Татьяна Кузовлева Если соединить одной линией прочитанное в детстве, юности и читаемое сейчас, странная зигзагообразная линия получится. От горячо оплаканной тургеневской «Муму» в пять лет, в десять – к героической и трагедийной судьбе революционера Артура Мёртона («Овод» Этель Лилиан Войнич), в семнадцать – к Консуэло (Жорж Санд) и далее – к русской и зарубежной классике… Что впитывалось? Во-первых, сострадание к беззащитным, к жертвам несправедливости и – восхищение благородством, силой любви, самоотречением, острая боль от сознания неотступности человеческой подлости, от неотвратимости смерти, но и – жажда справедливости, поиск надежды, вера в негасимость доброты. Спасибо книгам – лучшим учителям.
Сейчас – «В одном потоке бытия. Марина Цветаева и Максимилиан Волошин» (бесценная канва взаимоотношений двух великих); «Дети Крещатика» Петра Межирицкого (горчайшие судьбы еврейских и русских сирот в подвалах оккупированного фашистами Киева 1941-го). Из самого недавнего – вышедшая к 100-летию писателя книга одного из лучших публицистов-шестидесятников Георгия Радова «Гречка в сферах», поражающая не только яркостью и глубиной образов, точностью оценок непростого недавнего прошлого, но и чистотой и гибкостью прекрасного, редкого в наши дни литературного языка…
Дарья Гармоненко 
