Гроздья гнева наливаются и покачиваются

Если говорить о книгах, которые повлияли на именно вот жизнь, то становится не по себе. Книг я читаю непростительно мало. Но у меня есть оправдание (скорее даже отмазка): я писатель, а значит, если я буду читать, то начну непроизвольно красть, а красть – это нехорошо. Картина моего мира стоит на простом принципе: нужно думать самому, иначе мое знание не будет моим. Это же самое касается и книг. Но, каюсь, есть на тайной полочке души книги...

Первой на ум приходит замечательная английская писательница Айрис Мердок. Ее роман «Дитя Слова» не только вписался в известную поэму о воде, но и заставлял меня утирать, прячась от посторонних глаз, скупую мужскую слезу. Простая история лондонского клерка почему-то попала в самое сердце. Я не бывал в этом городе, я не жил в эти времена. Но выделил тем не менее простым карандашом предложение «Желая украсить свое жилище, Артур надел на голову (на головы? – Прим. читателя) двум дамам, изображавшим Восход и Закат, маленькие бумажные шляпки».

Маленький, серенький человечек по имени Артур, изображенный Айрис в романе, вызывает у меня острую жалость. И в конце книги, когда наконец счастье стучится в его пыльное окно, он хочет сделать свое жилище красивым. Не дом, не квартиру. Жилище. Обитель самых задавленных капиталом, самых беззащитных людей. Жилище. И он так просто, так мило захотел его украсить... Надев маленькие шляпки. Радость маленького человечка зазвучала в унисон с моей тщательно скрываемой любовью ко всем людям Земли, и я навсегда запомнил это простое предложение.

Как я мог забыть о товарище Стейнбеке? А я о нем и не забывал, правда! Просто жалость и любовь, наверное, сидят глубже, чем сознательное сопротивление мировой несправедливости. Это базовые чувства. Если же включить голову, то «Гроздья гнева» тут же начинают наливаться и угрожающе покачиваться в сознании. Только вот не о «Гроздьях» я сейчас хочу сказать, а о другом произведении великого американского классика. «Квартал Тортилья Флэт» мне нравится больше всего. Эта угарная, заставляющая ржать в голосину книга ассоциируется у меня с именем Стейнбека. Куры миссис Моралес – это мем, товарищи! «До чего же трезво пили они в тот вечер!..» Всю книгу можно разобрать на цитаты (что небезуспешно делается в Сети время от времени), и она того стоит!

А завершить свою трилогию (к сожалению, я родился очень поздно и не успел написать этих книг) хотелось бы трудом Ирвинга Стоуна «Муки и радости». Как и любой ребенок девяностых, я свято верил в то, что Микеланджело – это черепашка-ниндзя. Но однажды мать подарила мне эту книгу... Я уже говорил, что красть нехорошо? Но я – писатель, я украду красиво. Мне открылась Италия эпохи Возрождения, детство, отрочество, зрелость великого Буонаротти. Он стал моим персонажем, и представления о нем я украл у Ирвинга Стоуна. Мне никогда не было интересно, насколько достоверным является этот роман. Хотелось проживать вместе с Микеланджело каждую страницу и верить в то, что каждая написанная буква – святая истина. На этом завершу, а то люди подумают, что я читатель, а не писатель.

Уфа