Владимир Петровский У антиправительственных вооруженных выступлений и бандитизма в Чечне своя давняя история. Особый отпечаток на их характер наложили и многовековая практика набегов на соседей, и продолжавшаяся более 50 лет Кавказская война XIX в.
После Октябрьской революции 1917 г. и победы большевиков на Северном Кавказе отношения горских народов с центральной властью продолжали оставаться традиционно сложными.
Вооруженные антисоветские выступления здесь в 20-х гг. явились логическим продолжением одновременно и Гражданской войны, и традиционного антироссийского сопротивления. Особую роль в становлении и развитии бандитизма в регионе сыграли националистическая верхушка горцев и часть реакционного мусульманского духовенства, призывавшие под лозунгами защиты шариата к борьбе с новой властью. В ряде мест Северного Кавказа вспыхивают восстания.
Одно из первых началось в сентябре 1920 г. в некоторых горных районах Чечни. Возглавили мятеж Нажмуддин Гоцинский и внук имама Шамиля - Саид-бей. К началу 1921 г. под их началом находилось около 10 тыс. боевиков. Для разгрома повстанцев директивой командующего Кавказским фронтом от 25 января 1921 г. была сформирована специальная Терско-Дагестанская группа войск. В течение марта 1921 г. ее подразделения заняли все крепости, многие большие аулы и господствующие позиции на местности. Все передвижения осуществлялись с разрешения и под контролем армейского командования.
Основным очагом бандитизма традиционно являлась горная часть Чечено-Ингушской Республики, где население жило мелкими родовыми поселениями в труднодоступных местах и находилось под сильным влиянием националистической и религиозной верхушки тейпов. Например, в бывшем Итум-Калинском районе, входившем в состав Шатоевского округа, до 1925 г. вообще не появлялись партийные функционеры и советские работники, а в отдельных аулах они не бывали и в более поздние годы. В силу специфических географических условий (горно-лесистая местность) здесь скрывались беглые уголовники, крупные и мелкие банды, которые нападали на официальных представителей власти, дезорганизовывали работу партийных и государственных структур, грабили кооперативы, колхозы, угоняли скот у населения, разжигали межнациональную вражду. Это был всегда готовый резерв для различного рода мятежных выступлений. Если говорить о политическом бандитизме (по терминологии 20-40-х гг. XX в.) на Северном Кавказе, то его активизация пришлась на 1924-1932 гг. Тогда же органы и войска ОГПУ, а затем НКВД провели ряд успешных специальных операций.
Однако, несмотря на это, политическая обстановка в республике продолжала оставаться потенциально конфликтной. Порой вожакам бандформирований удавалось подчинить себе сотни людей, что позволило организовать не одну заметную вооруженную акцию: в 1929 г. под руководством Шиты Истамулова в Шалинском и Урус-Мартановском районах, в 1930 г. - в ряде селений Итум-Калинского, Шатоевского и Чемберлоевского районов, в Галанчежском районе и Хамхинском сельском совете Галашкинского района (тут верховодил находившийся на нелегальном положении мулла Джавотхан Муртазалиев).
25 марта 1932 г. началось восстание в районе Беной. Хотя через неделю оно, как и другие вооруженные выступления, было подавлено, отдельные проявления бандитизма в Чечне фиксировались вплоть до 1935 г. Судя по документам, волнения среди чеченцев имели место также во второй половине 30-х гг. и продолжались до начала Великой Отечественной войны.
Справедливости ради необходимо отметить, что в 20-30-е гг. и без того непростую обстановку на Северном Кавказе усугубляли многократные административно-территориальные изменения, когда границы определялись непродуманно и зачастую без надлежащего учета традиционного исторического расселения народов в регионе, насильственная коллективизация, непродуманная ломка вековых обычаев.
Всего с момента установления советской власти на Северном Кавказе и по 1941 г. включительно только на территории Чечено-Ингушетии произошло 12 крупных вооруженных выступлений, в каждом из них участвовало от 500 до 5000 боевиков. За это же время в результате проведения агентурных и чекистско-войсковых мероприятий удалось предотвратить 3 опасных мятежа.
Уже накануне фашистской агрессии против СССР антироссийски настроенные националистические силы Северного Кавказа заметно активизировались. После нападения гитлеровцев на Советский Союз в регионе началось массовое уклонение от призыва в армию. Многие дезертиры уходили в горы, откуда совершали грабительские набеги на поезда и селения. Только с 1 января до 22 июня 1941 г. на территории Чечено-Ингушетии было зарегистрировано 31 бандпроявление, а с 22 июня по 3 сентября 1941 г. - 40. На 20 октября 1941 г. в республике активно действовали 10 банд. К декабрю 1941 г. преступники представляли столь большую опасность, что для борьбы с ними власти сформировали специальный 178-й мотострелковый батальон оперативных войск НКВД (в январе 1942 г. его развернули в 141-й горнострелковый полк, предназначенный исключительно для операций против банд).
Уцелевшие вожаки предвоенных вооруженных выступлений - Хасан Исраилов (убит в 1945 г.), Джанагхан Муртазалиев (арестован и осужден) и другие объединили вокруг себя главарей бандформирований, установили связь с германскими спецслужбами и при их поддержке взялись за подготовку новых мятежей.
Как доносил в Ставку военный совет Северо-Кавказского военного округа, особенно тревожная обстановка сложилась в Урус-Мартановском, Ачхой-Мартановском и Советском районах Чечни: значительная часть местного населения не желает участвовать в войне против немецких захватчиков, подверженные такому настроению две трети мужчин, подлежащих призыву, уклонились от него. Некоторые из них, скрываясь в горах, создавали банды, численность которых доходила до 600-700 человек. Нередки были случаи, когда к ним присоединялись беглецы из армии с оружием в руках. Случалось, руководили бандами бывшие работники местных партийных и государственных органов, даже НКВД.
В феврале 1942 г. в Шатое и Итум-Кале поднял мятеж бывший прокурор Чечено-Ингушетии Майрбек Шерипов (убит 1943 г.), вступивший в альянс с бандой Хасана Исраилова. Были созданы объединенный штаб и повстанческое правительство. В июле того же года они приняли воззвание к чеченской и ингушской нациям, в котором говорилось, что кавказские народы ожидают немцев и окажут им гостеприимство взамен на признание независимости Кавказа.
Все это благоприятствовало диверсионно-террористической деятельности германских разведслужб в регионе. Уже в июле 1941 г. немцы принялись разворачивать сеть школ для подготовки агентуры исключительно для операций на Северном Кавказе. Будущие курсанты отбирались в лагерях военнопленных инструкторами полка специального назначения "Бранденбург-800" из представителей кавказских народов. Из них формировались целые роты. А осенью 1941 г. в лагере "Штранс" создается батальон "Бергман" ("Горец") для подрывной работы на Кавказе. Сколоченные из личного состава этих спецподразделений группы перебрасывались в тылы советских войск для ведения шпионажа, уничтожения различных объектов, разрушения коммуникаций, создания паники. С лета 1942 г. на Северном Кавказе были задействованы две трети полка (затем дивизии) "Бранденбург-800". В его 4-м батальоне в июле 1941 г. было развернуто так называемое "Предприятие Ланге" - лагерь, известный среди фашистских агентов под наименованием "Кавказский орел". Подчинялось "предприятие" непосредственно отделу абвер-2 германской разведки. "Кавказские орлы" по принципу землячества были сведены в три учебные группы по 30-35 человек в каждой. В конце июля 1942 г. отряд агентов под руководством фельдфебеля Морица забросили в район Майкопа. Спустя месяц 30 лазутчиков во главе с капитаном Ланге направили в окрестности чеченских селений Чишки, Дачу-Барзой и Дуба-Юрт Атагинского района. Абвер планировал провести одну из наиболее масштабных диверсионных акций на нефтяных месторождениях и нефтеочистительных заводах в Майкопе и Грозном (операция "Шамиль").
Всего различными германскими разведывательными органами на территорию ЧИАССР было заброшено 8 групп парашютистов: 5 групп - 57 человек - в июле-августе 1942 г. и 3 группы - 20 человек - в августе 1943 г.
Между тем прорыв фашистских войск на Северный Кавказ вызвал новый всплеск антисоветских и антироссийских настроений среди горцев. Участились нападения на отдельные красноармейские подразделения, тыловые службы и транспорты. Террористические акты против военнослужащих и гражданских лиц, диверсии на предприятиях, коммуникациях, линиях связи приобрели массовый характер. Немецкая агентура пыталась координировать действия местных бандитских отрядов, а также спровоцировать в тылу Красной Армии вооруженные выступления. С этой целью распространялись листовки, в которых народы Кавказа пытались стравливать обещаниями каждому из них земель соседей, напоминалось об обидах столетней давности, причиненных русскими. Чеченцев призывали уничтожать "русских захватчиков" и помогать "великой Германии".
Первые значительные вооруженные выступления против советской власти произошли в Чечено-Ингушетии разновременно в период с 28 октября по 8 ноября 1941 г., но в результате быстро принятых НКВД и властями мер были пресечены. Часть рядовых мятежников возвратились в свои селения, но большинство вместе с организаторами и руководителями скрылись в горах и перешли на нелегальное положение.
Наиболее высокой интенсивностью отличались действия бандитов на Северном Кавказе в 1942 г. Сброс с немецких самолетов оружия, боеприпасов, взрывчатки, различного снаряжения указывал на наличие связи бандформирований с гитлеровцами. Ведомства адмирала Канариса и рейхсфюрера СС Гиммлера пытались всячески стимулировать вылазки бандитов, понимая, что для борьбы с ними в условиях горно-лесистой местности советское командование будет вынуждено привлекать значительные силы и средства.
И действительно, на Кавказе Красной Армии приходилось воевать на два фронта, т.к. удара можно было ожидать и с тыла. Например, 27 июля 1942 г. резервная рота 66-го стрелкового полка попала в засаду в районе горы Кур-Кумас и была блокирована крупной бандой. Только через четверо суток с помощью войск НКВД подразделению удалось вырваться из кольца. Одна из многочисленных банд сковала выдвижение целой стрелковой дивизии. Постоянно обстреливались войсковые колонны, передвигавшиеся по горным дорогам, совершались нападения на железнодорожные составы, угонялся скот.
В августе 1942 г., объединившись, банды Бадаева, Магомадова и других главарей (всего до 1,5 тыс. боевиков) окружили райцентр Итум-Кале и находившийся там небольшой гарнизон с целью захвата власти в данном районе. В результате предпринятых органами НКВД агентурно-оперативных и войсковых мероприятий эта вылазка успеха не имела. Однако и в дальнейшем активность бандформирований в Чечне не снижалась. В целом действия по их ликвидации в 1942 г. не дали ожидаемых результатов. Банды не удалось полностью уничтожить.
К началу 1943 г. в Чечне по-прежнему имелись довольно значительные бандформирования, в рядах которых находились около 50 немецких диверсантов. Отдельные бандгруппы продолжали систематически совершать налеты на колхозы, совхозы, советские учреждения, теракты в отношении местного партийно-государственного актива и населения, активно проводили подготовку вооруженных восстаний, приурочивая их к ожидаемому летнему наступлению немцев на Кавказе. Но в результате поражений, понесенных германскими войсками, снабжение бандитов резко пошло на убыль, а затем и прекратилось вовсе. Успешные действия войск Красной Армии и НКВД против бандформирований, предпринятые в 1942-1943 гг., позволили уничтожить их основные силы. Но лишь к концу 1944 г. все отряды боевиков были ликвидированы или рассеяны, а борьба с мелкими группами бандитов продолжалась и после войны.
Да, таковы факты истории Чечни. Но они не должны заслонять имена тех чеченцев, которые мужественно, самоотверженно и стойко сражались с фашистами. Достаточно вспомнить 420 чеченцев - защитников Брестской крепости, восемнадцатилетнего пулеметчика Ханпаши Мурадилова, уничтожившего десятки и десятки гитлеровцев, Героя Советского Союза полковника Висаитова, дошедшего во главе полка до Эльбы.
