Пророки из телевизора

На фото Пэт Робертсон Фото Reuters

Роль Робертсона в религиозной истории США и в американской политике трудно переоценить. Часто его называют «пионером христианского телерадиовещания», – что, конечно, не вполне соответствует истине (задолго до Робертсона, еще в 1950-х, в Америке стали популярны другие выдающиеся телеевангелисты – Роберт Шуллер и Билли Грэм; позже прогремели Орал Робертс и Рекс Хамбард). Как телеевангелист Робертсон был скорее одним из многих. Но он был первым человеком, который умело скрестил телеевангелизм не только с бизнесом, но и с политикой.

Благодаря Робертсону правый протестантский фундаментализм окончательно избавился от шлейфа маргинальности и стал мощной политической силой. Его усилиями религиозная риторика прочно вошла в идеологию Республиканской партии США. Наряду с основателем «Морального большинства» пастором Джерри Фаллауэллом-старшим и пятидесятником Джимми Сваггартом Робертсон был активным участником избирательной кампании Рональда Рейгана. В 1988 году Робертсон сам пытался избраться в президенты – впрочем, неудачно, проиграв Джорджу Бушу-старшему. И, конечно, победа Дональда Трампа на президентских выборах 2016 года наряду с Fox news была обеспечена поддержкой Робертсона.

Робертсон был не только и не столько проповедником, сколько медиаменеджером, бизнесменом и политиком. Несмотря на преклонный возраст, он не замыкался на «телеящике» и успешно адаптировался к эпохе интернета. По сути, он планомерно подминал под себя все, что связано с общественным мнением, и все, что способно продвигать его понимание христианского консерватизма. Под идейным влиянием Робертсона оказались многие ведущие американские СМИ, включая National Review, Commentary и Weekly Standard. Телекоммуникационная «империя» Робертсона смогла создать собственное общественное движение – Христианскую коалицию, свой университет – Регентский университет в штате Вирджиния, свою благотворительную организацию – «Операция «Благословение» и свою юридическую компанию – «Американский центр закона и правосудия», которая занята «защитой семьи, свободы и жизни по всей стране».

Многие привычные западному миру вещи Робертсон смог поставить с ног на голову. Как журналист он сломал многие устоявшиеся медиаформаты. Смешивая в одном объеме общенациональные новости и собственные пророчества, он сделал религиозный контент – политическим. Книга Робертсона «Новый мировой порядок» (1991), ставшая бестселлером, демаргинализировала конспирологические теории и сделала их частью нормативного политологического дискурса.

Эпатажные, подчас скандальные высказывания Робертсона обеспечили ему неоднозначную славу. Одно из его прозвищ – crazy uncle of christianity (сумасшедший дядюшка христианства) – передает резкое неприятие Робертсона не только в атеистической, либеральной, но и в умеренной христианской среде США. Люди, исповедующие протестантизм в Америке, подчас вынуждены объясняться за выходки «дядюшки» и делать уточнения: «Да, я христианин – но не такой, как Пэт Робертсон».

Были недовольные влиянием Робертсона и среди протестантов-консерваторов. Есть мнение, что сторонники Робертсона дискредитировали правый христианский дискурс в обществе и убили консервативное интеллектуальное движение. Еще больше критиков Робертсона среди правых политиков.

Когда Христианская коалиция Робертсона поставила под свой идейный контроль Республиканскую партию, Робертсон стал в партии своего рода «священной коровой», которую нельзя критиковать. В результате недовольные Робертсоном консерваторы вынуждены были уйти из партии, а альтернативные секторы американского консервативного политикума – всевозможные «Новые правые», неоконсерваторы и либертарианские консерваторы – оказались на обочине политической жизни.

Легендарный «Мистер Консерватор», сенатор от республиканцев Барри Голдуотер (умер в 1998 году), в свое время сделавший партию по-настоящему популярной, был возмущен «робертсонизацией» американских правых, но де-факто не смог ей противостоять. «Помяните мое слово, если когда-то эти проповедники получат контроль над партией, – а они наверняка попытаются это сделать, – это будет чертовски ужасная проблема, – предупреждал Голдуотер в начале 1980-х. – Честно говоря, эти люди пугают меня. Правительство требует компромисса. Но эти христиане думают, что они действуют от имени Бога, поэтому они не могут и не будут идти на компромисс». Голдуотер подчеркивал, что он не против христианства как такового – но он против того духа нетерпимости и фундаментализма, который проповедует Робертсон. Тем не менее к 2020-м годам Робертсон привел американских правых к тому, от чего их 40 лет отговаривал Голдуотер: к радикальному христианскому национализму и сектантству. Грядет ли теперь «деробертсонизация» и ускорит ли ее кончина великого телеевангелиста – вопрос. В любом случае, Дональд Трамп утверждает, что на выборах 2024 года он по-прежнему намерен опираться на крайне правых белых евангеликов.

Наследие Робертсона вышло далеко за пределы США. Феноменальный успех Робертсона вызывал и, видимо, будет вызывать зависть у всех, кто так или иначе экспериментирует сегодня с «христианским телевидением» и пытается совместить религиозную проповедь и политический пиар. Попытки косплеить Робертсона встречаются подчас в самых неожиданных местах. Одними из первых повторить успех CBN в начале 2000-х попытались российские протестанты из «Ассоциации христианских церквей» пастора Игоря Никитина (умер в 2015 году). Очевидная аналогия прослеживалась даже в названии их телепроекта – TBN (или TБН, «Телевидение благих новостей»).

Явные параллели с империей Пэта Робертсона нельзя не заметить и в проектах российского предпринимателя Константина Малофеева. Как и Робертсон, Малофеев создал свой телеканал – «Царьград», в котором микшируются религиозный и политический контенты, а затем дополнил его «инфраструктурой». Кроме того, у Малофеева, как и у Робертсона, выстроилась «линейка»: собственное общественное движение – общество «Двуглавый орел», собственный экспертный центр – Институт базилиологии, свое образовательное учреждение – гимназия святителя Василия Великого, и свой одноименный благотворительный фонд. Считается, что в формировании редакционной политики «Царьграда» принимал участие бывший руководитель новостной службы американского правоконсервативного канала Джек Хэник. В целом, несмотря на свой радикальный антиамериканизм, «Царьград» по своему формату является очень американизированным проектом.

Впрочем, в отличие от Робертсона сам Малофеев не проповедует в эфире и не является священнослужителем. Он «православный политик» – но никак не телеевангелист и не пророк. Отчасти эту функцию восполняют «звезды» его телеканала, протоиерей Андрей Ткачев и философ Александр Дугин. Можно сказать, что лицом «Царьграда» стала как раз эта «троица» – бизнесмен, священник и философ.

Удастся ли «Царьграду» повторить успех CBN и переформатировать российскую политику в соответствии с православными ценностями – неизвестно. У российского общества – своя специфика, пока спрос на «телеевангелизм» у нас очевидно небольшой. Кроме того, главным авторитетом «от православия» у нас по определению выступает один человек – патриарх Московский. Последний, кстати, тоже пробовал себя в роли телепроповедника в полузабытом уже «Слове пастыря». После избрания Кирилла на патриарший престол программа прекратила свое существование – ввиду непростых отношений главы РПЦ и Кремля. По сути, Кирилла из «телепроповедников» уволили. Тем не менее в обозримом будущем возвышению любого альтернативного «телевизионного пастыря» в России все равно будут противиться и церковь, и государственная власть.