Александр Чистяков В детстве отец подарил мне «Книгу будущих адмиралов». С тех пор началась моя страсть к собиранию исторических книг. Особенно мемуарной литературы. Долго искал, но собрал все исторические романы Дмитрия Сергеевича Балашова, с которым посчастливилось быть знакомым лично. Это был великий историк и философ, которого знаменитый археолог Янин почитал как настоящего ученого.
А еще лет в 13 нашел в полном собрании Пушкина закладочки, сделанные еще моим дядькой – наверно, в том же возрасте – на произведениях «Вишня», «Сказ про царя Никиту». Через год уже знал наизусть весь первый том – до южной ссылки, чем и очаровывал девчонок. Отсюда, наверное, моя любовь к брутальной поэзии. Теперь у меня в библиотеке целый шкаф «пушкинианы» – все, что связано с его жизнью, его друзьями и современниками. Вот Фаддея Булгарина только не хватает. Еще в конце 80-х собрал неплохую коллекцию самиздатовских сборников Высоцкого – еще до «Нерва».
Лет пять-шесть назад после приятного чаепития в Политехническом музее мы с женой увлеклись и собрали все книги Полякова – очень Юрий Михалыч ее очаровал. Да, он практически везде использует одни и те же композиционные приемы, но делает это мастерски, а я люблю, когда что-то доводится до совершенства. И язык его мне нравится очень, да и сами произведения можно смело отнести к историческим зарисовкам недавнего, но уже подзабытого прошлого. Если возьмусь сам издавать что-то прозаическое, наверняка от его влияния полностью уйти не получится.
Коллегам же литераторам рекомендую прочесть эссе «О волшебных историях» Джона Рональда Руэла Толкиена и «Письма молодому романисту» Марио Варгаса Льоса. Если первый доказывает, что настоящая сказка – это высшая форма в литературе, то второй умудрился в тоненькой, легко читаемой книжке рассказать всю теорию современной прозы.
Дарья Гармоненко 
