Онегин, посуда и литературные чекисты

Поэты-забияки и коммунисты. Автограф из коллекции Михаила Сеславинского

Первым выступил главный редактор журнала «Невский библиофил» Андрей Дорошин, обнаруживший у себя редкий сборник поэтессы и балерины Тифлисского театра Лидии Щербацкой «Утро» (1921), в котором особое внимание собирателя привлекло стихотворение «Отходная судомойки»: «Прощай, местечко судомойки,/ Я поплыву, как суда Мойки,/ И утоплюсь в канале я./ Ах чертова каналия./ Чего ты стал тогда беситься,/ Меня оставивши без ситца?/ Ведь раньше ты дарил подарки/ И целовать таскал под арки./ Пропала бедная Мелания.../ Ах почему ему мила не я?» Что навеяло подобный поэтический сюжет в те трудные годы, остается только догадываться.

Пушкинист Александр Громов продемонстрировал гранки несостоявшейся книги «Евгений Онегин в силуэтах Гельмерсена» (1941). Печальна судьба этой книги. Казалось бы, разрешительный штамп «Печатать» за подписью директора Гослитмузея Владимира Бонч-Бруевича должен был стать ее охранной грамотой, но издание из типографии так и не вышло. Всему виной трагическая, но до боли знакомая судьба многих современников «неистового Бонча»: в 1937 году художник-силуэтист Василий Гельмерсен (1873–1937) был расстрелян…

Завершающим аккордом стало выступление председателя НСБ Михаила Сеславинского, посвященное двум книгам. Первая из них – это поэма Павла Антокольского «Сын» (1943) с оформленной поэтом обложкой, на которой акварелью выписаны две цифры 18 и 1943, означающие возраст, в котором его сын погиб на войне, и год выхода книги, и автографом его второй жене актрисе Зое Бажановой: «Родной моей Зое. Павел. 30 ноября 1943 года».

Вторая книга – «Комсомолия» Александра Безыменского (1929) с дарственной надписью библиофилу и писателю Владимиру Лидину: «Дорогому Вл. Лидину! Мы смело оба лезем в драку./ Из нас ведь каждый голосист! И потому, что забияки,/ И потому, что коммунист./ 20.VII.1953. А. Безыменский».

Неказистая рифма вызывает улыбку. Но дополнением к ней стал рассказ Сеславинского о протоколах обыска Генриха Ягоды. Вместе с коллекцией трубок, порнографических снимков и другими экзотическими предметами была найдена книга с собственноручными записями писателей и журналистов, посетивших Беломоро-Балтийский канал. Все они, включая строки Лидина, носят комплиментарный характер, но Безыменский взошел на самую высокую ступень этого сомнительного пьедестала: «Товарищу Ягоде/ от поэта, с гордостью носящего присвоенное ему/ враждебной нам прессой всех стран имя литературного чекиста,/ Донесение/ Я сообщаю героической Чека,/ Что грандиозность Беломорского канала/ И мысль вождя, что жизнь ему давала,/ Войдут невиданной поэмою в века,/ И если коллективом вдохновений/ Поэму Беломорского пути/ Сумеем мы в литературу донести,/ То это будет лучшее из наших донесений».