Людмила Вязмитинова  |
| Дмитрий Мурзин (стоит в центре)
в тесном кругу московских друзей-поэтов. Фото Андрея Цуканова |
Приятным событием стал для оставшихся в плавящемся от жары мегаполисе любителей литературы вечер Дмитрия Мурзина, поэта из Кемерово, состоявшийся в Библиотеке им. Ахматовой.
Фактически этот вечер стал презентацией новой литературной площадки, куратором которой является поэт Дана Курская. Расположенная довольно далеко от центра города, на Крылатских холмах, эта работающая уже около года площадка до этого не слишком привлекала к себе внимание. На этот раз в зале, несмотря на жару практически полностью заполненном, присутствовали многие представители московского литературного сообщества, в том числе поэт Всеволод Емелин, поэт и литературный критик Данила Давыдов и главный редактор журнала Homo Legens Юрий Коньков.
Судя по поступавшим из зала вопросам, Мурзина довольно хорошо знают в столице. В наше время развитого Интернета и постоянно проходящих региональных фестивалей творчество интересного поэта довольно быстро становится известным – вне зависимости от места его проживания. А Мурзин – сложившийся автор, мастерски работающий в эстетике, которую принято называть традиционной. Его стиль можно обозначить эпитетом «чеканный»: количество слов и место каждого из них выверено со скрупулезной точностью, диктуемой внутренним чутьем мастера. И не удивительно, что практически после каждого прочитанного им стихотворения раздавались аплодисменты, а когда он сказал, что намеченная им программа исчерпана, его не хотели отпускать и просили почитать еще.
Чтение стихов чередовалось с ответами на вопросы, постоянно переходящими в минидиспуты. Темой одного из них стал поднятый Всеволодом Емелиным вопрос о региональном, в данном случае сибирском, акценте в поэзии. Творчество Мурзина, обращенное в основном к вечным проблемам бытия – жизни и смерти, трагедии человека, в своей оторванности от Бога ощущающего безысходность и бессмысленность своего существования, ныне усугубленного бесчеловечностью техногенной цивилизации, было противопоставлено творчеству Владимира Богомякова, как было сказано, работающему с мифологией сибирского региона. Действительно, такие строки Мурзина, как «И жизнь продолжается, жизнь остается,/ Как солнце, висящее вниз головой», равно как и отсылающие к известной русской сказке строки о том, что, попив воды из колеи, можно превратиться в автомобиль, могут быть написаны в любом месте земного шара.
Однако наибольший интерес у зала вызвало стихотворение об «ушедшей в ледяной забой» «рыбе-шахтере», которая «черна, как смоль, с фонарем во лбу,/ И с плавником-киркой», признанное как имеющее региональный акцент. Но и это стихотворение пронизано атмосферой трагичности земного человеческого бытия, являющейся главной темой Дмитрия Мурзина, а фактически, главной темой поэзии как таковой. У Мурзина эта тема выражена настолько отчетливо, что из зала поступила реплика о том, что, даже если он пишет что-то оптимистичное, у него оно приобретает привкус грусти. Эту незатейливую характеристику можно распространить и на заключившие его выступление строки: «И, сгорбившись, идет носитель языка –/ И ноша тяжела, и бросить невозможно».
В ходе продолжившего вечер «неформального общения» было сделано много фотографий и произнесено много дружеских речей.
