Нагая птица

Поэтический мир Георгия Генниса текуч и внезапен. Фото автора

Адепт хтонического сюрреализма Георгий Геннис презентовал свою книгу с провокационным названием «Чем пахнет неволя» в клубе «Китайский летчик Джао Да». Да…

Тихий антураж литературного бара, негромкий, интеллигентный и по-особому убедительный голос поэта из микрофона. Страшновато-смешные, абсурдистские, натуралистические, мистические, такие современные стихи. Трагифарс как он есть.

Данил Файзов, представляя Генниса, не преминул отметить, что летчик барражирует в этом подвале уже 15 лет. А предыдущая книга Генниса вышла целых 10 лет назад. И вот сейчас под редакцией Дмитрия Кузьмина и с предисловием Льва Оборина – наконец, новый сборник.

Презентация – всегда событие. В данном случае нарочито негромкое. Исподволь захватывающее, погружающее реципиента в сюрреалистичную вселенную, в которой поэтика Кафки, сплетаясь с поэтикой Платонова, прорастает непередаваемо геннисовской интонацией, уникальным «овнутрением безумного бытия». Поэт любит тот изломанный, алогичный, уродливый и внезапный мир, в который он окунает читателя. Любит, но именно поэтому не может не создавать его правдивый портрет, жутковатый в своей точности. Поэт этому миру сострадает. И что мышление есть род зова, и потому оно иногда должно становиться криком. «Видеть больше/ уже не надо/ вереница глаз движется/ по дорожке сада…» Оборин в своем предисловии констатирует: «Буддист мог бы сказать, что Геннис демонстрирует нам страдание, которым полнится сансара, но штука в том, что никакой нирваны не предполагается».

Мир текуч и внезапен. Стихи Генниса – тоже: «руками я откапываю/ тлеющее в глубине сугроба/ окно ее комнаты». Даже любовь в этом мире безблагодатна: «Кроткер искал родник/ своих несчастий и наслаждений/ и нашел еще не заросшее темя/ кем-то вскрытой земли/ Там лежала нагая птица/ среди собственных вырванных перьев/ Кроткер взял ее на руки/ Дрожащая мякоть дыхания/ истекала тяжестью крови/ Голые крылья сквозили/ внезапным смятеньем любви».

Зрители на презентации сидели и тихо-тихо слушали. Они не смеялись, не разговаривали и, кажется, даже не дышали. Из совершенно другой вселенной (а точнее, из кухонного отсека самолета Китайского Летчика) доносилось потустороннее звяканье посуды и легкий ветерок матерка. Всё вместе удивительно гармонировало с настроем книги…

Фрагментарность, недосказанность, загадочная фасеточность текстов Генниса на каком-то ином уровне складываются во вполне внятный месседж: «я направляюсь в сторону зимы/ а в доме/ под горящей лампой/ остался лист бумаги/ его они заполнят сами/ и толкотню теснящих друг друга букв/ желающих испечься в зное света/ утихомирят длинные/ как ветерки прохлады/ пальцы сумерек».

Михаил Вяткин рассказал о своей первой встрече с Геннисом, произошедшей лет 15 назад в Зверевском центре: «Когда я услышал его стихи, я понял, что мне очень повезло: я познакомился с уникальным человеком. И еще понял как поэт, что я так, как он, сделать не сумею. Я беру его строчку, начинаю ее читать так и этак – и не понимаю, как она пришла в его сознание».

Очень хорошо, что новая книга Георгия Генниса пришла в наше сознание.