Сергей Брезкун  |
| Пуск американской межконтинентальной баллистической ракеты Minuteman III. Фото с сайта www.af.mil |
В который раз приходится касаться вопросов, которые, казалось бы, должны быть закрыты навсегда. Речь о том, каково место ядерных вооружений (ЯВ) в обеспечении будущего России и каким должен быть их военно-технический облик в свете военно-политической конфигурации наших отношений с США и блоком НАТО. В конечном счете существенно одно – обеспечивают ли ракетно-ядерные вооружения России надежное исключение угрозы ядерной или неядерной агрессии за счет гарантированного нанесения неприемлемого ущерба агрессору в глубоком ответном ударе.
Качественный облик – это номенклатура носителей, тактико-технические характеристики (ТТХ) носителей и их ядерного боевого оснащения, а также уровень выживаемости СЯС при первом ударе агрессора, ТТХ и состав системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Количественный – число носителей и боевых блоков (ББ) на них. Качественный облик – исключительно национальная прерогатива, но количественный пока что регламентируется Договором СНВ-3. Сколько носителей и ББ необходимо России для эффективного режима ядерной стабильности? Обеспечивают ли оговоренные Договором СНВ-3 количества носителей и боезарядов СЯС РФ перспективный режим ядерного сдерживания в условиях развертывания Америкой системы национальной противоракетной обороны (НПРО)? И тем более – допустимы ли дальнейшие сокращения СЯС РФ даже на двусторонней основе без однозначного отказа США от НПРО?
Поставленные вопросы актуальны и корректны. От верного ответа на них в концептуальном и материальном планах зависит военная безопасность России. Здесь лучше «пересолить» по части озабоченности, чем «недосолить». Надо также понимать, что смысл и значение ЯВ для России и США принципиально различаются. Америка желает быть ядерно сильной во имя диктата, а России необходимо быть ядерно сильной во имя мира. Ставить их на одну доску могут лишь недобросовестные эксперты, то есть или эксперты из США, или эксперты, лояльные не к интересам России, а к интересам США.
Тем не менее один российский эксперт с академическим званием уверяет нас, что «никакого потенциала «разоружающего удара» против России США не получат», что «поднятая паника о готовящемся «разоружающем ударе» США – это новая выдумка отечественных «экспертов» и «сбой сознания». А другой эксперт в генеральском чине пишет, что крепчает-де взаимный «ядерный психоз» и что «в России и США военные пугают власть стратегическим превосходством вероятного противника». Третий эксперт с докторской степенью в унисон осуждает тех, кто якобы пытается «вызвать паническое настроение и вынудить руководство России пойти на бессмысленные (? – С.Б.) разорительные траты» и успокаивает: «У США нет шансов выиграть ядерную схватку с Россией».
 |
| Подвижный грунтовый ракетный комплекс «Ярс» остается непревзойденным. Фото Виталия Кульмина |
В число «паникеров» на основании ряда его публичных высказываний зачисляют даже первого заместителя начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Виктора Познихира, который указал на то, что Пентагон под «зонтиком» НПРО стремится создать возможность для внезапного обезоруживающего удара по России.
Но много ли объективных оснований расценивать тревогу российских генштабистов и экспертов-патриотов как «ядерную истерию»? Генерал-эксперт, фактически обвиняя оппонентов в некомпетентности, рекомендует им «изучать матчасть». Но какой будет эта «матчасть» у России в обозримой перспективе? И будет ли она соответствовать вызовам времени? Практически каждый из тезисов «убаюкивающих» – назовем их так – экспертов можно опровергать по абзацам, однако ограниченные рамки статьи вынуждают остановиться лишь на некоторых моментах.
О НЕЯДЕРНЫХ МБР И ЯДЕРНОМ ПАРИТЕТЕ
Нет ничего тайного, что не стало бы явным. И выясняется, что еще в 1980-е годы прорабатывался проект системы вооружения с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР), оснащенными неядерными боезарядами повышенной точности, «поскольку применение ядерных вооружений считалось совершенно недопустимым». Читая это, не веришь своим глазам! Авторы несуразного проекта считали допустимым применение неядерных МБР, хотя оно становилось возможным лишь с началом прямого военного конфликта СССР и США, который был уже тогда недопустим постольку, поскольку применение ЯВ «считалось совершенно недопустимым».
Ссылка же на «данные об американских разработках МБР и баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) с неядерным оснащением» выглядит странно, ибо, во-первых, со стороны США это было провокационной попыткой вывести часть потенциально ядерных МБР за рамки договорного зачета. А, во-вторых, если бы США и реализовали подобный проект, то для США с их ролью мирового жандарма неядерные ракетные носители межконтинентальной дальности вписывались бы в их агрессивную логику. Но зачем неядерные МБР нужны были СССР с его опорой на ответный удар? И тем более зачем они нужны РФ? При этом эксперт утверждает: «То, что ядерное оружие не должно применяться, было настолько твердым представлением, что о возможности его использования не говорили ни официальные лица, включая лидеров СССР и США, ни ученый люд».
Относительно Советского Союза это верно, что же до США, то уже в 1940-е годы лидеры США приняли в качестве официальной политику атомного шантажа СССР, и эта линия осталась неизменной даже в 1980-е годы. Так, в марте 1983 года президент Рейган объявил о программе «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ), а в ноябре 1983 года США
 |
| Российский тяжелый атомный ракетный подводный крейсер «Дмитрий Донской» является самой крупной субмариной стратегического назначания в мире. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ |
приступили к размещению в Европе ракет типа «Першинг». Одновременно Вашингтон продолжал активную реализацию беспрецедентной программы создания потенциала первого удара. И эти события происходили на фоне публичных заявлений Рейгана: «Пусть каждую ночь противник засыпает в страхе, опасаясь, что мы применим ядерное оружие» (см. Червов Н.Ф. Ядерный круговорот: что было и что будет. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001, стр. 89). Поэтому 8 декабря 1983 года Советский Союз и прервал женевские переговоры по ограничению и сокращению стратегических вооружений (ОССВ) и примыкающей проблеме ограничения ядерных вооружений США в Европе – ввиду полной их бесперспективности.
Не был так уж миролюбив в США и «ученый люд»… В 1947 году профессор Техасского университета Роберт Монтгомери заявлял: «В течение 24 часов мы можем уничтожить 75 миллионов русских, не потеряв и 100 человек... Если надо уничтожить русских, то давайте сделаем это сейчас, не будем ждать три года». Позднее эту эстафету ненависти «достойно» приняли пресловутый Герман Кан и другие. Так что не мешало бы кое-кому в дополнение к изучению матчасти изучить еще и ядерную историю. К тому же безграмотно заявлять, что тот или иной доклад содержит угрозу «потенциалу ядерного сдерживания». Что же до НПРО США, то она угрожает не потенциалу ядерного сдерживания (то есть СЯС РФ), а режиму ядерного сдерживания, поскольку эффективная НПРО США способна в перспективе нейтрализовать предельно ослабленный ответный удар РФ после первого удара США.
А много ли стоят утверждения, что путь к убеждению, будто ЯО воевать нельзя, пролег якобы через «начало договорных отношений по контролю и сокращению стратегических ядерных вооружений»? Знающие историю знают и то, что США были вынуждены согласиться на ведение переговоров с СССР по ограничению ЯВ лишь после того, как масштабные усилия СССР заложили прочную базу паритета с США. А до этого Америка вполне всерьез оценивала возможность первого удара по СССР, который и сегодня не отказалась бы нанести по РФ, если бы не опасалась мощного ответного удара, вполне реального при отсутствии НПРО.
Нельзя назвать достойной и попытку «подставить» Виктора Познихира, необоснованно приписывая ему дезавуирование президента РФ. Предпринимая сей литературный донос, надо бы быть аккуратней его автору, ибо вначале сообщается, что президент, по его собственным словам, в период крымского кризиса размышлял о возможности приведения в полную боевую готовность ядерных сил, а затем оценивает это заявление президента как акт «ядерной истерии». Каково?
Впрочем, существеннее иное – насколько обоснована тревога российского Генштаба и многих специалистов в сфере военно-политического анализа относительно того, что США способны нанести скрытый (неожиданный) обезоруживающий ядерный удар по России под прикрытием своей НПРО?
ЗА ЗАВТРА СЛЕДУЕТ ПОСЛЕЗАВТРА
Президент Путин действительно заявлял, что российские ракеты способны преодолеть самую технически совершенную систему ПРО. Однако оптимистическая оценка президента не противоречит идеям доклада заместителя начальника ГОУ ГШ о сильнейшей угрозе ПРО США для режима ядерного сдерживания в будущем. Во-первых, впечатляющие ТТХ единичной МБР – это одно. Но ПРО надежно преодолевается лишь при массировании МБР. Как ни хорош был на поле Пеле, а выигрывала команда. Во-вторых, ответственные перед будущим Отечества специалисты и эксперты имеют в виду формирование перспективной угрозы от той многослойной эшелонированной и массированной НПРО США, которая может стать фактом не завтра, но фактом стать может. А когда это может стать фактом – послезавтра или после-послезавтра, сути не меняет. К этому «после-после…» надо готовиться сегодня, а точнее, к этому надо было готовиться уже вчера.
И именно в силу высокой вероятности реализации массированной НПРО США никто из тех, кто это признает, не ставит под сомнение целесообразность затрат десятков миллиардов рублей на новые стратегические ядерные комплексы и не призывает «все начинать сначала». Напротив, необходимы дополнительные затраты десятков миллиардов рублей на скорейшее завершение разработки, производство и постановку на вооружение новых МБР при их разумном массировании, ибо количественное насыщение ПРО агрессора является наиболее надежным способом нейтрализации.
Отказаться же от отнюдь не бессмысленных трат можно лишь в том случае, если США на деле откажутся от планов силового подавления России в обезоруживающем ударе. Единственным значащим доказательством такого отказа может быть полный отказ США от проекта НПРО с демонтажем всех баз и элементов ЕвроПРО, разрезкой на металлолом фрегатов ПРО и т.д. Затем необходимо подписание такого нового Договора по ПРО, который позволял бы развертывание лишь ограниченной объектовой системы ПРО ракетных стартов исключительно на национальной территории, и на этой договорной базе – взаимное разумное сокращение стратегических ЯВ США и РФ при подключении к этому процессу ведущих ядерных держав. Об этом еще будет сказано.
«Убаюкивающие» эксперты дружно утверждают, что современные оценки аналитических структур МО РФ некорректны, хотя сегодня ни один из этих экспертов не имеет доступа к той чувствительной информации, на основе которой возможно относительно корректное моделирование. Подчеркиваю – относительно корректное, поскольку во всех моделях обмена ядерными ударами не учтены и не могут быть учтены многие факторы, способные определить тот или иной результат. Все подобные оценки – как в РФ, так и в США – следует рассматривать как приблизительные. Они могут лишь выявить ту или иную тенденцию – обнадеживающую или тревожную, но не более того. Гарантированно ясно одно: при наличии у потенциального агрессора массированной эшелонированной ПРО угроза для потенциальной жертвы прогрессивно возрастает.
Но в любом случае современным расчетам Генштаба веры намного больше, чем якобы компетентным заверениям разного рода отставников. К тому же мы не имеем права забывать, что как раз когорта «убаюкивающих» экспертов в те времена, когда их мнение оказывалось решающим, на основании якобы убедительных расчетов доказывала нам благотворность для РФ Договора СНВ-2. Напомню одно: при выполнении этого договора уже в 2003 году Россия не имела бы ни одной МБР с РГЧ, то есть тех МБР Р-36М2 и УР-100Н УТТХ, которые и сегодня еще не сняты с вооружения, при физическом уничтожении шахтных пусковых установок (ШПУ) этих МБР. Не имела бы Россия и возможности сохранять тот задел, на котором создавались многозарядные «Ярсы» и т.д. А вот Америка сохраняла бы свой потенциал первого удара в лице физически сохраненных в ШПУ МБР «Минитмен-III» с РГЧ при подавляющем превосходстве морской и воздушной компонент «триады» США. Предлагаю «убаюкивающим» экспертам – коль уж они такие мастаки в расчетах, оценить соотношение сил и шансы обезоруживающего первого удара США по СЯС РФ в формате выполненного Договора СНВ-2.
ЗАКИДАЕМ ЕСЛИ НЕ РАКЕТАМИ, ТАК НЕПРЕМЕННО ШАПКАМИ
Якобы опровергая тезис «скрытого ядерного удара», один из «убаюкивающих» экспертов заявляет, что у России, как и у США, существуют системы раннего предупреждения о ракетном нападении и что российская СПРН так же, как американская система предупреждения о ракетно-ядерном ударе (СПРЯУ), «обслуживает отечественную ПРО». Что такое американская система НПРО – уже развертываемая, а особенно перспективная, мы знаем хорошо – это мощный уже сейчас военно-технический комплекс с глобальной разветвленностью. Но если под отечественной ПРО понимается крайне ограниченная по возможностям хрущевско-брежневская система ПРО Московского административно-промышленного района, то сама попытка говорить о НПРО США и ПРО Москвы как о сопоставимых системах доказывает или некомпетентность утверждающего, или ангажированный характер его оценок. Матчасть действительно надо изучать и знать.
Странно выглядит и уверенность в том, что первому удару «в обязательном порядке предшествует длительная перегруппировка вооруженных сил страны-агрессора, что невозможно скрыть». На основании чего это заявлено? Что, кто-либо имеет подобный опыт применительно к ракетно-ядерной эпохе? В том-то и дело, что гипотетический алгоритм неожиданного обезоруживающего первого удара агрессора по средствам ответного удара жертвы агрессии не требует видимых предварительных приготовлений.
Не более взвешенными выглядят и пространные рассуждения о том, что могут и чего не могут как американские средства ПРО, так и российские МБР. При этом уверения, что средства ПРО США якобы ориентированы на перехват российских боевых блоков лишь на среднем и нисходящем участках траектории и не способны осуществить перехват на активном участке траектории, следует расценивать как просто-таки провокационные. Перехват на активном участке траектории – это перспективная задача глобальных средств НПРО США, особенно при размещении морских средств ПРО США в нейтральных водах вокруг РФ. Признавая возможность подобной угрозы почему-то лишь для российских БРПЛ (а куда же делись МБР), «убаюкивающий» эксперт самоуверенно заявляет: «…во-первых… существует возможность не допустить американские корабли с ПРО в районы патрулирования. Во-вторых, разве наши подводные ракетоносцы не доказали возможность запуска БРПЛ из-подо льдов Арктики?»
Что ж, во-первых, как интересно Северный флот сможет не допускать фрегаты ПРО США к российским ПЛАРБ в нейтральных водах? Таранить в мирное время, что ли? Во-вторых, не такое это простое дело – пуск БРПЛ из-подо льда. В-третьих, МБР из-подо льда не запустишь в любом случае. В-четвертых же, невольно задумываешься – не пытаются ли некоторые члены «экспертного сообщества» спровоцировать оппонентов на предметную (в открытых рамках) дискуссию в расчете на то, что в результате кое-что станет более ясным не столько для Кремля, сколько для Белого дома?
Любопытно, к слову, что один из членов «сообщества» вполне готов согласиться с явно лоббистскими «тревогами» министра национальной безопасности США Джона Келли насчет того, что США якобы «беззащитны перед российскими ракетами, способными прорвать любую ПРО», но при этом высказывание заместителя начальника ГОУ об угрозе НПРО США и о возможности «скрытого» ядерного удара по нашей стране расценивает как недобросовестную попытку обеспечить «вливание дополнительных средств» в оборонный бюджет РФ. А ведь изощрены в лукавстве именно янки. Зная это, можно ли настраивать российскую общественность и особенно руководство РФ «шапкозакидательски»?
Изучавшие проблему ПРО знают, что США на протяжении десятилетий концентрировали свои усилия в сфере ПРО не на задаче создания боевой системы, а на масштабных разноплановых НИОКР. Один из «убаюкивающих» экспертов, оценивая стратегию быстрого глобального удара США (БГУ) как лишь «стратегию быстрого глобального обмана», утверждает, что СОИ Рейгана была «нацелена на стратегическую дезориентацию Советского Союза». Но это совсем не так. В рамках СОИ не только создавались пропагандистские видеоролики. Разрабатывались и отрабатывались средства обнаружения, сопровождения и селекции целей, датчики, расчетные методики, суперкомпьютеры и так далее для будущей эффективной НПРО США. Той ПРО, которая после запланированного Америкой развала СССР с последующей готовностью РФ к крупномасштабным сокращениям должна была стать элементом двуединой системы обеспечения безнаказанного обезоруживающего удара США по средствам ответного удара РФ. Уже сама возможность такого удара изменяет баланс и угрожает диктатом.
Еще один эксперт академического уровня заявляет, что допущение возможности разоружающего удара США – это якобы выдумка, а возрастание угрозы реальной ядерной войны после глубоких сокращений ядерных вооружений «присутствует лишь в… воспаленном сознании». Его коллега вторит академику почти дословно: «Таким образом, резко возросшие возможности разоружающего удара со стороны США… нельзя расценивать иначе, чем прогрессирующее воспаление сознания некоторых «экспертов».
Устами бы этих академистов – да мед пить! Подобные аргументы мы уже слышали, повторяю, в эпоху лоббирования Договора СНВ-2. Что же до возможностей перехватчиков GBI, числа перспективных противоракет и тому подобного, то все тот же эшелон с GBI является в общей архитектуре многослойной перспективной НПРО лишь одним из элементов. При этом России следует исходить из того, что передовые средства НПРО США будут иметь ядерное боевое оснащение. Законодательство США запрещает использование ядерного оружия на территории США, но ведь первые эшелоны НПРО США будут явно вынесены далеко за пределы США – в окружающие Россию моря и в Европу.
КТО ПОВЫШАЕТ ГРАДУС НАПРЯЖЕННОСТИ
В концертном номере «Нанайские мальчики» один человек имитирует борьбу между двумя. «Убаюкивающие» эксперты-академисты нередко пользуются этим приемом не на сцене, а в дискуссии. Так, некий доктор наук вначале приписывает оппонентам «алармистские» оценки, утверждая, что они делают их «под воздействием американских публикаций», а затем сих, вымышленных доктором легковерных простачков, верящих в заокеанские басни, якобы опровергает.
Однако тезис, согласно которому в будущем после полномасштабного развертывания всех элементов массированной НПРО США реальной становится угроза такого обезоруживающего удара США, когда оставшиеся ракеты ответного удара РФ будут уничтожены эшелонированной системой ПРО, – результат не чтения американских статей, а результат трезвого комплексного анализа перспективной ситуации теми, кто такой тезис выдвигает.
Причем речь ведь не о том, что Америка в перспективе непременно нанесет этот обезоруживающий удар. Речь о том, что в случае недооценки Россией такой угрозы, в случае, если Россия заблаговременно не предпримет адекватные формирующейся угрозе военно-технические меры (в части качественно-количественного облика СЯС) и военно-политические меры (в договорной сфере), угроза первого удара США по средствам ответного удара РФ может стать высоко вероятной. Причем возможно уже в первой половине 2020-х годов.
Ретроспективный взгляд на ядерную политику США однозначно доказывает, что элита США всегда желала бы нанести по России первый удар – когда-то не по средствам ответного удара, а по городам и стратегическим объектам СССР. Первые планы относятся уже к концу 1940-х годов. Однако война в Корее, где ограниченный контингент советских истребителей чуть ли не избивал стратегическую авиацию США, охладила «воспаленное сознание» янки. И по мере продвижения СССР к системному паритету, по мере усиления возможности ответного удара СССР с нанесением США неприемлемого ущерба атомный психоз в США сменялся трезвым осознанием того, что первый удар США по России не останется безнаказанным. И до тех пор пока ядерные вооружения России будут массированными (пределы их сокращения давно исчерпаны), даже развертывание НПРО США не будет означать автоматический первый удар США. Однако НПРО повысит не только прибыли военных монополий США, но и угрозу первого удара США. Вот что важно: развертывание НПРО создает для США соблазн, противодействовать которому мы обязаны, если нам дорог мир для России.
Это хорошо понимают эксперты из Генштаба, из видовых НИИ МО РФ, но почему-то уже много лет очень узкая группка экспертов-академистов упорно не желает признать очевидное и раз за разом пытается взвешенную позицию оппонентов выдать за якобы алармистскую, а собственную позицию, убаюкивающую руководство России, за взвешенную. Не пора ли развернуть «великую шахматную доску» в пользу России?
Судя по последним публикациям, академисты по-прежнему настроены благодушно сами и желали бы морально демобилизовать военно-политическое руководство России. Один из их аргументов, якобы обосновывающий нереальность обезоруживающего удара США по СЯС РФ, состоит в том, что хотя США «в рассмотренном сценарии наносят колоссальный урон России», но «указанные действия неизбежно обернутся бумерангом против самих же США» – как в части материального урона, так и в части соперничества с Китаем, потери союзников и т.д. Китайский аспект муссируется особо рьяно, что само по себе достаточно провокационно.
Анализ же якобы нецелесообразности для США ядерной «точки» в отношениях с Россией оказывается поверхностным и некорректным. Аргументы академистов просто жалки. При этом в очередной раз «убаюкивающие» эксперты заводят разговоры о якобы благотворности ядерного разоружения, о том, что «большинство государств – членов ООН выступают за выработку юридически обязывающего инструмента для запрещения ядерного оружия и его полной ликвидации». И полный молчок о том, что ситуация в ООН все более напоминает рубеж 1940–1950-х годов с послушной Америке «машиной голосования»… О том, что реальную угрозу стабильности несет не ядерное оружие – и прежде всего не ЯО России, а та масса обычных вооружений, которая десятилетие за десятилетием уносит жизни миллионов людей и обращает в развалины цветущие регионы. Ядерное оружие должно стать не первым, а последним оружием, с которым расстанется человечество на завершающем этапе того всеобщего и полного разоружения, о необходимости которого «убаюкивающие» эксперты даже не заикаются. И в очередной раз приходится задавать вопрос: кому реально служат эти эксперты-академисты?
Один из таких «экспертов» в генеральском звании вначале резонно констатирует, что Россия и США «продолжают естественный процесс модернизации стратегического вооружения, поскольку выработавшие свой ресурс образцы систем необходимо выводить из боевого состава и вводить новые», но далее бестрепетно успокаивает: «Ничего угрожающего в этом нет, если модернизация осуществляется в рамках договорных отношений в пределах установленных количественных ограничений». Итак, да здравствуют СНВ-3 и новые сокращения ЯВ? Ведь именно от данной группки исходят заявления, что «повышение возможности ведения ядерной войны после глубоких сокращений ядерных вооружений» присутствует якобы лишь «в воспаленном сознании» тех, кто противостоит экспертам-академистам. Последние же убаюкивают Россию, утверждая, что ей нечего бояться угрозы ядерного обезоруживания России в ходе первого удара США.
За такими заявлениями просматривается курс на сохранение договора СНВ-3 и более того – на дальнейшие сокращения ЯВ при полном игнорировании факта последовательного наращивания Америкой возможностей эшелонированного перехвата ББ ответного удара России… Горе-теоретики «рассуждают» просто-таки бесподобно, вопрошая – зачем США наносить по РФ первый удар? Для изучавшего послевоенную историю ответ очевиден: возможность первого удара нужна США для того, чтобы в условиях новой системной монополии или хотя бы абсолютного превосходства получить эффективный инструмент военно-политического давления на Россию – вплоть до жесткого диктата. Не признавать это могут или приготовишки от политики, или – «агенты влияния» США. И, пожалуй, в ядерной оружейной сфере для России наступает «момент истины». Изучать «матчасть» можно тогда, когда она есть, а если Россия позволит себя сегодня убаюкать, то послезавтра она окажется с такой «матчастью» в СЯС, которая никак не обеспечит сдержанность США, зато будет поощрять их авантюризм.
«Убаюкивающий» доктор наук якобы риторически вопрошает: «Так может ли президент США, если он руководствуется здравым смыслом, национальным эгоизмом, да и просто чувством политического самосохранения, отважиться на столь заведомо провальную, безумную и преступную авантюру?»
Насчет преступности сказано верно, а вот насчет провальности…
Если в США лица, принимающие решения, мыслят подобно нашему доктору наук, то почему бы им, руководствуясь здравым смыслом, не признать примерно следующее. Основой стабильного миропорядка может быть лишь системный паритет между РФ и США при соответствующем многостороннем договорном квотировании ядерных вооружений остальных ядерных держав. Системный же паритет в договорных рамках подразумевает:
1) базирование ядерных вооружений всех ядерных держав только на национальной территории или ограниченное «прозрачное» базирование в территориальных водах;
2) полный отказ от ПРО территории страны при допущении лишь ПРО ракетных стартов на национальной территории;
3) примерное равенство арсеналов РФ и США при замораживании ядерных арсеналов остальных ядерных держав. Например: 1000 боезарядов «триады» США на 1000 боезарядов СЯС РФ при 500 боезарядах КНР, 200 – Франции, 200 – Англии и т.д.
И на этой договорной базе будем идти к доверию. В качестве же предварительного акта, подтверждающего серьезность намерений, США выводят войска из Европы и призывают к роспуску НАТО.
Вот чего нам надо требовать от Запада в качестве доказательства его искренней приверженности идеям паритета и стабильности. В противном случае – выход РФ из режима СНВ-3 и приоритетное полноценное финансирование работ по переоснащению СЯС РФ при обеспечении ПРО позиционных районов средств ответного удара РФ.
В чем здесь усматривается «воспаленность сознания» – ума не приложу. Напротив – именно тот и только тот, кто призывает Россию иметь мощный материальный заслон против возможного авантюризма США с их авантюрной НПРО демонстрирует ясность профессиональных взглядов и четкость своей гражданской позиции.
