Равиль Мустафин
Египетским силовикам приходится вести тяжелую войну с террористами на Синае. Фото Reuters
Приближающийся со всей неотвратимостью окончательный военный разгром запрещенных в России «Исламского государства» (ИГ) и «Аль-Каиды» в Сирии и Ираке, заметное сокращение территорий, находившихся под их контролем, заставляют джихадистов не только менять тактику, но и лихорадочно искать пути спасения, думать о переносе своих действий в другие страны. К сожалению, только один военный разгром ИГ и «Аль-Каиды» не гарантирует полной победы над терроризмом. Не исключено, что некоторые из сторонников так и не состоявшегося халифата сложат оружие, хотя таких скорее всего будет немного, уж слишком профессионально работают вербовщики, умеющие как следует промывать мозги.
Большинство уцелевших бандитов, причем наиболее фанатичное, продолжит борьбу, неся с собой человеконенавистнические идеи. Северная Африка может стать регионом, который попытаются поджечь исламисты. Возможно, именно здесь они снова попробуют нащупать наиболее слабое звено, чтобы захватить территорию и возродить свой «халифат».
ЕГИПЕТ
После отстранения от власти в 2013 году режима фундаменталистов во главе с Мурси война с террористами в Египте получила новый импульс. По ожесточенности боестолкновений между правительственными силами и джихадистами, по количеству террористических актов и числу жертв Египет на сегодняшний день занимает первое место среди стран Северной Африки.
Печальное первенство Страна пирамид удерживает главным образом за счет развернувшейся на Синайском полуострове в 2011 году партизанской войны.
Львиная доля терактов приходится на север Синая. Основную роль здесь играют террористы «Синайского вилайета», возникшего в результате слияния «Ансар Бейт аль-Макдис», египетского филиала «Аль-Каиды», с ИГ. Кроме них на Синае действуют и другие, более мелкие исламистские группировки и даже палестинский ХАМАС. Иногда они взаимодействуют, помогая друг другу оружием, проводя совместные операции. Иногда конкурируют и даже враждуют.
Из наиболее крупных терактов, совершенных буквально на днях, следует отметить нападение на колонну полицейских автомобилей 11 сентября. Сначала террористы взорвали заложенные на обочине дороги фугасы, а затем расстреляли людей. В результате нападения погибли 26 человек. Через два дня египетские силы безопасности сумели предотвратить еще один теракт. На этот раз погибли 5 террористов.
Север, как, впрочем, и центр Синая, – один из самых депрессивных египетских регионов с высокой безработицей. До недавнего времени власти не обращали внимания на необходимость экономического развития этого района, дискриминировали его население, преимущественно бедуинское. В отличие от южного Синая, где население еще как-то может заработать, участвуя в обслуживании туристов, на севере такой возможности нет. Тяжелые социальные условия создавали благоприятные условия для роста радикальных настроений.
Еще одной причиной роста влияния джихадистов на Синае, по мнению самих египтян, стало невежество населения. Часто люди, имеющие весьма поверхностное представление об исламе как о религиозной доктрине, не в силах разобраться между ее истинными ценностями и той «бесовщиной», которую внушают им эмиссары из ИГ, «Аль-Каиды» и других радикальных группировок, спекулируя на многих трудностях и проблемах. В последнее время власти страны приступили к осуществлению программы, которую можно было бы назвать религиозным ликбезом. К ней привлекаются тысячи религиозных деятелей, представителей исламского духовенства, в том числе выпускники известного каирского исламского университета «Аль-Азхар». Они ведут самую настоящую антиджихадистскую контрпропаганду.
Население северных районов Синая, прежде всего бедуинское, оказалось между двух огней. Местные бедуины никогда не отличались особой законопослушностью. Для того чтобы выжить, им приходится заниматься криминальным бизнесом. К тому же исламистам удалось привлечь на свою сторону немало бедуинов. Отсюда недоверие и даже враждебность к ним со стороны властей. Одновременно растет напряженность между экстремистами и бедуинами. Случаи вооруженных столкновений между ними на Синае давно уже перестали быть редкостью. Похищения людей стали обычным для Синая явлением. Причем часто бывает невозможно определить, кто стоит за исчезновением людей – экстремисты из ИГ, «Аль-Каиды» или силы безопасности Египта, которые в условиях ожесточенной войны не очень церемонятся с местными жителями, заподозренными в связях с джихадистами.
Тем не менее в последнее время многие вожди бедуинских племен склоняются в сторону сотрудничества с властями, надеясь получить от них современное оружие в необходимых количествах для борьбы с хорошо вооруженными, имеющими богатый боевой опыт террористами. Каир рисковать не хочет, поскольку больше заинтересован в том, чтобы иметь среди бедуинов как можно больше своих осведомителей, а не бойцов, которые могут потом повернуть оружие против тех, кто его дал.
ЛИВИЯ
После того как в конце 2016 года отряды «Третьей силы» из Мисураты при поддержке американской авиации очистили город Сирт от экстремистов «Исламского государства», считалось, что с этой террористической организацией в Ливии покончено. Правда, для многих уже тогда оставалось неясным, куда все-таки делись джихадисты-игиловцы. Оказалось, что многие из них так и не покинули Ливию, а рассеялись по стране, даже не слишком удаляясь от родного города Муаммара Каддафи. Районом их обитания стали места к югу от Сирта, в частности долина Вади Хамра и окрестности Бени Валида.
В середине и конце августа террористы из ИГ вновь проявили себя, напав на подразделения Ливийской национальной армии (ЛНА) Халифы Хафтара в районе Джофры, отвоеванной маршалом в начале июня в ходе боев против «Бригад обороны Бенгази», отрядов «Аль-Каиды», «Братьев-мусульман» и других мелких группировок исламистов. Внезапно атаковав несколько блок-постов ЛНА, джихадисты захватили 10 военнослужащих и двух гражданских лиц, которых вскоре обезглавили, видимо, для того, чтобы проявить свой «фирменный почерк», характерный для ИГ. Еще одним характерным для них признаком является стремление «застолбить» за собой определенную территорию. В этом плане обращает на себя внимание тот факт, что напавшие на ЛНА в районе Джофры экстремисты сразу же оборудовали несколько своих блок-постов.
Пока трудно со всей определенностью сказать, являются ли последние теракты на египетском Синае и в районе ливийской Джофры простым совпадением или террористы действовали по заранее согласованному плану. Связь между террористами из «синайского вилайета» и ливийскими террористическим организациями была неоднократно доказана. И хотя ливийские исламисты не очень жалуют пришлых в своем большинстве игиловцев, вполне возможно, что, спасаясь от уничтожения в Сирии и Ираке, боевики ИГ уже начали просачиваться в Ливию, впрочем, как и в Египет.
Возможно, что теперь, получая подкрепление в живой силе, экстремисты-игиловцы смогут накапливать некую критическую массу, которая позволит им начать своего рода цепную реакцию не только в Северной Африке, но и южнее, в странах Сахеля и Западной Африки, которая взорвала бы обширный регион. Ливия с учетом ее территориальной фрагментации, прозрачными и почти неконтролируемыми границами, а также отсутствием эффективной центральной власти и продолжающейся междоусобицы как между основными центрами силы, так и более мелкими группировками, представляет собой весьма привлекательную площадку для возобновления деятельности ИГ.
ТУНИС
Эта зажатая между Ливией и Алжиром страна дала наибольшее количество – более 6 тыс. – боевиков, отправившихся воевать под знаменами ИГ в Сирию и Ирак. Многие из них, хотя и далеко не все, продолжают возвращаться на родину. Тем не менее руководство страны, силы безопасности продолжают сдерживать рост террористической деятельности, во всяком случае, никаких резких всплесков количества терактов в Тунисе не зарегистрировано. Хотя, казалось бы, относительная толерантность властей по отношению к исламистам и мягкое по сравнению с Алжиром и Марокко антитеррористическое законодательство должны были, наоборот, способствовать разгулу джихадистов.
Очевидно, до сих пор у радикалов-террористов не хватает ни сил, ни средств, чтобы бросить открытый вызов власти. Это тем более удивительно, что в 17 из 24 тунисских провинций действуют ячейки ИГ, и до недавнего времени Ливия и Тунис, по сути, представляли собой сообщающиеся сосуды. Так, на западе Ливии, в районе Сабраты, расположенной в 100 км от границы с Тунисом, действовал учебный лагерь, где проходили подготовку террористы-радикалы, в том числе Нуреддин Шишани, один из главарей террористов, организовавших нападение в 2015 году на курортный город Сус и национальный тунисский музей Бардо.
Другой выпускник этого лагеря – известный вербовщик ИГ, родившийся в Бизерте тунисец Хасан Дауади. В июле этого года МВД Туниса выдало ордер на его арест. Два года назад Дауади уже задерживали силы безопасности Ливии, но тогда ему удалось каким-то образом выйти сухим из воды, и он снова оказался в Тунисе. Вообще же Сабрата прославилась тем, что между этим городом и тунисской границей действовал коридор, по которому практически беспрепятственно перемещались боевики, оружие, контрабанда. Даже после того, как два года назад американцы нанесли по нему авиаудар, он не перестал быть своего рода хабом для террористов и контрабандистов.
АЛЖИР
Власти этой страны сумели извлечь уроки из гражданской войны, которая продолжалась с 1991-го по 1998 год. Военные и спецслужбы по отношению к джихадистам обычно действуют жестко, не проявляя особой щепетильности по поводу строгого соблюдения буквы закона. Широко используется агентура, против выявленных вооруженных групп проводятся превентивные армейские операции. С начала года убито несколько десятков джихадистов, арестованы сотни подозреваемых в связях с террористами. Разрабатываются новые методы и средства борьбы против боевиков, проводятся контртеррористические учения.
Алжир не жалеет денег для того, чтобы достойно встретить нежеланных гостей. Вдоль границы с Тунисом заканчивается возведение 300-километрового земляного вала. Закупается новое оружие, техника, в том числе вертолеты Ми-28Н. Для мониторинга обстановки и быстрого реагирования на возникающие на границе угрозы, например в случае прорывов на алжирскую территорию вооруженных бандформирований, специально построен новый аэродром. С помощью России в космос запущен алжирский военный спутник, который будет выдавать данные о перемещениях джихадистов. Алжир напоминает сегодня готовую к осаде крепость. Тем не менее полностью исключить теракты не удается. Правда, количество терактов, их интенсивность и масштабы в целом не превышают «средних показателей» в соседних странах.
МАРОККО
Как и Алжир, опасность подстерегает эту страну сразу по двум направлениям. Во-первых, со стороны возвращающихся домой из Сирии и Ирака боевиков ИГ, «Аль-Каиды» и других террористических организаций, таких, например, как «Такфир уаль-Хиджра» или Исламская армия спасения. Во-вторых, за счет нового террористического кластера, еще не до конца оформившегося, но уже громко заявившего о себе в начале года. Речь идет о создании в странах южнее и западнее от Алжира так называемой Группы поддержки ислама и мусульман, которая объединила такие джихадистские группировки: «Мурабитун», «Ансар ад-Дин», «Бригада Масина», «Эмирата «Великая Сахара». При этом нельзя забывать, что в странах Сахеля уже действуют такие группировки, как «Боко харам», которые будут также стремиться расширить зону своего влияния.
Не исключено, что джихадисты рассчитывают использовать территорию Западной Сахары в качестве плацдарма если не для возрождения исламского государства, то по крайней мере для создания опорной базы на севере Африки. Во всяком случае, усиливающийся крен, если не сказать перерождение, определенной части фронта ПОЛИСАРИО (который во времена СССР считался одним из отрядов национально-освободительного движения) в сторону откровенных террористов-джихадистов говорит о том, что дальнейшее развитие событий в этом регионе может пойти именно по такому сценарию. В этом случае огромный район от Тиндуфа до севера Мали может превратиться в новый Афганистан.
Ведущий с начала 1970-х годов борьбу за независимость Западной Сахары фронт ПОЛИСАРИО испытывает в настоящее время трудности с финансами. В апреле этого года более сотни бойцов ПОЛИСАРИО встали под замена ИГ. Впрочем, первые контакты с исламистами, в частности с Исламским фронтом спасения, действовавшим против алжирского правительства, относятся еще к 1980-м годам. В 2003 году бойцы ПОЛИСАРИО участвовали вместе с «Аль-Каидой» в нападении на горнодобывающую компанию Мавритании, в 2005 году – на казармы Ламгити.
По количеству боевиков, направившихся воевать в Сирию и Ирак, Марокко лишь немногим уступает Тунису. В ходе войны многие марокканцы проявили лидерские качества, инициативу, не желая оставаться рядовыми исполнителями, тем более выступать в качестве подрывающих самих себя шахидов, и выдвигались на командирские должности. Как и их коллеги в Алжире и Египте, марокканские спецслужбы и военные обычно не миндальничают с террористами. Подобно египтянам, марокканцы начали привлекать к антиджихадистской пропаганде религиозных деятелей, а их немало. Одних мечетей в стране насчитывается около 50 тыс.
Как бы то ни было, силам безопасности Марокко удается сдерживать джихадистов, во многом благодаря тесному сотрудничеству со спецслужбами Франции и Испании. За последние несколько лет договорились не только об обмене информацией и проведении совместных операций по обезвреживанию террористов, но и об организации агентурных сетей на территориях друг друга. Однако усилия стран Магриба могли бы быть намного эффективнее, если бы Алжир и Марокко положили конец почти полувековой склоке между собой.
Дарья Гармоненко 