во времена писателя Николая Лескова, может сложиться впечатление, что епископ то ли самодур, то ли полицейский, но в «Мелочах архиерейской жизни» верно сказано и для нынешнего времени, что внешний образ обманчив и за крутым нравом скрываются добродетель и практичность. По словам Лескова, «наши владыки, и даже самые непосредственнейшие из них, по своим оригинальностям отнюдь не так нечувствительны и недоступны воздействиям общества, как это представляют корреспонденты». Автор обратился к самим «владыкам», и вот что получилось.

Первый фактор, на который хотелось бы обратить внимание, – это понимание архиереями человеческого аспекта взаимоотношений с подчиненными, а не только канонических норм. Лучше всего этот подход, характерный уже для нескольких десятков архиереев РПЦ, описал епископ Переславский и Угличский Феоктист (Игумнов): «Мы ищем людей, которым интересно заниматься тем, что мы им предлагаем. Точно так же мы относимся и ко всем нашим проектам: находим тех, кто хочет и кому интересно. Стараемся, чтобы их труд оплачивался на достойном уровне, чтобы уровень их доходов был на среднем уровне по региону.

Что касается духовенства, то я не склонен относиться к своим собратьям и сослужителям как к подчиненным.

Да, в пределах нашей епархии у меня есть определенные канонические права и обязанности, да, священники во многом зависят от моих решений, но я стараюсь никогда не принимать эти решения самостоятельно, без обсуждения с теми, кого они непосредственным образом касаются, и соответственно не принимаю их до той поры, пока мы не придем к решению, которое устраивает и меня как правящего архиерея, и того клирика, к которому оно относится. В нашей епархии не бывает каких-либо переводов и назначений без предварительных согласований. Да и вообще переводы случаются крайне редко. Никакие мои указы не бывают для священников неожиданностью. Я стараюсь выстраивать доверительные, дружеские отношения со всеми».

Архиепископ Якутский и Ленский Роман (Лукин) акцентировал внимание на разумном сочетании строгости и человечности: «Следование христианской морали во всем, начиная со справедливого распределения ресурсов. Стремление проявить заботу и сочувствие – хотя бы заглянуть в кабинеты подчиненных в начале рабочего дня, чтобы узнать, как у них дела, и в конце – пожелать им доброго вечера; поздравить священников и членов их семей с личными праздниками. Разумеется, в отношениях с подчиненными не должно быть вседозволенности. Профессионализм, успехи в выполнении задач стоит поощрять, благодарить за это. Неудачные решения и дурные результаты требуют пристального внимания. Не думаю, что в церкви действуют какие-то иные, чем в миру, правила».

Епископ Сыктывкарский Питирим (Волочков) отметил, что у него проблем в епархии нет, так как он без желания никого из священнослужителей не переводит с прихода на приход и не наказывает по дисциплинарным нарушениям. Тем более что практически все духовенство рукоположено самим Питиримом.

«Недостаток любви Христовой» как причину внутрицерковных конфликтов указал епископ Горноалтайский и Чемальский Каллистрат (Романенко). По его словам, то, что «нам нужны законы для общения братьев, на мой взгляд, достойно слез».

Один из молодых епископов, который предпочел остаться анонимным, сказал, что во главе угла в качестве причины внутренних «нестроений» он поставил бы проблему низкого уровня образованности и культуры нынешнего епископата и, как следствие, духовенства: «Парадокс! Система духовного образования формально развивается, но по факту мы имеем плохо образованных (в широком смысле) архиереев и священников».

Второй фактор состоит в том, что без особой роли епископа в РПЦ в обустройстве приходской жизни не обойтись. Чуда пока не произошло: настоящих энергичных общин мало, как и священников – общественных лидеров, институты в российском обществе слабые, и приходы такие же, люди разобщены.

Сразу несколько епископов в один голос отметили, что права-то у прихода есть, но миряне не хотят брать на себя обязанности. Как отметил епископ Феоктист (Игумнов), абсолютному большинству мирян значительно проще быть своего рода статистами, а возникающие проблемы они склонны перекладывать на настоятеля: «Наше общество, в том числе церковное, упорно не хочет понять, что любой храм требует финансового обеспечения, и задача его предоставления – это не задача настоятеля, это задача мирян».

Епископ Яранский и Лузский Паисий (Кузнецов) прямо сказал: «Сколько угодно примеров, когда они что-то требуют, но когда предлагаешь избрать из их среды приходской совет, то никто не желает нести ответственность». Епископу, по его словам, незачем контролировать каждый приход, у общины должна быть разумная самостоятельность. К примеру, в селе 100 жителей, есть сплоченный приход, но многие активные люди уехали оттуда и для многих прихожан стало откровением, что нужно заключать договоры, платить за воду и свет. А когда штрафы приходят от МЧС, то за все отвечает архиерей. Найти ответственного человека очень тяжело, особенно когда на два-три прихода один священник. Большинство клириков честно трудятся, исполняют свои обязанности и служат. Конфликты, как правило, возникают с теми, кто теряет связь с реальностью. То прихожане восхваляют своего духовника и он возносится, то священник ударяется в политику и отправляется в свободное плавание. Тогда изображать себя в качестве гонимого за веру выгодно. Был случай, когда епископ Паисий проверил приход, а у священника появилась квартира в областном центре – и финансовая отчетность не сходится. «Я попросил только объяснить его, в чем дело, разницу в отчете, а он сделал вид, что «гонимый за веру», и написал сразу заявление об уходе на покой», – рассказал Кузнецов.

«Не представляю себе, чтобы епископ что-то специально делал и разрушал деятельность священника на приходе, – считает епископ Паисий. – Если нет проблем в общине, то и вмешиваться не надо. С активным здоровым приходом у епископа не должно быть проблем, поэтому дело тут не во «власти епископа».

Еще 15–20 лет назад епископы с легкостью разрушали работу ярких энергичных настоятелей, а о низовой демократии не могло быть и речи. Теперь же епископ Волгодонский и Сальский Антоний (Азизов) отмечает: «Приход должен быть открытым, дружелюбным. Необходимо выстраивать приходскую жизнь. Важный фактор – приходские собрания».

Почти слово в слово повторяет епископа Паисия и архиепископ Роман (Лукин). По его мнению, церковная жизнь пластична и изменчива: «Даже самый авторитарный архиерей не может и вряд ли захочет вмешиваться в сиюминутную жизнь каждого прихода, так что во многом приход и так независим. Другой разговор, что бывают ситуации, которые просто лучше видны с позиции архиерея. Например, если на приходе служат два священника, очень может быть, что настоятелем будет назначен не тот, который имеет больший духовный авторитет, а тот, с кем легче работать архиерею. И это не ограничение прав прихода, это именно формальное, административное решение».

Третий фактор связан со стихийными попытками осмыслить не только новую роль прихода, но и место епископа в епархиальной жизни. Вопросы о приходской реформе поднимались ранее в Межсоборном присутствии, но их решение было отложено. Соответственно процесс внутрицерковных изменений пошел неформальным путем, самостийно. Теперь глава епархии – это не отец, бьющий своих детей (иногда и физически), а пример для подражания. По словам епископа Феоктиста (Игумнова), «в норме власть епископа осуществляется таким же образом. Поэтому самая важная задача любого архиерея – это всей своей жизнью показывать, что он не нанятый сотрудник, не погонщик скота, не какой-то деспотичный охранник, он – отец, готовый отстаивать интересы духовенства и верующих своей епархии, что он всегда за них, даже тогда, когда они в чем-то согрешают. Точно так же, как и хороший отец всегда за своих детей, ну, а воспитание и разбор полетов – это то, что должно происходить за закрытыми дверями».

Епископ Антоний (Азизов) пришел к выводу, что епархия – это община, которая строится на отношениях, а один из главных уровней – отношения епископ–священник. Антоний выделил несколько принципов взаимного общения: принцип правды или искренности, доверие («Я понимаю, что мне перед вами его нужно заслужить»), уважение.

Реакция даже некоторых согласившихся говорить на эту острую тему епископов показывает, что, во-первых, внутри РПЦ больше свободы, чем считают даже эксперты. Духовенство выступало и в защиту оппозиционеров, задержанных на митингах, и в поддержку белорусских христиан, и против военной операции России в Украине, но никто серьезно наказан не был, лишь отдельные клирики получили выговоры от своих епископов. Во-вторых, в РПЦ зреет гражданское общество со своими готовыми институтами – приходами и епархиями, лидеры которых вселяют надежду на будущее российского общества и государства в условиях любых экономических и политических испытаний, в которые Россия столь охотно ввязывается.