Время писателя – вечность

Июль 2004 года, Мирон Петровский за работой. Фото Виталия Горбоноса

14 ноября в Киеве умер Мирон Семенович Петровский. Ему шел 89-й год, но никто этого не замечал, казалось, он будет жить вечно. А все потому, что Петровский умел писать так, что отступало время и его читатель оказывался наедине с вечностью литературы. И это была теплая вечность – да, местами страшная, да, со своими колючими ветрами и головокружительными безднами, но всегда источающая теплоту, ибо породило это пространство вечное детство.

Он не хотел, чтобы его называли писателем, да, впрочем, в литературной среде он обрел высший титул: когда говорили «Мирон», всем было понятно – это о нем, о Петровском. Одессит по рождению, он почти всю жизнь прожил в Киеве, но его и написанное им знали повсюду, знали все – от школьных учителей литературы до литературных мастеров. Томик с простым названием «Книги нашего детства» стал для многих тысяч людей сводом жизнеустроительной философии, ключом к пониманию мира, спасительным спутником в преодолении проблем на дорогах жизни, наконец апологией литературы, без которой нет человека.

Однажды Петровский с великолепной своей иронией рассказал о том, как ему отказали в приеме в Союз писателей по той причине, что «жанр, в котором он работает, не дает оснований для вступления в союз». Как это ни смешно, парадокс здесь есть: жанр, в котором работал Петровский, уникален, его невозможно встроить в какой-либо профессиональный союз. Да и самого Петровского, свободного, вольномысленного и при этом застенчивого даже в общении с людьми, годящимися ему во внуки, трудно представить в каком-либо союзе, кроме, пожалуй, союза читателей Мирона Петровского.

Теперь этот наш союз осиротел. Смотрим на библиографию Петровского: скромную по числу книг, богатейшую по идеям и точкам зрения, которые он нам передавал даже в своих маленьких статьях и рецензиях, и вспоминаем, что где-то ведь есть рукописи тех его трудов, которые так и не допустили к нам советские издательские церберы. Книги очерков «Только одно стихотворение» и «Детская литература – большая и маленькая», монографии о культурных контекстах Маяковского, о советской научной фантастике (между утопией и детективом), о структурной поэтике цирка, о поэтическом мышлении Самуила Маршака…

Сам автор считал их оставшимися в том времени, когда они были написаны, но мы-то знаем: время Мирона Петровского – вечность. А у вечности свои издательские правила и приоритеты.

Мы не прощаемся с Вами, Мирон Семенович.