Ужасно вредно не ездить на экуменические балы

Фото сайта wikipedia.org

Патриарх Кирилл не поедет в Казахстан на VII Съезд лидеров мировых и традиционных религий, который состоится 14–15 сентября. Об этом 24 августа сообщил журналистам глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Антоний (Севрюк). Новость вызвала ажиотаж по той простой причине, что в Казахстане планировалась долгожданная личная встреча патриарха с папой Римским Франциском. Очередной срыв этой встречи был преподнесен многими СМИ и блогерами как результат разлада в православно-католических отношениях. «Антикатолическое» крыло РПЦ, как всегда, интерпретирует подобные вещи как свою победу. Для «православно-патриотического сектора» отношения с католиками – крайне болезненная тема. Впрочем, причина отказа Кирилла от поездки едва ли связана с отношениями между РПЦ и Ватиканом. Скорее они здесь вообще на десятом месте. Визит главы РПЦ в Казахстан сегодня, очевидно, не соответствует политике Кремля, и в данном случае решение Кирилла – это скорее решение администрации президента РФ. В июне президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил, что его страна не признает ДНР и ЛНР. Да и вообще Казахстан под руководством Токаева начал сложную игру – летом аналитики заговорили о том, что он «отдаляется от Путина» и «лавирует между Россией и НАТО». Визит патриарха в такой «нестабильный» регион явно будет неуместен до тех пор, пока Казахстан не определится в своих приоритетах. Казахстан – не Белоруссия, а Токаев – не Лукашенко, к которому патриарх, по его признанию, ездит «с легким сердцем».

А отношения с Ватиканом и возможная встреча с папой – это для РПЦ совершенно отдельный вопрос. И есть основания полагать, что для патриархии эта тема по-прежнему одна из приоритетных. Более того, как сказал председатель ОВЦС митрополит Антоний, встреча патриарха с папой важна, по его мнению, настолько, что она должна стать отдельным событием, а не случайным эпизодом на полях какого-то форума.

Дело в том, что в никодимовской церковной традиции, к которой принадлежат и патриарх, и его выдвиженец Антоний, контакты с Ватиканом (и вообще с зарубежными религиозными организациями) – это важнейший козырь в отношениях между РПЦ и государством. Так было в советское время, и отчасти так оно остается и сейчас. Это важнейший капитал, который неоднократно использовался патриархией для решения вопросов на родине и которым, конечно, просто так не разбрасываются.

Удаление с поста руководителя ОВЦС предшественника Антония, митрополита Илариона (Алфеева) в июне этого года многими было ошибочно воспринято как «крах филокатолической партии» в РПЦ. На самом же деле Антоний – куда больший экуменист и филокатолик, нежели Иларион. И если Иларион – выходец из московской «питиримовской» тусовки (то есть из круга митрополита Питирима (Нечаева), весьма враждебно настроенного к митрополиту Никодиму (Ротову) и по определению чуждого Кириллу), то Антоний – стопроцентный человек Кирилла, в прошлом – его личный секретарь и к тому же никодимовец по духу (в период обучения в Санкт-Петербургских духовных школах он даже получил премию имени митрополита Никодима).

При введении Антония в должность председателя ОВЦС патриарх произнес примечательные слова, которые многое говорят об отношении никодимовцев к межконфессиональному диалогу: «Должность, которую вы восприняли, связана с очень непростой повесткой дня. Это работа, как теперь говорят, «на внешнем контуре», который в настоящее время не является абсолютно безмятежным, спокойным, а, напротив, отмечен значительным напряжением и многими конфликтами. И хотя эти конфликты – не в церковной области, но церковь, хочет она этого или не хочет, в силу своей природы вовлечена в жизнь людей». Иначе говоря, патриарх дал понять, что все катаклизмы в христианском мире последних лет (включая, получается, и раскол с Константинополем, и сложную ситуацию с Украинской православной церковью, и разногласия с папой, и разногласия с коллегами по Всемирному совету церквей) – для него суть просто политика, а не нечто, лежащее «в церковной области». Времена меняются, все перемелется, надо работать.

Об усилении никодимовского вектора в патриархии говорят и решения недавнего Синода, принятые 25 августа. В частности, упразднено Управление Московской патриархии по заграничным учреждениям и включено непосредственно в состав ОВЦС. В принципе и то и другое и так возглавлял митрополит Антоний (Севрюк), но символическое значение этой административной реформы довольно велико. Это означает, что патриарх, во-первых, безусловно доверяет Антонию, а во-вторых, что «вотчина» Антония стала единой и оттого более значительной. Вспомним, что в начале своего «понтификата» Кирилл действовал прямо противоположным способом: став патриархом, он раздробил родной ОВЦС на части между Иларионом (Алфеевым) и протоиереем Всеволодом Чаплиным – очевидно, чтобы снизить концентрацию власти в одних руках. Так вот теперь все как будто задвигалось в обратную сторону.

На упрочение позиций Антония будет косвенно работать и еще одно судьбоносное решение Синода, которое касается всех монашествующих. Фактический запрет постригать новых «городских» монахов – точнее, монахов, не приписанных к конкретной монашеской общине и не живущих в монастыре, – означает, что «вход» в архиерейскую корпорацию РПЦ теперь заметно усложнится. Раньше архиереем мог стать человек, который ни дня не пожил в монастыре (как большинство епископов никодимовского призыва, включая самого патриарха Кирилла). Теперь планка повышается – чтобы просто получить какое-либо послушание за пределами монастыря, не говоря об архиерействе, нужно сначала пожить, что называется, на общих основаниях.

Это означает, что патриарх Кирилл уже закончил собственный «призыв» молодых архиереев-управленцев, воспитанных в ОВЦС и духовных школах. Необходимый контингент набран, и теперь его надо оградить от потенциальных конкурентов. Архиереи из монастырских жителей, видимо, будут поставляться, и, может, даже чаще – так как определенный кадровый голод в Русской церкви сохраняется (сказываются и последствия пандемии). Но, как показывает практика, такие архиереи гораздо менее управленчески и политически активны, и они нужны там, где нужны епископы-статисты (характерный пример – сегодняшний Белорусский экзархат). В целом последствие будет одно – вертикаль власти патриарха еще более укрепится, его окружение увеличит свой вес, а опасных «выскочек» и «скандалистов» будут отсекать на дальних подступах к управленческим структурам.

О том, что Антоний нацелен на решительные действия, говорят знаковые отставки последних дней на «внешнеполитических» церковных должностях. Вслед за «не вписавшимся в поворот» митрополитом Иларионом попали под сокращение и другие члены иларионовской команды. Так, из ОВЦС устранен «по собственному прошению» протоиерей Николай Балашов – бывший заместитель митрополита Илариона и после отставки последнего ставший в структуре отдела «пятым колесом». Также уволен с поста секретаря Испано-Португальской епархии давний соратник Алфеева протоиерей Андрей Кордочкин.

Антоний, который в отличие от Илариона не разбрасывается громкими комментариями в СМИ по «непрофильным» темам вроде контрацепции или судьбы Мавзолея Ленина, однако на собственно профессиональном поприще двигается куда более уверенно. 5 августа он встретился с папой Франциском в Ватикане. Аудиенция прошла за закрытыми дверями, подробности разговора не разглашались. Возможно, Антоний будет встречаться с папой и в сентябре – ведь именно он вместо патриарха Кирилла возглавит делегацию РПЦ на саммите в Казахстане. А патриарх, когда-то бывший завсегдатаем экуменических мероприятий, на этот раз, видимо, останется дома. Что, наверное, ему неприятно – ведь, как говорила Золушка в пьесе Шварца, «ужасно вредно не ездить на балы, когда ты этого заслуживаешь!».