Сердце без эха

О Михаиле Фельдмане рассказывает один из составителей книги – Борис Кутенков. Фото Сергея Матвеева

В Культурном центре имени академика Д.С. Лихачева состоялась презентация книги Михаила Фельдмана «Еще одно имя Богу» – поэта, трагически погибшего в далекие 80-е. Встреча прошла в рамках проекта поэта и культуртрегера Николая Милешкина «Вселенная» и предварялась открытием выставки фотопортретов поэтов антологии «Уйти. Остаться. Жить», где прозвучали рассказы о Леониде Аронзоне, Вадиме Делоне, Николае Рубцове, Намжиле Нимбуеве, Руслане Галимове, Татьяне Макаровой и Владимире Воскресенском.

Михаил Фельдман стал известен благодаря усилиям инициативной группы, в которую входят Борис Кутенков, Николай Милешкин и Елена Семенова. Группы, выпустившей в свет упомянутую антологию рано ушедших поэтов.

По словам Бориса Кутенкова, открывшего презентацию, поэзия Фельдмана пришла к создателям проекта «Уйти. Остаться. Жить» довольно привычным образом: стихи, случайно найденные в антологии верлибра, составленной Кареном Джангировым; затем – сборник «Миновало» 1990 года, долгое время никем не востребованный, кроме составителей антологии (тексты с него пришлось набирать на компьютере). Таким образом, имя Фельдмана так могло бы и остаться никому не известным, и маленький сборничек стихов, может быть, навсегда был бы обречен лежать в пыли хранилищ РГБ (бывшая Библиотека им. Ленина). Столь же случайно удалось отыскать и единственного человека, который мог что-то рассказать о поэте – его брата, живущего ныне в Израиле; тот, по словам составителей, поделился скупой информацией о поэте.

Так или иначе, открытие случилось. Второе рождение поэта, делающего честь культуре любого народа. Иллюстрацией чистейшего вещества поэзии могут служить его строки: «и что-то/ одетое в платье черное/ считаемое поэзией/ хватается за меня/ и за слово/ как за два чужеродных берега/ беспрестанно отделяемых/друг от друга/ сердце без эха/ слово без сердца».

Замечательные слова сказали Надя Делаланд, Мария Бушуева и др. Интересным было заочное выступление Аси Аксеновой. Глубоким филологическим исследованием можно назвать устное эссе Ростислава Русакова. Традиционно академическим был разбор Василия Геронимуса.

Выступавшие читали стихи поэта, и часто оказывалось, что выбор их был близок. Это говорило о том, что болевые точки поэзии автора не скрывали себя, что тема его отчетлива и ясна.

Молодой поэт Роман Шишков, также выступивший в роли критика, по-видимому, приверженец активной жизненной позиции, оценив по достоинству стихи, сожалел о принципиальной пассивности программного стихотворения «Капитуляция»: «...на моей ненависти/ на любви моей/ на поэзии/ вывешен белый флаг...»

Можно задать себе вопрос, всегда ли и непременно поэзия обязана гордо нести прометеев огонь? Может быть, более ее сила – в ее тонкости, чуткости, наблюдательности?

И, кажется, прекрасные, наиболее правильные слова нашла Валерия Исмиева, которая увидела в этом «капитулянстве» оттенок христианского смирения перед жизнью. Не безразличия или страха перед ней, но – правоты «малых сих» перед Богом. Правоты поэзии.

И, как сказал сам автор книги, «одни стихи монументальны, как скалы, из которых делают памятники и обелиски, другие похожи на букет... (у) подножия обелиска». «Что поэзия может?/ Ничего не может./ Поэзия может все».

Книга эта, ее материальное, ощутимое существование – подарок читателю. Подарок русской литературе.