Лев Яковлев
В детстве это были книги Джека Лондона, Конана Дойла и Аркадия Гайдара. Каждый томик собраний сочинений, на которые подписались родители и которые были невероятной ценностью, зачитывались до дыр. Наверное, я прочитал «Белого клыка» и рассказы про Шерлока Холмса раз по десять. И, конечно, «Три мушкетера» – остальные мушкетеры явно им уступали. Почему именно эти книги – тонкий и свежий юмор (во многом благодаря переводам). По этой же графе идут, конечно, «Трое в лодке, не считая собаки» и «Том Сойер». Эти книги спасали меня от монотонного существования и бессмысленной учебы. Ну и, конечно, «Кортик» и «Бронзовая птица». И «Республика Шкид», и «Гиперболоид инженера Гарина». Прекрасные талантливые книжки, читать – не начитаться.
Потом были уже самостоятельная юность и разные «читальные» запои. Сначала, как ни странно, детскими зарубежными книжками, которых в родительской библиотеке не было. «Мэри Поппинс», «Винни Пух», книги Джеральда Даррелла, «Король Матиуш Первый», «Алиса в стране чудес», «Фердинанд Великолепный» и много-много других. В библиотеках их не было, выручал черный книжный рынок, на котором я менял книжку на книжку и все перечитал, что было. Оттуда же, с рынка, пришел запой Рэем Брэдбери, Клиффордом Саймаком и прочими блистательно переведенными зарубежными фантастами. И «Над пропастью во ржи» с «Повелителем мух». Главное в книге для ребенка и подростка – чтобы она была очень интересная, желательно с захватывающим сюжетом. Русская классика в этой номинации не числилась. Позже я понял, что зря не порылся в собраниях сочинений скучных цветов, которые занимали полстены в родительской комнате. Один Тургенев чего стоит!
Наступил период магического латиноамериканского реализма. Перечитал, кажется, всех, а «Сто лет одиночества» – много раз. Сюда же можно приплюсовать запой Харуки Мураками и прочими «магиками». И эти книги уносили в небывалую остросюжетную жизнь, прожить которую в реале было не дано. То же самое – с детективами, кстати.
Отдельная статья – «Мастер и Маргарита». Одна из главных книг жизни.
И Василий Розанов.
Был и запой немцами – Бёллем и Фалладой. И Виктором Гюго – почему-то именно он мне пришелся из «толстых» романистов. Мой выбор всегда был случаен – советчиков рядом не было. А страсть к чтению была.
Пара слов о запое поэзией – Цветаевой, Есениным, Северяниным, Заболоцким, Каменским, Тарковским, Артюром Рембо, Уткиным, Кульчицким, Гудзенко, обоими Багрицкими, Рыжим, Вознесенским, Евтушенко, Ахмадулиной, Окуджавой, Юнной Мориц, Веничкой Ерофеевым… Бродский проскользнул мимо. Как и Ахматова с Пастернаком.
Был, конечно, и «диссидентский» запой – тем, что просачивалось через «Грани» и «Континент», книги на пленках, книги на папиросной бумаге, книги на фотобумаге. А потом открылись шлюзы, и – долгий прекрасный запой Солженицыным, Шаламовым, Дудинцевым, Рыбаковым, Лимоновым («Это я, Эдичка») и еще, еще, еще… Эти книги опять же уносили в небывалую жизнь на грани человеческих возможностей. Одно из самых сильных впечатлений – «Песни задрипанного ДПР» Ильи Поляка.
Отдельная статья – запой Владимиром Сорокиным. Из «хитовых» авторов 90-х могу читать только его. Акунин и Пелевин – умираю от скуки.
Нынче у меня стабильный интерес к нашей новой литературе. Но мало что нравится, особенно среди победителей престижных премий. Что-то с этими премиями не в порядке. Или у меня вкус испорченный. Я НЕ ПОНИМАЮ, как Гузель Яхина могла получить премию! Или Прилепин за «Обитель»! Просто голова кругом. Из последних прочитанных порадовали Ильдар Абузяров и Андрей Волос с книгой «Алфавита». Очень хорош Борис Минаев с «Мягкой тканью» – чудесное ароматное чтение. И рассказы Ксении Драгунской.
Дарья Гармоненко