Романовы без имперских амбиций

В культе Николая II ведущей становится «мысль семейная». Фото РИА Новости

День рождения последнего российского императора Николая II, в 2000 году прославленного РПЦ в качестве святого царственного страстотерпца, будут отмечать 19 мая. Традиционно в «царские» даты обострялись дискуссии на романовскую тему, каждый раз как будто бы заново поднимался вопрос о «екатеринбургских останках». Впрочем, в последние годы ситуация начала меняться. И в отношении фигуры Николая II в церковной среде сформировалось некое подобие консенсуса.

Спор о Николае II традиционно был спором о монархии в России и о статусе «екатеринбургских останков». Почитание последнего русского царя среди верующих сложилось задолго до его официальной канонизации, и в 1990-е, и в начале 2000-х годов оно затрагивало прежде всего тонкий слой монархистов-антисоветчиков. Однако сегодня мы наблюдаем совершенно иную ситуацию. Почитание царской семьи в РПЦ стало массовым (чего нельзя сказать о популярности среди верующих монархической идеи). Что это означает? И что значит Николай II для современного церковного сознания?

«Николай II cтал образцом семьянина»

«Вся моя церковная жизнь прошла в Екатеринбурге вокруг почитания царской семьи, – вспоминает иеромонах Аркадий (Логинов), ныне директор музея Казанской епархии. – Начиная со времени, когда на месте Ипатьевского дома стоял одинокий поклонный крест. Деревянный крест, установленный при архиепископе Мелхиседеке (имеется в виду архиепископ Мельхиседек (Лебедев), глава Cвердловской, затем Екатеринбургской епархии в 1984–1994 годах. – «НГР»), дважды спиливали вандалы, поэтому его заменили на металлический, а первый поклонный крест был привезен студентами на автобусе и до сих пор стоит возле бывшего семинарского храма, где я прослужил пятнадцать лет. На Ганиной Яме тогда не было монастыря, просто стоял деревянный крест. Всё это было до канонизации царской семьи в 2000 году». По словам Логинова, того некогда единого и сплоченного сообщества почитателей семьи последнего царя больше нет, и в современной Русской церкви «почитание Николая II неоднородно, существует множество разных групп, обращающих свое внимание на разные стороны личности последнего российского императора». Монархистов, по наблюдениям иеромонаха, среди них меньшинство: «Отношение к нему как к царю имеет некоторое препятствие в том, что три последних поколения просто не знают, что это такое. Слово, конечно, слышали, а что такое почтительное отношение к царской персоне как к олицетворению государства и власти на уровне веры, опыта и образа – людям совершенно неизвестно».

Председатель Синодального миссионерского отдела епископ Луховицкий Евфимий (Моисеев) также отмечает, что отношение к последним Романовым среди верующих утратило какую-либо политическую составляющую. «По моим наблюдениям, почитание царской семьи сегодня получило довольно широкое распространение в Русской православной церкви, причем далеко не только в монархических кругах. Иконы святых царственных страстотерпцев есть сейчас практически во всех храмах. Ежегодный Царский крестный ход в Екатеринбурге собирает огромное количество людей самых разных взглядов – это очень масштабное мероприятие, причем именно миссионерское, а не политическое», – говорит епископ. Почитание царской семьи на массовом уровне сегодня полностью деполитизировалось, и последних Романовых уже не воспринимают как собственно монархов, отмечает он: «Мы любим их как обыкновенных православных христиан, которые стремились жить по вере. Наверное, они не были какими-то выдающимися подвижниками благочестия – в том смысле, что не несли каких-то особенных аскетических подвигов. Их вера была довольно простой, но в то же время очень действенной. Они жили так, как их научили духовные наставники. Самое важное, что они поступали по вере в самые ключевые моменты своей жизни, сопряженные с важным жизненным выбором».

По словам епископа Евфимия, столь неожиданный успех в распространении культа царской семьи среди верующих связан в том числе и с тем, что руководство РПЦ, несмотря на факт канонизации, не занималось его насильственным внедрением: «Священноначалие занимает здесь мудрую позицию: особое почитание Николая II у нас не навязывается, не насаждается. Вообще почитание святых – это всегда очень личная история. Здесь нет места коллективизму и принуждению. Кто-то почитает больше одних святых, кто-то других. Сам факт канонизации не означает, что все члены Церкви в обязательном порядке должны почитать того или иного святого и молиться ему. Скорее это некий духовный императив, знак того, что Церковь признает этих людей достойными почитания. А дальше уже – личное дело каждого». Вместе с тем, отмечает епископ, образ царской семьи в наши дни неожиданно оказался востребован в контексте государственной политики по укреплению семейных ценностей: «Нужны образцы, идеалы семейной жизни, которых в нашей истории не так много. В истории русской святости венценосная семья – это уникальный случай, когда канонизированы все ее члены – и муж, и жена, и дети. Других таких примеров мы не знаем. С учетом того, что 2024 год у нас объявлен годом семьи, думаю, о царской семье будут много говорить. Потому что святые царственные страстотерпцы – это пример того, как вся жизнь семьи может быть основана на евангельских началах, как члены семьи могут сохранить веру в Бога и верность друг другу в тяжелейших жизненных обстоятельствах».

«То, что Николай II cтал прежде всего образцом хорошего семьянина, а не образцом православного царя, на мой взгляд, естественно и объяснимо, – соглашается протоиерей Александр Сорокин, настоятель храма во имя Феодоровской иконы Божией Матери (Санкт-Петербург). – Потому что это именно тот аспект его жизни, который ни у кого не вызывает возражений. О его царствовании много споров, это очень пререкаемая тема. А то, что он был примерным семьянином, верным супругом и замечательным отцом – бесспорно для всех. И это тот момент, который может объединить всех верующих людей вне зависимости от их политических взглядов и отношения к нему как к правителю России. И этот момент снимает бесконечные споры о том, правильно или неправильно его канонизировали, можно ли его считать мучеником за Христа. Мы просто уходим от этой тяжелой дискуссии, которая раньше разделяла церковное сообщество». По словам священника, как таковое монархическое движение в РПЦ, по крайней мере в его епархии, постепенно сходит на нет: «Я ничего не знаю о монархическом движении среди нашего петербургского духовенства. По крайней мере, каких-то громких монархических акций у нас не проводится. Их было много в 1990-х годах, тогда был заметен протоиерей Алексий Масюк, но «эстафетную палочку» у него никто из молодых священников, насколько мне известно, не перехватил».

В почитании святых нет места коллективизму и принуждению.  Фото РИА Новости

Вопрос о «екатеринбургских останках», как отмечают собеседники автора статьи, не имеет сегодня прямого отношения к почитанию царя. «Среди почитателей царской семьи наблюдается достаточно большой разброс мнений в отношении екатеринбургских останков – в том числе и среди архиереев, и среди духовенства, – говорит епископ Евфимий. – Есть те, кто признает их подлинность, – есть те, кто не признает. Я лично знаю и тех, и других. Не берусь судить в целом, но, по моим ощущениям, это никак не связано с политическими предпочтениями носителей этих взглядов. На сегодняшний день ситуация такова, что есть те, кто готов признать екатеринбургские останки святыми мощами на основании проведенных научных экспертиз, и есть те, для кого слова царя-страстотерпца «могилы моей не ищите», которые известны из видения святого праведного Иоанна Кронштадтского, перечеркивают любые усилия по установлению исторической правды».

«Много говорили об этом в 2018 году, когда было столетие расстрела царской семьи – но юбилей прошел, и тема как будто «заглохла», – отмечает протоиерей Александр Сорокин. – Для меня лично очевидно, что это подлинные останки царской семьи. Исходя из тех результатов экспертиз, что были известны задолго до того, как этим вопросом занялся митрополит Тихон (Шевкунов). Я убежден, что рано или поздно в этом вопросе восторжествует научная истина. Возможно, сейчас эта тема ввиду сложных исторических обстоятельств несколько отошла на второй план. Но «сколько веревочке не виться, а кончику быть».

Иеромонах Аркадий (Логинов) более осторожен в высказываниях, но также верит в окончательное разрешение вопроса, которое «требует соборных усилий». «Как по форме, так и по существу, – уточняет он. – Вопрос не в останках, а в мощах. Представляют ли большинство те, кто не признает подлинность останков, – это вопрос скорее к социологам. Кого больше в очень неоднородном составе почитателей царственных страстотерпцев, а кого меньше. Те, кто громче – это не всегда те, кого больше. И разрешение этой проблемы требует по-настоящему духовного молитвенного усилия, не только рациональных доказательств, но и мистического откровения. Мое мнение – в том, что только соборное решение имеет значение. Со времен апостолов соборные определения имеют преамбулу: изволися Духу Святому и нам (Деян 15, 28). Поэтому я предпочитаю доверие соборности церкви». По мнению Логинова, препятствия к окончательному решению церковью вопроса «лишь внешние»: «Как в современных условиях обеспечить полноту Архиерейского собора». Священнослужитель имеет в виду невозможность на данный момент участия архиереев Украинской православной церкви в таком Соборе.

Епископ Евфимий настроен более скептически. По его мнению, препятствия к окончательному решению вопроса несколько шире, и они не только технические: «Вопрос о екатеринбургских останках церковью сегодня «поставлен на паузу», потому что мы впервые в истории столкнулись с ситуацией, когда святые канонизированы, есть их широкое народное почитание, но почитания их останков практически нет, хотя, казалось бы, есть научно установленные данные, что в Петропавловском соборе в Петербурге захоронена именно царская семья. Это действительно довольно странная ситуация».

Епископ не согласен с мнением, что верующие люди просто «ждут отмашки от священноначалия»: «Всегда в истории было как раз по-другому. Вспомните историю канонизации святого праведного Иоанна Кронштадтского – люди почитали его задолго до официальной канонизации, их ничего не сдерживало. Очень многие безо всякого официального благословения ходили к монастырю на Карповке поклониться его мощам, которые, кстати, там до сих пор скрыты под спудом. То же самое было и с почитанием святой блаженной Матроны Московской. Обычно в таких историях священноначалие, наоборот, выступало в роли не катализатора процесса прославления, а некоего фильтра, который должен сдерживать народные порывы – иногда стихийно возникающие под влиянием всевозможной непроверенной информации. Насколько я могу судить, точка в признании екатеринбургских останков святыми мощами не ставится сегодня именно по духовным причинам, а не из-за какой-то политической коньюнктуры. Если хотите, церковь ждет какого-то знака свыше».

«Эстетизация» памяти о последнем императоре

Несмотря на разногласия в вопросе останков, все собеседники автора статьи сходятся в том, что почитание царской семьи в Русской церкви должно стать «культурным», а не «политическим». Именно в этом видит свою миссию настоятель Феодоровского «романовского» собора в Петербурге. «Наш храм посвящен 300-летию Дома Романовых, поэтому мы стараемся говорить не столько о последней царской семье, сколько обо всем трехвековом царствовании династии. И делаем акцент больше на культуре и искусстве, – говорит протоиерей Александр Сорокин. – Один из наших проектов – концерты «Романовская музыка в Романовском храме». В течение нескольких последних лет у нас выступал уникальный музыкальный коллектив «Солисты Екатерины Великой», они исполняют редкие произведения эпохи барокко, которые сочинялись и исполнялись при российских императорских дворах в XVIII веке».

По словам настоятеля, он стремится донести до прихожан и посетителей собора, что «время Николая II было очень интересным в плане культуры». «Это было время своеобразного возврата к истокам, что выразилось и в архитектуре, и в музыке, и в иконописи, – говорит священник. – Неорусский стиль, в котором построен в том числе и наш храм, на самом деле очень интересный, о чем всегда мы стараемся рассказывать на экскурсиях. В музыкальном плане вершина этой эпохи – «Всенощное бдение» Сергея Рахманинова, хоровой цикл, созданный в 1915 году. В его основе лежат древние церковные распевы. И у нас уже сложилась традиция: начиная с 2013 года каждую осень в верхнем храме выступает Концертный хор Санкт-Петербурга. Это светский коллектив, но очень высокого, можно смело сказать, мирового профессионального уровня. Они исполняют Всенощную Рахманинова, причем это не церковная служба, а именно концерт («Рахманинов в Романовском храме»), на который мы приглашаем самую широкую публику».

Схожие мысли – о необходимости «демаргинализации» и «эстетизации» культа царской семьи – высказывает Оксана Иванова, главный экспозиционист музея Казанской епархии. «Почитание Николая II в нашей церкви изначально формировалось как народное. Это было очень искреннее народное движение, но формы его выражения были предельно простыми, далекими от эстетики. В основном это были крестные ходы, очень простые «народные» иконки с примитивной графикой, какие-то зачастую очень некачественные фотографии... В результате со стороны нашей интеллигенции и даже отчасти образованного духовенства сформировалось некое – может быть, не вполне осознанное – отторжение всего, что связано с царской семьей. Но сам факт канонизации императора требует от нас как-то сбалансировать эту ситуацию, выработать новые, более «культурные» формы почитания Николая II», – отмечает она.

По словам Ивановой, примером «нового языка» в разговоре о последнем царе будет очередная выставка музея Казанской епархии «Царственная святость. Российский император Николай II и его семья». Она откроется 22 мая. Основу экспозиции составят подлинные предметы николаевской эпохи и редкие фотографии, будет и мультимедийная часть. «Я считаю, что почитанию Николая II в нашей церкви недостает аристократизма. Об этом человеке нельзя говорить «неряшливо». Чтобы объяснить людям, кем на самом деле был император Николай II, нужно прежде всего воссоздать ту эстетику, которая отражает контекст его жизни. Мы пытаемся в этом смысле сделать какой-то шаг вперед и одновременно вверх. Мы сделали эту выставку не столько для последователей идеи православной монархии и даже не только для верующих. На мой взгляд, эта выставка может быть интересна всем, кто хочет понять, что такое русская аристократия», – говорит главный экспозиционист.

Музей отказывается и от «лубочного» образа Николая II как «народного царя», и от образа, созданного официозом имперской эпохи, поясняет Иванова: «Мы пытаемся показать его живым человеком, у которого были свои внутренние поиски, свои сомнения. Потому что настоящая христианская вера – это всегда поиск, движение. Поэтому у нас нет бюстов, нет парадных портретов и общеизвестных стандартных фотографий. Мы попытались уйти от заданных шаблонов и показать его с малоизученных сторон». Рассказывать про последнего царя в связи с пропагандой монархии, по мнению Ивановой, сегодня просто бессмысленно: «Мы не можем повернуть колесо истории вспять, и монархия в том виде, в каком она была при Николае II, сегодня невозможна. Страна прожила с тех пор долгую жизнь в других формах власти». «Поэтому мы говорим о нем не столько как о правителе, который взял ответственность за судьбу своей страны даже до смерти и пытался жить в согласии со своей верой, сколько как о вершине русского аристократического класса», – отмечает куратор выставки.