Наперегонки с облаками

Экскурсию по Лианозову проводит Дмитрий Назаренко. Фото Татьяны Скопинцевой

Как считает автор книг «Драка Есенина и Пастернака как зеркало русской поэзии и рок-н-ролла», «Правила икры» и др., исследователь (и последователь) поэтики лианозовцев Дмитрий Назаренко, лучший способ провести воскресный день – поехать на станцию «Новодачная» и встретиться там с друзьями. Так сделала в один из последних теплых дней группа любителей поэзии. Они не только встретились, но и попали на экскурсию по лианозовским местам. Придумал и провел ее тот же Назаренко.

Экскурсанты перешли небольшую дорогу и почти моментально углубились в лес. Компания для экскурсии подобралась идеальная: ровно столько людей, чтобы не слишком растянуться и хорошо слышать экскурсовода.

Именно в этих местах, возле Долгих прудов, когда-то Игорь Холин встретился с Евгением Кропивницким – и началась лианозовская школа. Назаренко рассказал о том, как Холин отбывал срок в лагерях возле Виноградова, как он впервые пришел в библиотеку, где работала жена Кропивницкого Ольга Потапова. И конечно, проиллюстрировал рассказ поэтическими строчками. Стихи раздавались в лесу, разбегались за деревья, придорожная крапива становилась удивленным слушателем и участником событий. А деревья, которые видят со своей высоты, подтверждали: да-да, именно так все и было.

Так же, на ходу, не останавливаясь, гуляющие узнали, как повстречались и стали друзьями Генрих Сапгир и Оскар Рабин, как они приехали к Кропивницкому и ходили – да-да, этими самыми тропами через лес от станции. Наверное, здесь же ходили Всеволод Некрасов и Ян Сатуновский, присоединившиеся к этому славному кружку немного позже.

Только однажды за всю экскурсию гуляющие присели на скамейку с видом на пруд. К этим прудам спускались с этюдниками Кропивницкий и Сапгир. Назаренко это описал так: «Генрих ходит за учителем по берегу Долгих прудов. Сосновый перелесок пахнет смолой и опавшей хвоей. Аромат земляники. Горький запах бузины. Капельки влаги на листьях орешника. На опушке льется голос пеночки-веснички. Ей вторит зяблик из глубин лесного бора. Всей зеленью своей вздыхает лес, когда поет лесная флейта – черный дрозд. Наперегонки с облаками бегут по воде их отражения. Церковь на другом берегу за дорогой видна отовсюду. Восходы и закаты в Виноградове в полнеба. Лишь само Виноградово чернотой и унынием своих барачных построек напоминает мрачную дождевую тучу, лежащую на земле. Идет война».

Еще немного, и гуляющие оказались в конечной точке – примерно в том месте, где находился тот самый барак № 4, в котором создавалось советское андеграундное искусство. Конечно, сейчас барака нет. Дмитрий опрашивал местных жителей, изучал рельеф местности и сверял его с картинами лианозовцев. В результате этих кропотливых работ Назаренко довольно точно восстановил место, где находился барак. «Условно можно полагать, что барак Кропивницкого находился в квадрате 100х100 кв. м, на месте современных гаражных построек и мастерских», – рассказал экскурсовод. Экскурсанты постояли у дороги, за их спиной были Долгие пруды и развалины кирпичной церкви на Дмитровском шоссе; перед глазами – немного пыльный и непривлекательный пейзаж из автомастерских и каких-то странных построек. Наверное, бараки выглядели ненамного красочней, а значит – характер места сохранен.

Экскурсовод провожал гуляющих напутствием: «Каждый из нас должен непременно еще до вечера написать гениальное стихотворение. Ведь мы побывали в таком месте!»

Долгопрудный–Москва