Елена Рыйгас
Фото со страницы движения "Сорок сороков" в социальной сети
Православные активисты провели вчера, в День Конституции, одиночные пикеты у Белого дома в Москве с требованием отставки министра Михаила Абызова, потому что возглавляемая им экспертная рабочая группа федерального уровня отклонила инициативу о выведении абортов из системы обязательного медицинского страхования. Сам министр заявил на заседании, что «общество и государство не имеют права принимать людоедские решения».
Вчерашние пикеты, а в еще большей степени недавние события, связанные с противостоянием между верующими и защитниками московского парка «Торфянка» от строительства православного храма, показали, что в стране победившего религиозного ренессанса возникло еще одно подразделение, которое по аналогии с тем же явлением в период Реформации в Западной Европе можно назвать «черной полицией». Особенностью «черной полиции» являются контроль и наказание за нарушение религиозных норм даже в том случае, если существование этих норм неочевидно для других членов общества. Здесь можно говорить не только о притязаниях части общества на пересмотр Конституции, декларирующей светский характер государства, но также о слабости самого этого государства, потворствующего возникновению параллельных силовых структур.
В постперестроечной России «черная полиция» в качестве надзорно-карательного органа складывалась постепенно. Первая проба сил была произведена во время агрессивно-реваншистской операции по захвату православными верующими помещений двух московских храмов: церкви Воскресения Христова в Кадашах и Святой Екатерины на Всполье, где располагались мастерские Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э. Грабаря. Последующий переезд мастерских в 2005 году в не приспособленное для сложных искусствоведческих работ здание повлек за собой пожар и уничтожение части того древнерусского наследия, при помощи отсылки к которому современные православные верующие конструируют свою идентичность.
Но даже если к разгрому выставки «Осторожно, религия!» в Сахаровском центре в 2003 году большая часть людей отнеслась равнодушно, приписав расправу над экспонатами и участниками кучке радикалов, то для самих хранителей евангельских истин снисходительность властей и общества послужила сигналом к действию. Можно сказать, что с этого момента началась отработка приемов: как правильно «оскорбляться» и какие аргументы пускать в ход. В конце марта 2010 года выпускник Свято-Тихоновского богословского института Олег Переверзев ударил по голове 82-летнюю правозащитницу Людмилу Алексееву, когда та приехала на место теракта в метро. В марте 2012 года Александр Босых, замеченный в окружении тогдашнего председателя Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества протоиерея Всеволода Чаплина, ударил в лицо участницу пикета в поддержку Pussy Riot. Характерно, что удары по лицу, избиения или срывание маек применялись к людям, выражавшим свою позицию вербально: в виде плакатов и устных заявлений. Кулаки против слов и трафаретных текстов, разбитые скульптуры Вадима Сидура вместо дискуссии с музейщиками и посетителями выставки – это та безмолвная, но весьма доходчивая «проповедь», которая разносится по стране в эпоху массовых информационных технологий.
Разумеется, «черная полиция» не могла бы успешно проводить свои акции, не будь у нее поддержки со стороны части населения. В октябре этого года было сразу несколько обращений «общественности» с мест в адрес президента Владимира Путина и министра образования Ольги Васильевой с требованием запретить празднование Хеллоуина.
Впрочем, как показали события последнего года, «черная полиция» заботится не столько о детских душах и борьбе с демонами, сколько о поиске комфортных условий существования в медийном пространстве. Разгром выставки Джока Стерджеса в Центре фотографии им. братьев Люмьер по случайности календарно совпал с трансляцией детских боев без правил в эфире чеченского телевидения. Схватку мальчиков-спортсменов в честь дня рождения президента Чечни «Офицеры России» даже не решились комментировать.
Религиозных активистов или представителей движения «Сорок сороков» нельзя увидеть на пикетах против живодеров, против сотрудников колоний, где проводятся пытки заключенных, или против местных властей, косвенно причастных к самоубийству псковских подростков. Их возмущает не столько пролитие крови живых людей, сколько кровь и плацента после абортов. Поэтому между религиозным ренессансом и увеличением количества преступлений, связанных с каннибализмом (убийство и расчленение трупа девушки двумя подростками в Петербурге в январе 2009 года), можно установить прямо пропорциональны отношения. В этом контексте даже требования многих православных верующих посадить участниц панк-молебна на кол или казнить их каким-либо иным изощренным способом соответствуют общей атмосфере ненависти и нетерпимости.
В связи с этим в публицистике появились два термина: «православный шариат» и «Средневековье». Однако ни тот, ни другой не описывают реальность точно. В своих действиях «черная полиция» опирается на поддержку властей (примером чему служат обыски у активистов движения «За Торфянку» с привлечением журналистов одного из государственных каналов в ноябре с.г.). Иногда государственная машина нуждается в перезагрузке на ходу. Одним из режимов такой перезагрузки является «холодное лето», когда одна часть общества получает от государства санкцию на немотивированное насилие над другой частью. Но в состоянии самоорганизации, где каждый спасает себя сам доступными ему методами, общество долго находиться не может. Если вспомнить 1953 год, государство, решив скрытые задачи по перераспределению власти и других ресурсов, сразу же обратило прежде спущенную с цепи людскую массу в отработанное сырье.
