Елизавета Дворецкая Когда мне было 10 лет, у нас в доме появилось «макулатурное» издание романа Алексея Толстого «Петр I». Произведение это не отнесешь к детской литературе, однако я почти все понимала – таково свойство классики. Вместе с этой книгой в мое сознание впервые вошла суть искусства, хотя сформулировать это я смогла лишь много лет спустя. Мне открылся неохватный мир русской культуры – история России как многомерное пространство жизненных картин. Впервые я увидела, как героем книги может быть не человек, а исторический процесс во всех его слагаемых. Увидела лицо русского народа – от нищих до царей…
Но больше всего мне понравился забитый бродяга Андрюшка Голиков, наделенный талантом художника. И он впервые выразил для меня понимание смысла и ценности искусства. «Живет во мне сила, ну такая сила – больше человеческой... день просветлел и померк, а у меня на доске день горит вечно... Стоит ли древо – береза, сосна, – что в нем? А взгляни на мое древо на моей доске, все поймешь, заплачешь…» Оставалось еще 10 лет до моих первых попыток написать исторический роман, но я уже знала, каким он по-настоящему должен быть.
Дарья Гармоненко