Дмитрий Воденников Когда-то я открыл для себя Достоевского в школе и понял, что он писал про меня. Этот клубок странных, вымороченных, придуманных, оскорбленных, несколько взрывных реакций (то смех, то крик, то ярость) – это мое. Но однажды мне надоело в этом всем жить. Как надоело жить в первом стихотворении (очень отроческом) Марины Цветаевой. Про легкомыслие.
Легкомыслие! – Милый грех,
Милый спутник и враг мой
милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
и мазурку мне вбрызнул
в жилы.
Научив не хранить кольца, –
с кем бы Жизнь меня
ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.
Быть как стебель и быть
как сталь
в жизни, где мы так мало
можем...
– Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Да, больше не хочется ни жить в романах Достоевского, ни разрывать с людьми еще до начала. Все это скушь и тупик. Поэтому я закрыл старые книги и забыл о них. Сейчас мне нравится поэзия конкретистов. Минимум слов. Воздух между ними. Сквозняк. Щель бытия. Но если ее расширить – там новый театр старого Буратино.
Небо в тучах
Мокрых очень
Солнце то
Чего мы хочем
Это Всеволод Некрасов. Или Иван Ахметьев: «пиша в темноте не заметил что ручка не пишет».
Мне теперь нравится писать что-то в темноте. В темноте – самые лучшие строки. Самые лучшие слова. «Я люблю тебя, я твой, не уходи». По-моему, это здорово.
Дарья Гармоненко