Критик не может писать в стол

– Андрей Витальевич, вы согласны с утверждением, что литературная критика является лицом толстого журнала?

– И да, и нет. Структура толстого литературного журнала в России сложилась давно и является четырехчастной: проза, поэзия, публицистика и критика. Когда мы берем свежий номер любого толстого журнала, мы ожидаем, что там будет каждый из этих четырех разделов. В то же время принято считать, что настоящий толстый журнал – это журнал «с направлением», которое создается в первую очередь критикой и публицистикой. Я думаю, что сегодня ситуация изменилась. Никакая публикация в толстом литературном журнале не может (по многим причинам) стать общественным событием. Конечно, по-прежнему есть журналы «с направлением», например «Наш современник», почти все материалы которого как бы собраны в кулак, под единую концепцию (хотя и там наблюдается определенный плюрализм). Для нынешнего «Нового мира» характерно не столько утверждение каких-то идей, концепций, выражающих «точку зрения журнала», сколько аналитика. Спокойная аналитика и максимально широкий охват. Печатаем мы не все, а вот писать стараемся «обо всем», независимо от того, нравится нам то или иное явление литературной жизни или нет.

– Вы можете перечислить литературных критиков, чьи фамилии являются для вас синонимами высокого качества их текстов?

– Во-первых, я назову Ирину Роднянскую. К сожалению, как литературный критик она пишет не так много, как мне хотелось бы, но каждый ее литературно-критический текст, по моему мнению, должен быть прочитан. Во-вторых, Аллу Латынину, она наш постоянный автор, на протяжении нескольких лет через номер ведет рубрику «Комментарии», пишет острые статьи, в которых обращает внимание не столько на художественные и эстетические проблемы, сколько на общественно-политический и культурный контекст. Ее интересует то эхо, которое возникает от появления новых интересных книг. Из молодых авторов я бы назвал Валерию Пустовую, автора «Нового мира» и других толстых журналов. В упрек ей я бы поставил только некоторое многословие, но многословие это проистекает из желания максимально полно выговориться, предельно точно выразить свои мысли, а мысли у нее есть. Пустовая – пример критика не просто ситуативного, то есть откликающегося на тот или иной информационный повод, а критика, у которого есть картина мира и эстетические идеалы. Есть критики, которых я читаю скорее по многолетней привычке, например Станислава Рассадина, регулярно печатающего небольшие статьи в «Новой газете». Поскольку я просматриваю «Новую газету», то каждый его новый текст я внимательно прочитываю, хотя особой радости или интереса у меня его тексты не вызывают.

– Вам не нравится содержательная сторона его текстов или направление его мысли?

– Я думаю, что нескрываемое раздражение, которое у него вызывает нынешняя литературная ситуация, неприятие «духа времени» психологически понятно, но неплодотворно.

– Если бы вам нужно было как-то классифицировать литературных критиков, по какому критерию вы бы это сделали?

– Во-первых, я бы условно разделил их на «газетных» и «журнальных». Понятно, что газетный формат требует от критика одних качеств, а толстожурнальный – других. В газете вполне допустимы немотивированные оценки, потому что всегда есть возможность оправдаться: извините, у меня не было места развернуть и обосновать свою мысль. В журналах места гораздо больше, и критик может более или менее полно изложить свою точку зрения. Во-вторых, можно разделить критиков на тех, кто считает необходимым обозревать «все» литературное поле, выносить суждения по поводу всего, что происходит в литературе, и тех, кому нужен специальный литературный повод, книга, которая их бы зажгла или возмутила. К числу «газетных» критиков, прочитывающих практически все сколько-нибудь значимое в современной литературе, а не только то, что ему интересно или приятно, относится, например, Андрей Немзер. В последние годы он публикует относительно небольшие рецензии, заметки в газете «Время новостей», которые потом сводит в книги. Независимо от того, насколько оправданны его оценки, Немзер – труженик, каких немного.

– Как вы считаете, газетная среда позволяет развиться полноценному критику? Или газетный формат является для этого непреодолимым препятствием?

– Мне кажется, что критику не полезно печататься только в газетах (или нелитературных журналах). Другое дело, когда работа в газете является просто жизненным этапом, когда уже состоявшийся критик приходит работать в газету на какое-то время или совмещает работу в газете с написанием книг или статей для журналов. Возьмем Льва Данилкина. Формат журнала «Афиша» требует кратких, лаконичных высказываний. Данилкин состоялся как литературный критик, научился работать в этом формате. Я думаю, есть немало людей, так или иначе учитывающих его суждения. Но вот гигантская папка лежит у меня на столе – распечатка изрядной по объему книги Данилкина про Александра Проханова – «Человек с яйцом». Отдельным изданием она еще не вышла, но как член жюри «Большой книги» я имею возможность ее прочесть. Данилкин потратил уйму времени и сил, чтобы написать эту любопытную книгу. Значит, тесно ему в «Афише».

– А насколько вам близко декларируемое Данилкиным предпочтение жанровой литературы?

– У меня никакого высокомерия в отношении жанровой литературы нет. Я очень люблю детективы и могу выдать секрет, что Ирина Роднянская тоже очень любит детективы – мы даже иногда с ней меняемся новинками. Я думаю, что тут дело не в жанре. Не следует извинять плохой язык того или иного автора ссылкой на жанр – дело в таланте. Акунин – это пример качественной работы в определенном жанре. Я люблю его фандоринский цикл.

– А Робски или Минаева читали?

– Робски не читал, а «Духless» Минаева, так скажем, пролистал, и на каждой странице мне хотелось книгу переписать – не меняя жанр, не превращая ее во что-то высоколобое. У Минаева много интересного (уж не знаю, насколько достоверного), но его книга не только не дописана, но и в каком-то смысле «не написана», это полуфабрикат.

– Вы согласны с тем, что толстые журналы должны печатать произведения, может быть, неудачные, но значимые для творческой эволюции того или иного состоявшегося писателя?

– Я думаю, что есть такие авторы старшего поколения (их немного), которые всей своей предшествующей творческой биографией заслужили, чтобы любое их новое произведение сразу поступало к читателю. Если «Новый мир» напечатает новое произведение заслуженного автора, никто не будет укорять редакцию за какие-то недостатки этого произведения – вся ответственность ложится на автора. Другое дело, когда речь идет о новых, молодых писателях. Тут сам журнал, получается, отбирает и рекомендует.

– Имеет ли смысл для литературного критика выпускать сборники своих статей?

– Я думаю, это важно, потому что публикация в периодическом издании очень быстро забывается и уходит в прошлое. Непрерывно выходят все новые номера газет и журналов, и все, что человек годами писал, распыляется в пространстве и времени. Получается, что только в его, критика, голове остается целостная картина проделанной им работы. Для активно пишущего критика очень важно периодически собирать свои рассеянные тексты. Это, кстати, хорошая проверка – ситуативный ли он критик или в его статьях и суждениях присутствует некая целостность, «длинная мысль».

– Какие процессы, по вашему мнению, происходят сегодня с крупной и малой прозой, а также литературной критикой?

– Сегодня очень хорошо развиваются именно малые жанры. Что касается большой прозы, у меня возникает ощущение, что значительная часть нынешних романов выходит недоделанными. Я могу это понять: на гонорары сегодня прожить невозможно, а роман требует много свободного времени – не просто сидеть за компьютером или письменным столом, но чтобы у писателя голова была свободна, чтобы он мог думать о книге, а не о своих денежных или рабочих проблемах. У критиков другие проблемы – критик не может писать в стол. Прозаик может писать, не зная, в каком издательстве выйдет его произведение, какой журнал его напечатает, поэт – тем более; но критик не может работать совсем в никуда. Сегодня критик работает для конкретного издания, он мысленно видит свой будущий текст на какой-то конкретной газетной или журнальной полосе. Без этого профессиональной литературно-критической деятельности быть не может. Поэтому очень важно, чтобы были площадки, где литературный критик может регулярно печататься. В этом смысле существование толстых литературных журналов является необходимым элементом самого существования литературной критики.

– Если говорить о развитии литературной критики с 1990 года, то какие тенденции вы бы отметили?

– Практически исчез жанр годового обзора – «проза минувшего года». Этому есть много причин, в частности и та, что для такого обзора необходимо прочесть колоссальное количество книг, потратить огромное количество времени, и все, чтобы потом получить гонорар, совершенно несоразмерный с затраченными усилиям. Потом, не так много мест, в которых можно было такой обзор напечатать, не так много изданий, в этом заинтересованных. Да и читателей мало, которые бы с удовольствием эти обзоры читали.

– А что вы думаете об «НГ-Ex libris»?

– У вас бывают рецензии, из которых невозможно составить адекватный образ книги, то есть рецензент пишет о чем угодно – порой чрезвычайно интересно, с любопытными побочными мыслями – но понять, о чем книга, трудно.

– Насколько позитивно, по вашему мнению, влияние, оказываемое литературными премиями на литературный процесс?

– Литературные премии имеют исключительно важное значение для современных литераторов. Поскольку союзы писателей давным-давно не играют никакой существенной роли в литпроцессе, процесс этот закручивается вокруг журналов, издательств и премий, которые структурируют литературный год, – «Букер», «Национальный бестселлер», «Большая книга». Кроме того, наиболее авторитетные премии позволяют сразу получить денежную сумму, заработать которую нормальным писательским трудом заведомо невозможно.

– Насколько премиальная выборка адекватна реальному литературному процессу?

– Если мы возьмем шорт-листы основных премий, то получим более или менее адекватную картину того, что происходило в отечественной прозе за последние годы. С лауреатами сложнее.

– Насколько я знаю, вы недавно возобновили свою рубрику «Периодика» в «Новом мире»?

– Я изобрел эту рубрику в 1995 году для себя и с тех пор вел ее без перерыва из месяца в месяц, пока, в конце концов, не устал. В первом полугодии 2007 года я взял паузу, но с июльского номера я рубрику возобновил. Как раз в этот период, когда голова немного очистилась от постоянных забот с «Периодикой», вдруг после очень длительного перерыва пошли стихи – результатом является подборка в сентябрьском номере «Нового мира».