Александр Минкин. "Распни его!" орал народ. Как это было 1989 лет назад

Всенародного требования казни не было. Андреа Монтанья. Распятие. 1457–1460. Лувр

Диктатор обратился к собравшемуся на площади народу с вопросом: «Кого из приговорённых к смерти помиловать: грабителя-убийцу или бродягу-проповедника? Весь народ, указывая на Иисуса, орал: «Распни его!»

Вопрос: откуда это известно? Ответ: из Евангелия от Матфея, от Марка, от Луки.

Вопрос: что же там было на самом деле? кто этот «весь народ»?

Когда говорят о единстве власти и народа… Старая советская формула «Народ и партия едины» упразднена, ибо тогда была одна партия (КПСС), а теперь их много, и если начнёшь уточнять, с какой партией народ един, то получится, что никакого единства нет. Но его и так нет. Даже по самым важным вопросам (доверие к президенту) есть разногласия. Доверчивых, оказывается, 80%. А значит, 20% – недоверчивые. В России это 22 миллиона взрослых. Но не будем углубляться – для нашей темы это не имеет значения. Главное: абсолютного единства не бывает.

...Итак, 1989 лет назад весь народ орал «Распни!». Однако тогдашний Израиль, хоть и маленькая страна (по сравнению с Россией или с тогдашней Римской империей), но всё же состоящая не из одной лишь столицы. Да и вся ли столица, весь ли Иерусалим собрался на площади и орал? Конечно, нет.

Весь народ? Поговорку «два еврея – три мнения» никто не отменял. Никакой партии «Единый Израиль» не существовало и не могло существовать. Фарисеи, саддукеи, ессеи… Даже единого Израиля не было. Еврейская страна была разделена на несколько государств: Иудею, Самарию, Галилею и т.д. (так же, как впоследствии долго не было единой России, а были княжества: Ростовское, Ярославское, Киевское, Тверское, Московское, Смоленское... всех не упомнишь).

За Иисусом ходили толпы поклонников. Однажды Он пятью хлебами накормил более 5 тысяч человек (Евангелие от Матфея и Евангелие от Марка). В другой раз Иисус семью хлебами и несколькими рыбёшками накормил более 4 тысяч человек (Евангелие от Марка и Евангелие от Матфея).

На самом деле накормленных было минимум втрое больше. Потому что евангелисты (в одном случае сказав 5 тысяч, а в другом случае 4 тысячи) всякий раз добавляют: «кроме женщин и детей». А детей тогда у всех было много.

Свидетелями чудес, значит, были десятки тысяч поклонников, они верили каждому Его слову, потому Он и стал опасен для первосвященников, для Синедриона (по-теперешнему, для патриархии). Они увидели в Нём смертельно опасного для них конкурента, претендента на духовную власть.

Дальше всё просто. Первосвященники идут к местному диктатору, договариваются. А потом – «организовывают народ».

Автобусов тогда не было, но метод, разумеется, был вечный: разнарядка. Какая разница, куда? На Форум, на Болотную, в Лужники, на Поклонную, на Сахарова, на Васильевский спуск. Каким-то образом люди всегда знают, когда и куда идти и что кричать.

А потом в официальном отчёте будет написано: «Весь народ осудил. Весь народ требовал «распни!»

Исторических примеров не перечесть. Карамзин, например, описывает, как весь народ, вся Москва, сбежались к Новодевичьему монастырю и хором (десятки тысяч голосов) умоляли Бориса согласиться стать царём.

Мы, вслед за летописцами и Карамзиным, не сомневаемся, что всё так и было. Вопрос в другом: каким образом «вся Москва» накануне вечером – без телефона, радио, интернета – узнала: куда и когда идти (площадей-то было много, могли бы по ошибке прийти на Красную). Значит, в каждом квартале были уполномоченные организаторы.

Мы читаем, будто бы весь народ в 1937-м требовал «раздавить проклятую гадину», «казнить» и пр.

Весь? Или 100 тысяч из 100 миллионов? Советские «летописцы» выдавали (сперва в газетах, потом в учебниках и в кино) крики собравшихся за мнение всего народа. Но ведь это не так. Уж точно миллионы репрессированных и раскулаченных не требовали себе казни.

Давайте сейчас, когда Пасха отпразднована и чувства верующих не так обострены, почитаем Евангелие – первоисточник наших знаний о том Событии.

Евангелие от Луки.

«Как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Христа в свой Синедрион. И поднялось всё множество их, и повели Его к Пилату. И начали обвинять Его, говоря: мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царём.

Пилат же, созвав первосвященников и начальников, сказал им: вы привели ко мне Человека сего как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашёл Человека сего виновным ни в чём. Но весь народ (то есть эти самые первосвященники и начальники. – А.М.) стал кричать: смерть Ему. Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали: распни, распни Его! Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он? я ничего достойного смерти не нашёл в Нём. Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы он был распят. И Пилат решил быть по прошению их».

И когда повели Его (на казнь), евангелист пишет: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нём». А после казни «весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь».

Совершенно ясно: народа было два. Одни (первосвященники, начальники, бюджетники) орали «распни его!» Другой народ (по словам евангелиста, «великое множество») плакали и рыдали о Нём и горюя, били себя в грудь.

Лука не одинок. Вот Евангелие от Матфея.

«Все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти. Первосвященники и старейшины возбудили народ просить отпустить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтоб я отпустил вам? Они сказали: Варавву. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они ещё сильнее кричали: да будет распят!».

Эти диспуты Пилата с первосвященниками и начальниками описаны во всех Евангелиях. Из текстов совершенно ясно: споры происходят не на площади «при всём народе», а во дворце Пилата.

Матфей пишет: «Пилат сидел на судейском месте, потом взял воды и умыл руки, и сказал: невиновен я в крови праведника сего». Это у Пилата на площади, что ли, умывальник был установлен? Нет, после решения, которое с трудом вырвали у Пилата, сперва Христа отвели в преторию (судебное здание), там били, плевали, надели багряницу и терновый венец, и только потом римские гвардейцы повели Его на распятие.

Евангелие от Марка.

«Немедленно поутру (после ночного ареста. – А.М.) первосвященники со старейшинами и книжниками и весь Синедрион составили совещание и, связавши Иисуса, отвели и предали Пилату. Пилат отвечая сказал им: что вы хотите, чтобы я сделал с Тем, Которого вы называете Царём Иудейским? Они опять закричали: распни его!».

Видите: дело происходит не днём и не на площади, а утром во дворце Пилата. Никакой «весь народ» там не поместился бы, даже если бы людей туда пустили. Но с какой бы стати пускать толпу к правителю.

Весеннее обострение антисемитизма, естественно, приходится на Пасху.

– Вы, жиды, нашего Христа распяли!

Мне было четыре или пять, когда я впервые услышал это обвинение. Обвинение орал весь народ – человек шесть-семь младшего школьного возраста. Только что они играли в футбол, и вдруг…

Все мы жили в одном дворе – в Москве на Таганке, но получалось, что я был из каких-то жидов, а они – русские. И Христос был их, русский, а я был виноват. Эту горькую беду скрашивали маленькие радости: во-первых, крашеные яйца, которыми можно было сначала стукаться, «чокаться», а потом съедать. Но ещё лучше мазать пасху на мацу и чаем запивать – невероятно вкусно. Пасха была русская, маца – еврейская, а чай – грузинский.