Руслан Пухов Новую редакцию Морской доктрины Российской Федерации президент Владимир Путин утвердил месяц назад, 26 июля 2015 года. За прошедшее с тех пор время внесенные в доктрину изменения, вызвавшие немалый интерес и в России, и за рубежом, успели стать предметом многих дискуссий. И это закономерно, поскольку речь идет о системообразующем документе национальной морской политики и в целом неотъемлемой части стратегического планирования российского руководства.
КОГДА ВОССТАНОВИЛСЯ ОКЕАНСКИЙ СТАТУС ДЕРЖАВЫ
Морская доктрина Российской Федерации на период до 2020 года была впервые утверждена еще в 2001 году, но долгое время оставалась в своего рода тени, рассматриваясь скорее как формальный документ с благими пожеланиями. Хотя ее разработка осуществлялась при ведущей роли Военно-морского флота России, однако это обстоятельство в условиях сохранявшейся длительное время ограниченности оборонного бюджета страны вело к относительной труднореализуемости и абстрактности заложенных в Морскую доктрину положений. ВМФ, находившийся в состоянии упадка после распада СССР и скованный нехваткой ресурсов, в прошлые годы объективно не мог играть роль опоры провозглашавшейся в Морской доктрине национальной морской политики.
В последние несколько лет обстоятельства существенно изменились. Начал развертываться активный процесс обновления флота, а также резко возросла активность действующих кораблей ВМФ в Мировом океане. Такой интенсивности дальних походов, которую мы можем наблюдать в последние несколько лет, не знал даже ВМФ СССР в период своего расцвета под руководством адмирала С.Г. Горшкова. Это сразу привело к укреплению позиций России как морской державы.
Но, с другой стороны, возобновление активного строительства ВМФ обнаружило большое количество проблем в области военного кораблестроения и создания новых систем морских вооружений. В результате «военно-морской сегмент» остается своего рода отстающей частью реализуемой Государственной программы вооружения на 2011–2020 годы, а реальное усиление боевого потенциала флота затягивается.
Наконец, в последнее время произошли существенные изменения международной ситуации, непосредственно затрагивающие положение России на море. В первую очередь речь идет о воссоединении в 2014 году с Российской Федерацией Крыма и Севастополя и необходимости принятия мер для скорейшей интеграции новых субъектов в экономическом, политическом и военном отношении, с опорой в том числе на это воссоединение – к восстановлению присутствия российского морского флота в Средиземном море. Одновременно негативная реакция западных стран на это воссоединение и в целом на подъем потенциала России привела к обострению военно-политической обстановки на западных рубежах страны и в западных морях.
Поэтому назрела корректировка Морской доктрины и внесение в нее положений, отвечающих складывающемуся положению вещей. Как очевидно, корректировка была произведена руководством страны весьма оперативно, что наглядно указывает на явное повышенное внимание к военно-морской деятельности и на то, что Морская доктрина рассматривается теперь как действенный руководящий документ государственной стратегии.
Морская доктрина России охватывает четыре функциональных и шесть региональных направлений. Четыре функциональных направления – это военно-морская деятельность, морской транспорт, морская наука, а также разработка полезных ископаемых. Региональные направления – это атлантическое, арктическое, тихоокеанское, каспийское, индоокеанское и впервые добавленное в Морскую доктрину антарктическое.
ПРИОРИТЕТ РАЗВИТИЯ ВМФ
Основной упор в измененной редакции Морской доктрины сделан на двух геостратегических региональных направлениях: атлантическом и арктическом. Первое понятно в свете продолжающегося расширения НАТО в Евро-Атлантическом регионе с приближением альянса к российским рубежам и фактического возобновления холодной войны с Западом. Новая редакция Морской доктрины декларирует, что определяющим фактором в отношениях с НАТО остается неприемлемость для России планов приближения военной инфраструктуры альянса к ее границам. Определяя национальную морскую политику на атлантическом региональном направлении, Морская доктрина указывает на «существующие в этом регионе условия, ориентированные только на организацию Североатлантического договора (НАТО), а также несовершенство правовых механизмов обеспечения международной безопасности».
В свою очередь, Арктика рассматривается сейчас Москвой в качестве одного из главных регионов по приложению сил в народнохозяйственном и оборонном развитии. Это обусловливается наличием колоссальных богатств континентального шельфа в Арктике, усилением значения Северного морского пути, возможным сокращением льдов Северного Ледовитого океана, а также в целом значением Арктики для России как относительно свободного выхода в Атлантический и Тихий океаны. Россия приступила к активному «возвращению в Арктику» как в военном отношении (создание там «пятого» объединенного стратегического командования, активное развитие военной инфраструктуры), так и в экономическом (начало строительства нового атомного ледокольного флота, планы освоения шельфовых нефтегазовых месторождений).
Относительно Крыма и Севастополя теперь в Морской доктрине говорится, что должны быть обеспечены, помимо всего прочего, «совершенствование состава и структуры сил Черноморского флота, развитие их инфраструктуры в Крыму и на побережье Краснодарского края», а также «обеспечение транспортной доступности Крыма, развитие паромных линий в направлении Краснодарский край – Крым».
В свете активизации российского военного кораблестроения, попыток развития в России большого коммерческого судостроения и выявившихся при этом проблем, в новой редакции Морской доктрины вполне закономерно появился новый раздел, посвященный судо- и кораблестроению. Тем самым декларируется усиление внимания высших государственных органов как к военному кораблестроению, так и различным направлениям гражданского судостроения.
Важный раздел обновленной Морской доктрины касается вопросов государственного управления морской деятельностью, причем там очерчена роль Морской коллегии при правительстве Российской Федерации и уточнена компетенция других органов государственной власти, что позволит поставить реализацию положений национальной морской политики на плановую и долгосрочную основу.
Таким образом, принятие обновленной Морской доктрины Российской Федерации свидетельствует о высокой приоритетности развития Военно-морского флота и осуществления национальной морской политики в глазах нынешнего руководства страны.
