Илья Маслов
Фото Павла Сарычева\НГ-Online
В России либеральная парадигма политики и экономики испытывает удар на прочность. Но вот каких рубежей не хотят сдавать либералы, так это религиозных. Российский либерал – верующий человек, как бы странно это ни звучало: он религиозно верует в «общечеловеческие ценности», в «права человека», в западную демократию, в невидимую и премудрую руку рынка и еще в то, что ему на том свете ничего за это не будет.
Либеральная религия – это «розовое христианство», по выражению русского философа Константина Леонтьева. Либералам уютно и комфортно в своей религиозной секте, где нет понятия греха и твоя частная вера находится в полном согласии с твоим частным бизнесом. У них своя «библия», в которой западные либеральные теологи «отредактировали» такие неудобные места, как проклятие содомии, служение Богом установленной власти, осуждение ростовщичества и многие другие несовременные, но вечные места. Либерал-христианин верит в своего «Христа» – в «бога-партнера», который не наказывает, не судит, ничего не требует. Священное Писание говорит: «Страшно впасть в руки Бога Живого», а с либеральным идолом всегда можно договориться. В «церкви» либералов свои «святые» – правозащитники, «креативщики», прогрессивное духовенство и прочие, им же несть числа. Если кого-то из них немного оттеснят от прежней «кормушки», а еще чего доброго посадят, то вот вам и «узник совести», жертва режима, мученик, «иже за демократию пострадавший». Правда, умирать за свои либеральные идеи эти борцы не спешат. Честной и открытой полемики они по известным причинам тоже боятся, поэтому в публичном пространстве часто требуют заткнуть оппонента и применить к нему всевозможные санкции.
Совсем недавно в «Независимой газете» появился отклик (в номере от 11.11.16) иеромонаха Макария (Маркиша) на мою статью «О холуйской свободе наших либералов», опубликованную на сайте журнала «Благодатный огонь». В ней я выразил солидарность с антилиберальной позицией другого клирика – протоиерея Алексия Чаплина (Всеволоду Чаплину он не родственник, а просто его однофамилец, но даже это совпадение вызвало бурю эмоций), которую тот очень неоднозначно, но ярко отразил в публикации «О потерянном рабстве и рыночной свободе». Текст же отца Макария носит, на мой взгляд, явно заказной характер. Свобода мнений, слова и печати – это лишь декларация о намерениях, которую как преамбулу вставляют либералы в начале своей полемики, а дальше пользуются самыми тоталитарными методами ее ведения.
Отец Макарий озвучивает ссылку на Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ как на официального «цензора» всех публичных высказываний русского духовенства и православных СМИ. Я как человек с антилиберальными взглядами не против цензуры, но против узурпации этой сферы либеральным лобби. Когда же информационное ведомство Владимира Легойды покровительствует модернистским и неообновленческим изданиям (например, газета «Кифа»), авторитетные православные издания консервативно-патриотической направленности лишает церковной лицензии (ситуация с журналом «Благодатный огонь»), то такую «цензуру» признавать церковно-легитимной довольно трудно.
Тем не менее Макарий (Маркиш) недвусмысленно указал мне на перспективу лишения сана за проявленную мною свободу слова. Спрашивается: за что? Как выразился автор, за то, что я «облаял» председателя синодального отдела Владимира Легойду. Видимо, представители «розового христианства» не знают, как бороться с критиками информационной политики Владимира Романовича и с поддержкой традиционного и сильного православия – разве что репрессивными мерами. Что ж, это вполне в стиле либеральной идеологии: вытеснить любую альтернативную позицию с информационного поля, ошельмовать и заставить замолчать. Хотелось бы лишь отметить, что канонической базы для подобных действий в отношении меня нет. Даже духовных цензоров от Цензурного комитета в Российской империи дозволялось критиковать в публичном пространстве. А Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ вообще не обладает подобной функцией. Будь у нас настоящая православная церковная цензура, не зависимая от «рукопожатных» лиц, то уже самому отцу Макарию пришлось бы объяснять, почему он угрожает каноническими прещениями своему собрату, да еще в публичном пространстве.
Однако факт агонии либерального христианства налицо. Либералы, считающие себя верующими, совсем еще недавно исходили из того, что их абсолютную монополию на интерпретацию христианства в толстовско-бердяевском духе и подгонку этой религиозной модели под политкорректные стандарты ничто не может поколебать. Русские консервативные философы и богословы-традиционалисты считались маргиналами на периферии «открытого общества» и «широкого христианства». Но все меняется. Россия в условиях конфронтации с Западом вновь пытается обрести свою идентичность. Президент цитирует Ильина, патриарх – Данилевского, РПЦ канонизирует архиепископа Серафима (Соболева) – идеолога православной монархии. Все чаще богословы и священнослужители говорят о том, что православие – это не «религия хорошего настроения», а мировоззренческий крест, на котором ты распинаешь идолов общественного мнения, моды, гламура, потребительства. Только тогда человек становится верующим, когда религия для него не часть имиджа, а вся его жизнь – и частная, и общественная, и внутренняя.
«Холуйская свобода», о которой я писал в своей статье и которой так возмутился Макарий (Маркиш), – это последнее прибежище либералов. Быть рабами Божьими и служить своей стране им не пристало, а вот потерять мирового либерального «фюрера» им очень страшно. Сейчас они и так многое теряют – что будет за океаном, непонятно, в России либералов стали «зачищать» – трещит либеральная вера. Вот и кричат они в страхе: «Необходимо запретить демонтаж нашей идеологии! Не сметь давать голос разным церковникам-традиционалистам! Свобода не для них!» Ваша «свобода» нам точно не нужна. А вот либерализм в религии будет вычищаться, и этот процесс не остановить.
