Елизавета Костаки
Энергетический взгляд поэта Игоря Жукова.
Фото Ольги Беловой
В кафе «Жан-Жак», что на Никитском бульваре, прошел вечер московского поэта и прозаика Игоря Жукова. Он продолжил серию поэтических выступлений, известных под названием «Жан-Жаковские чтения». Среди гостей было немало узнаваемых поэтов, писателей, художников и искусствоведов: Андрей Усачев, Тим Собакин, Данила Давыдов, Алексей Капнинский, Татьяна Метакса, Марина Потоцкая…
Открывали вечер, как всегда, культуртрегеры и поэты Юрий Цветков и Данил Файзов. Они предложили слушателям небольшой экскурс в историю создания «Жан-Жаковских чтений» как опыта камерного общения поэта и слушателей.
Поэт, филолог и литературный критик Данила Давыдов произнес вступительное слово. Он говорил о том, что Жуков способен на высоком художественном уровне писать стихи для взрослых и стихи для детей, малую прозу, повести-сказки и либретто для мюзиклов, пьесы и сценарии для мультфильмов и даже, хотя и менее художественно, петь и танцевать… При этом, по словам Давыдова, автор «на поле» так называемой взрослой поэзии выступает и как авангардист, и как приверженец классических традиций. Но в любом случае лирическое Я Жукова – страдающее Я, находящееся в постоянном формальном поиске.
Сам поэт объясняет секреты своей «творческой кухни» следующим образом: «Для меня важны прежде всего ритм (или его сбои?) и связанная с ним пластика (Парщиков как-то назвал это «синтаксис»). При моей неизбывной сентиментальности меня прежде всего интересует то, что я для себя обозначаю «пластика», – например, уже лет 15 я пытаюсь заставить себя и реципиента услышать в том, что я пишу, некое колыхание пустоты различной длительности. Достигается это явственнее и точнее именно при чтении вслух».
Вечер начался с чтения нового поэтического цикла «Стихи к 12 картинам и более». Почему эти картины сопровождают нас всю жизнь? Почему их репродукции мы с самого раннего детства видим в детских садах, школах, поликлиниках, столовых, барах? Почему эти картины нравятся всем: и высоколобым эстетам, и людям, весьма далеким от любых художественных практик? Почему, казалось бы, навсегда оставив эти картины в прошлом, словно детские игрушки, мы порой возвращаемся к ним и испытываем эстетический шок?.. На эти вопросы пытается ответить Игорь Жуков в своих стихах, написанных в традиционной манере с классическим размером и рифмой, стихов, как бы сочетающих в себе взгляд из XIX века и взгляд современный. «Волна» Ивана Айвазовского, «Дети, бегущие от грозы» Константина Маковского, «Всадница» Карла Брюллова, «Птицелов» Василия Перова, «Дождь в дубовом лесу» Ивана Шишкина, «Иван-царевич на Сером Волке» Виктора Васнецова, «Неизвестная» Ивана Крамского… Созерцание этих картин, по мнению Игоря Жукова, добавляет некую стабильность изрядно расшатанному сознанию современного российского человека. Вот «Богатыри» Васнецова: «И, в общем, всё не так уж скверно,/ Хотя почти лежишь уже,/ Когда три всадника модерна/ Над стойкой бдят на рубеже».
Во втором отделении вечера состоялась микропрезентация новой сказки-детектива «Библиотека царя Бабуина III, или Приключения в Бронсонии». Также поэт прочел несколько своих стихотворных квазимистерий из книги «Лягушки Энергии». Здесь Жуков предстает более как поэт-верлибрист, развивающий традиции русского авангарда, прежде всего Александра Введенского. Но и тут постоянно присутствует то, что сам Жуков называет «градус страдания», «интонация Книги Иова», которые способны у него уживаться с фарсом: «Прости, не могу,/ Я по натуре куплетист./ То ли восторг, то ли ужас цепляется за саднящие губы./ И восторг, и ужас – сплошное зияние».
Многие из присутствующих заметили, что чтение Жуковым своих стихов несет большой энергетический заряд. Неудивительно, что в конце вечера у поэта, по его собственному выражению, «подгибались колени» от такой сильной отдачи. Но эта отдача для Жукова, по его же словам, «лучший способ выживания».
