Дело пастыря боится

Протоиерей Алексий Уминский привел к вере тысячи людей, утверждают его сторонники. Кадр из видео с канала храма Святой Живоначальной Троицы в Хохлах на YouTube

Дело протоиерея Алексия Уминского в Московском епархиальном суде некоторые расценивают как удар по «либеральной оппозиции» патриарху Кириллу среди духовенства. Глава РПЦ запретил клирика в священнослужении и лишил его настоятельства в храме Живоначальной Троицы в Хохлах, который облюбовали представители столичной интеллигенции. После этого церковный суд принял решение лишить Уминского сана, и теперь этот вердикт ждет подтверждения патриарха. Скорее всего одобрение судебного решения главой РПЦ не заставит себя долго ждать, учитывая, что три «судебных» заседания, необходимых для вынесения вердикта в отсутствие обвиняемого, прошли подряд с 11 по 13 января. Вероятно, коллегия не надеялась на то, что протоиерей укажет причину неявки на заседания. Видимо, и теперь патриарх не будет ждать «покаяния» со стороны обвиненного протоиерея и поставит свою визу на документах епархиального суда.

Те, кто считает, что патриархия последовательно устраняет своих оппонентов с либерального фланга, приводят истории бывшего протодиакона Андрея Кураева (признан иноагентом) и бывшего священника Иоанна Коваля. Как и Уминского, Коваля осудили на лишение сана по причине отказа произносить за богослужением молитву, утвержденную патриархом. В этих действиях усмотрели политический подтекст. А в случае с Кураевым патриарх два года ждал, что протодиакон «покается», но так и не дождался.

На место прежнего настоятеля в Хохлы направили протоиерея Андрея Ткачева, который известен своей жесткой критикой киевского режима и идеологии «украинства». Но главное, что назначенный настоятель, вероятно, расходится со своей новой паствой в стилистике. Он уже произнес проповеди с кафедры в Хохлах, и они были выдержаны в характерной для этого священнослужителя брутальной и панибратской по отношению к слушателям манере. Так что если захотеть, то и в этом назначении можно разглядеть шпильку церковных властей, предназначенную вечно фрондирующей московской интеллигенции.

Есть и другая точка зрения, согласно которой функционеры РПЦ не ставят целью вычистить исключительно духовенство «либеральных» взглядов. В пример приводят судьбу митрополита Леонида (Горбачева), которого отправили на покой в 55 лет прямо с карьерных высот патриаршего экзарха в Африке. Горбачев как раз отличался антилиберальными взглядами. Но в том-то и дело, что – отличался, выбивался из стройных архиерейских рядов. Бюрократический истеблишмент подравнивает эти ряды, срезая все то, что мешает спокойной усредненности.

В то же время иеромонах Иоанн (Гуайта), еще один любимец московской интеллигенции, 1 февраля заступает на новое служение в зарубежных структурах РПЦ. По крайней мере такое сообщение появилось одновременно с историей суда над Уминским. О новом назначении Гуайта рассказал сайт русского храма в испанском городе Эстепоне. Иеромонах высказывал критические суждения по поводу российской политики, однако сделал это еще в 2022 году и с тех пор, кажется, исчез из поля зрения широкой публики. То есть РПЦ может наказывать и ультрапатриотично настроенного, но слишком активного митрополита, и при этом не замечать «либеральных грешков» священнослужителя, если тот не пытается нарушить установленный в религиозной организации административный порядок.

И та, и другая точка зрения находят свое подтверждение в событиях этих дней. Многие обратили внимание на то, что отстранение Уминского от кафедры, которое поначалу не афишировалось, состоялось спустя примерно два месяца после интервью журналисту, признанному в РФ иноагентом. В этом разговоре священнослужитель упомянул нежелание некоторых верующих посещать храмы, где много говорится о воинском служении, о военно-патриотической деятельности РПЦ. Уминский посоветовал таким людям выбирать тех пастырей, которые «больше молятся о мире». Вероятно, он отвечал на запрос прихожан, которые далеки от воинской тематики и в христианстве ищут ответов на какие-то непреходящие вопросы бытия, а не обсуждение политической повестки дня.

Но в сообщении епархиального суда о лишении Уминского сана не говорится о гражданской позиции, публичной активности или о чем-то подобном. «13 января 2024 года состоялось заседание церковного суда г. Москвы по делу протоиерея Алексия Уминского. На заседании в соответствии со ст. 45, п. 3 положения о церковном суде Русской православной церкви признано, что на основании правила 25-го святых апостолов протоиерей Алексий Уминский подлежит извержению из священного сана за нарушение священнической присяги (клятвопреступление) – отказ от исполнения патриаршего благословения читать молитву о Святой Руси за божественной литургией», – говорится там.

Ранее, 10 января, на сайте епархии Москвы был обнародован указ патриарха Кирилла о том, что протоиерей запрещается в служении и отстраняется от настоятельства храма. Однако причина не была обозначена. Да и само распоряжение датировано 3 января, а публикация состоялась только спустя неделю.

Накануне обнародования патриаршего указа верующие разместили в открытом доступе обращение к главе РПЦ с просьбой пересмотреть свое решение. Они приводили в качестве аргумента тот факт, что Уминский создал сплоченную церковную общину и ведет большую работу в области милосердия, помощи тем, кто оказался в сложной ситуации, а также способствует воспитанию молодежи в христианском духе. Что касается основного обвинения, которое не было обозначено, но, вероятно, подразумевалось, авторы письма описали проблему так: «Отец Алексей Уминский включен в реальную жизнь общества и говорит с людьми на актуальные темы. Его проповеди, книги, статьи и публичные выступления дают огромному количеству верующих силы и поддержку, отвечают на вопросы, которые действительно беспокоят людей сегодня».

Авторы письма обратились именно к тем аргументам, которые обычно приводит Московская патриархия, когда доказывает пользу всей церкви для общественного блага. Ведь Уминский активно и успешно проповедовал веру – и делал это в любых обстоятельствах, где только можно. Кроме того, он был известен и в области милосердия, а РПЦ часто указывает дела благотворительности как свою заслугу.

Вероятно, церковное начальство не устроило то понимание сути христианского учения, которое отстаивал Уминский. Было ли это сознательным жестом или случайностью, но указ патриарха опубликовали на следующий день после появления письма в защиту Уминского. Такой шаг выглядит как косвенный ответ на обращение верующих. А стремительность, с которой церковный суд управился с рассмотрением дела священнослужителя, подтверждает эти догадки.

Поскольку подобные решения церковного начальства демонстрируют определенную последовательность, можно сделать предположения о том, чем руководствуется бюрократия Московской патриархии. Совершенно ясно, что она считает священнослужителей вроде Уминского и Коваля нарушителями корпоративной этики. В лексиконе церковного суда это звучит жутковато: «клятвопреступление». Вероятно, церковная иерархия превыше всего ценит верность корпоративному курсу, в чем бы он ни заключался.

Руководители конгрегации полагают, что даже самые популярные священнослужители и проповедники стали любимцами верующих не сами по себе, а во многом опираясь на тот ресурс, который им предоставила церковь. Сан, ряса, церковное помещение, общий статус религиозной организации, который она обеспечила в результате сложного и искусного взаимодействия с сильными мира сего, в том числе с политической и экономической элитой, в значительной части составляют удельный вес статуса каждого популярного пастыря.

Конечно, в рамках этой системы далеко не каждый клирик стал популярным и даже просто уважаемым, но конкурентная среда в любом случае создавалась на основе предопределенных и неплохих стартовых возможностей – по сравнению с теми общественными деятелями, которые не прибегали к помощи могущественной конгрегации.

Времена меняются, и тесные связи церкви с властями предержащими тоже претерпевают изменения. Тот относительно свободный формат, который был возможен пару десятилетий назад, сегодня уже оказывается неудобным и даже вредным для всей духовной «корпорации». Вот и принимает дисциплинарные меры церковная бюрократия, совершая это в той стилистике, к которой привыкла и с которой долгие годы мирились простые верующие и их духовные наставники.