Константин Чуприн
В ходе боевых действий российская и украинская стороны активно применяют оружие, потенциально способное наносить ядерные удары. Фото Reuters
В связи со спецоперацией России на Украине (СВО) западные аналитики все чаще говорят об опасности втягивании НАТО в конфликт и даже о возможном применении тактического ядерного оружия. В военных штабах прорабатываются различные сценарии.
Но схожий вариант в противостоянии НАТО и Организации Варшавского Договора (ОВД) уже проигрывался на практике. 45 лет назад, в мае-июне 1977 года на территории ГДР, Польши и западных областей Украины и Белоруссии состоялось крупное оперативно-стратегическое командно-штабное учение на местности с возможным применением ядерного оружия (ЯО). Его результаты очень поучительны и сегодня.
Руководил учением «Запад-77» министр обороны СССР маршал Дмитрий Устинов. Тема учения была обозначена так: «Развертывание группировок ВС на западном театре военных действий, отражение вторжения противника, ввод в сражение оперативных резервов. Развитие наступления в условиях применения ядерного оружия».
При всем пространственном размахе реально перемещались не огромные массы войск, а полевые пункты управления и узлы связи. Боевая работа осуществлялась на картах командующими и штабами союзных армий и флотов ОВД.
К учению были привлечены оперативные группы генеральных штабов Войска Польского (ВП), Чехословацкой народной армии (ЧНА), главного штаба Национальной народной армии (ННА) ГДР, пять полевых управлений фронтов (сформированных на основе ВП, ЧНА, Группы советских войск в Германии, Белорусского и Прикарпатского военных округов), управления трех отдельных армий (из состава 3-го округа ННА ГДР, советских Северной и Центральной групп войск), управление Балтийского флота с оперативными группами польской Марынарки Военной и Фольксмарине ГДР (входивших в так называемый Объединенный Балтфлот).
Также 15 управлений общевойсковых, танковых и воздушных армий, ракетных армий стратегического назначения и армий ПВО. Кроме того, в учениях приняли участие штабы гражданской обороны западных областей Украины и Белоруссии.
НАПРАВЛЕНИЯ ГЛАВНОГО УДАРА
По фабуле учений, «западные» (подразумеваемые силы НАТО) развернули на Центрально-Европейском театре военных действий (ТВД) и в прилегающих водах Атлантики 85 дивизий, 3700 боевых самолетов и более 450 боевых кораблей. 70% сухопутных сил и авиации составили первый эшелон агрессора, сосредоточенный в Западной Германии и Дании. Считалось, что только танков в этом эшелоне у супостата может оказаться около 15 тыс.
«Восточные», выявив подготовку западных к нападению, приступили к скрытому отмобилизованию своих войск, доведя их по составу сил и средств примерно до равных с агрессором цифр, но имея в первом эшелоне только 40% наличной группировки. Так «западные» получили полуторное превосходство над «восточными» по первым эшелонам в целом, а на направлениях главных ударов – вплоть до пятикратного. Овладение ГДР и западными районами Чехословакии и Польши «западные» планировали осуществить за шесть-семь суток с последующим прорывом к Бресту и Калининграду.
«Война» началась в 4.00 утра 3 июня с «мощного огневого удара западных» по территориям ГДР и Чехословакии. В 4.20 «западные» вторглись в эти страны, сопровождая наступление массированными налетами тактической и палубной авиации. Но «восточные», несмотря на ряд допущенных их штабами ошибок, не только остановили натиск противника, но после паузы сами перешли в решительное наступление на Гамбург, Ганновер, Франкфурт-на-Майне и Мюнхен, продвинувшись на 100–150 км и одновременно ведя бои по овладению Балтийскими проливами. На ганноверском направлении появилась возможность рассечь силы «западных» и приступить к их разгрому по частям.
Для недопущения столь неблагоприятного развития командование «западных» приняло решение нанести по «восточным» массированный ядерный удар. Понимая, что противник прибегнет к этому средству, «восточные» решили упредить врага и сами «нанесли» по нему первый ядерный удар (подразумевалось привлечение ракетных комплексов 9К72 и «Луна-М», истребителей-бомбардировщиков Су-7Б армий ГДР, Польши и ЧССР). Но, по замыслу учения, это не привело к срыву ядерного удара «западных»: они нанесли его буквально через минуту.
На войска «восточных» и Объединенный Балтфлот были обрушены 680 ракетных боеголовок и ядерных бомб, а в глубь территории ГДР и Польши – еще 400. Расчетно-аналитические группы установили, что в результате удара «западных» был выведен из сражения 31% общевойсковых дивизий «восточных» – они полностью утратили боеспособность, 33% остались ограниченно боеспособными и только 36% свою боеспособность сохранили практически полностью. Оказались уничтоженными 24% ракетных бригад и дивизионов сухопутных войск и до 70% авиаполков. Образовались огромные зоны радиоактивного заражения, разрушений и пожаров.
Посредники подсчитали, что «восточные» потеряли от ядерных ударов вдвое больше дивизий, чем противник, объяснив это превосходством «западных» в тактических ядерных средствах и указав на недостаточность усилий «восточных» по их нейтрализации обычными боеприпасами до начала ядерной фазы стратегической операции.
Но и «западным» крепко досталось от ЯО «восточных». Они потеряли 250 тыс. военнослужащих, 23% тактической авиации, более четверти командных пунктов фронтового уровня, более трети дивизионов оперативно-тактических и тактических ракет, треть зенитно-ракетных дивизионов.
Несмотря на тяжелые последствия ядерных ударов противника, «восточные», введя в бой вторые эшелоны, развернули наступление по направлениям Шверин-Любек, полуостров Ютландия (для овладения Балтийской проливной зоной), в обход Рура с севера (с разгромом Северной и Центральной групп армий противника) и на баварский Майнбург, проведя силами одной дивизии воздушно-десантную операцию в Восточном Гессене (район города Фульда). На этом 8 июня маршал Устинов, посчитав цели достигнутыми, дал участникам учения отбой.
При подведении итогов начальник советского Генштаба маршал Николай Огарков отметил, что оно «проводилось на учебном оперативно-стратегическом фоне, в основу которого был положен один из возможных вариантов совместных действий вооруженных сил государств – участников ОВД по отражению агрессии на Западном ТВД, и в то же время при значительно измененном реальном боевом составе и исходном положении сторон. Это было сделано преднамеренно, чтобы командующие и штабы отошли от действий по реальным планам и проявляли больше творчества и инициативы в поиске лучших способов решения сложных оперативных задач».
При этом Огарков особо отметил высокую штабную культуру офицеров ННА ГДР. Это традиционный конек немецкого военного искусства.
ГОРЯЧИЙ РЕЗЕРВ
Говоря о возможности применения ЯО (серьезно, а не в стиле болтовни на некоторых телешоу), стоит вспомнить и о другом учении. Речь идет о проведенном еще в 1970 году с участием генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева, предсовмина Алексея Косыгина и министра обороны СССР маршала Андрея Гречко стратегическом командно-штабном учении «Решающий удар». На нем условно отрабатывался упреждающий, то есть первый (да-да!) полномасштабный удар советских стратегических сил по США в ответ на неопровержимые свидетельства их подготовки к развязыванию Третьей мировой войны.
В то время СССР только в составе наземной группировки располагал 1361 межконтинентальной баллистической ракетой (в 45 раз больше, чем в 1962 году, во время Карибского кризиса). В составе стратегических сил имелись также атомные и дизельные подводные лодки с баллистическими ракетами и тяжелые бомбардировщики. Плюс нацеленные на Западную Европу ракеты средней дальности и средние бомбардировщики.
Генштаб тогда подсчитал, что в результате удара будут уничтожены 87% американских ВС и до 72% индустриального потенциала США, погибнут 80–90 млн американцев (тогда население США составляло 203 млн человек). Правда, ценой этого стало бы превращение европейской части СССР в зону сплошного радиоактивного заражения с уровнем не менее 300 рентген/час. США и прочее НАТО тоже не сидели бы сложа руки, и страшно подумать, что стало бы с Европой вообще. Это в немалой степени подвигло руководство СССР к началу переговоров с США о сокращении стратегических наступательных вооружений.
Тем не менее Генштаб допускал возможность продолжения войны и после обмена ядерными ударами. Хотя в брежневском истеблишменте высшие посты занимали люди, прошедшие фронты Великой Отечественной или руководившие в ее условиях экономикой. И они понимали бесперспективность надежд на выживание СССР (как и его главного противника) в глобальной ядерной войне.
Американцы также просчитывали подобные варианты и самостоятельно пришли к подобному выводу. Как, например, Роберт Макнамара, возглавлявший в 1961–1968 годах Пентагон и считавшийся в советских масс-медиа ястребом.
Но переговоры переговорами, а военной мысли полагалось «растекаться по древу» всех возможных в «особый период» событий.
О каких еще последствиях применения ЯО шла речь? Об этом свидетельствует уже современный труд «История военной стратегии России», подготовленный Институтом военной истории Минобороны РФ. В нем, в частности, дается такой прогноз:
«Как на ТВД, так и во внутренних районах страны возникнет чрезвычайно сложная обстановка: огромные территории подвергнутся опустошению, а все крупные города превратятся в развалины, обширнейшие районы, атмосфера и водные пространства будут иметь смертельные уровни радиации. Да и состав ВС сократится в сотни раз. Но и в таких условиях допускалась возможность продолжения войны… Целью таких действий могут быть овладение сохранившимися жизненно важными районами противника на ТВД и принуждение его к капитуляции».
Что касается театров военных действий, то они, с точки зрения Генштаба СССР, не ограничивались Европой и Азией. Кроме западного советская военная доктрина выделяла еще девять континентальных ТВД – европейские Северо-Западный и Юго-Западный, а также Южный, Дальневосточный, Североамериканский, Южноамериканский, Австралийский, Африканский и Антарктический. Плюс четыре океанских – Арктический, Тихоокеанский, Атлантический и Индийский. Все они в той или иной мере входили в зоны ответственности ВС СССР и его союзников.
Не исключалась возможность использования боевой техники советского производства, поставленной в порядке военной помощи странам третьего мира. Захват ее мог быть осуществлен силами частей спецназа ГРУ, ВДВ и морской пехоты. А использование – заблаговременно доставленными военнослужащими (включая скрытно призванных из запаса в угрожаемый период). Для их переброски могли использоваться суда торгового и рыболовного флотов, а также «Аэрофлот». Здесь уместно отметить, что его логотипы и гражданские регистрационные номера несли многие самолеты военно-транспортной авиации ВВС СССР – например, тяжелые крылатые грузовики Ан-22 «Антей», собственно в «Аэрофлоте» не числившиеся.
На основе советского вооружения, поставленного, скажем, Анголе, вполне можно было сформировать три мотострелковые дивизии советской армии – ведь одних только танков Т-34–85, Т-54, Т-55, Т-62 и ПТ-76 эта страна получила не менее 700 единиц. Плюс еще порядка 1200 бронированных боевых машин (БМП, БТР, БРДМ), сотню реактивных систем БМ-21, еще больше 122-мм гаубиц, зенитных ствольных и зенитно-ракетных комплексов ПВО. Ангольских истребителей МиГ-21, МиГ-23, истребителей-бомбардировщиков Су-20 и Су-22, штурмовиков Су-25, вертолетов Ми-8 и Ми-24 хватило бы на смешанную авиадивизию пяти- шестиполкового состава. А из поставленных боевых кораблей (шесть ракетных катеров пр. 205М, пять торпедных катеров пр. 206, два рейдовых тральщика пр. 1258 и три средних десантных корабля пр. 771) можно было сформировать Луандскую отдельную бригаду кораблей охраны водного района. То же касается ряда других стран Африки, состоявших в военно-технической клиентуре СССР.
Некоторые американские эксперты тоже не исключали апокалиптического поворота событий. Они даже предполагали, что принуждение Запада к капитуляции могло быть обеспечено не задействованным в обмене глобальными ударами стратегическим резервом ядерных сил СССР в виде нескольких атомных подлодок с баллистическими ракетами. Их наличие в «горячем резерве» позволило бы оказать давление на лидеров Запада в ходе переговоров о послевоенном устройстве мира.
При необходимости, как считали те эксперты, Союз мог бы выпустить – в качестве «последнего аккорда» – одну лодочную ракету. Чтобы у противника не оставалось сомнений в финальной решимости Советов покончить с капитализмом.
Ну а потом можно было бы приступать и к реализации на просторах земного шара обещанного еще XXII съездом КПСС триумфа коммунизма. Коммунизма пещерно-военного, поскольку иного формата бытия ядерная зима не предполагает. С гармоничным соответствием способностей и потребностей – последние сводились бы к элементарному выживанию.
Эти уроки не нужно забывать тем военным экспертам и заокеанским политикам, кто охоч поиграть в «ядерную войну» на телеэкране.
