Снаряды для рейхсвера

Подробности

О СОТРУДНИЧЕСТВЕ в военной области СССР и Германии в 1920-1930-е гг. теперь хорошо известно. Но и сегодня обнародованы далеко не все касающиеся его факты. Вот один из них.

...В конце 1923 г. Реввоенсовет (РВС) СССР вдруг принял решение о начале производства 77-мм артиллерийских снарядов (иногда их именовали и как 75-мм) якобы для вновь формируемых особых артдивизионов, вооруженных трофейными германскими орудиями. Главному управлению военной промышленности (ГУВП) было предложено изготовить 400 тыс. снарядов в штатный и мобилизационный запас за счет сверхсметных ассигнований.

Как будто бы ничего особенного. Но дело в том, что на советских складах было всего 12 германских 77-мм пушек образца 1916 г., все они нуждались в ремонте. Очевидно, что сотни тысяч снарядов предназначались не для РККА. Это был секретный заказ из Германии, которая не могла производить снаряды у себя из-за ограничений, наложенных Версальским договором.

Советская военная промышленность к тому времени сильно сократила выпуск боеприпасов - после Первой мировой и Гражданской войн остались большие запасы снарядов, да и средств на производство новых боеприпасов не было. Поэтому для СССР соглашение с Германией имело большое значение. За счет выполнения заказа удалось частично загрузить мощности нескольких предприятий военной промышленности страны. Так, Златоустовскому заводу поручили изготовить 400 тыс. корпусов фугасных гранат, Петроградскому (с 1924 г. - Ленинградскому) трубочному заводу - 400 тыс. взрывателей, Тульскому патронному заводу - 400 тыс. снарядных гильз, Казанскому пороховому заводу - 21 тыс. пудов бездымного пороха, Самарскому заводу взрывчатых веществ (Иващенково, ныне Чапаевск) - около 20 тыс. пудов тротила. Снаряжение боеприпасов возлагалось на Богородский снаряжательный завод (Затишье, ныне Электросталь), сборка взрывателей - на Охтенский завод (Петроград). В производстве участвовали также и другие предприятия. Одним из технических руководителей проекта был Владимир Рдултовский, известный русский военный инженер.

Заказ выполнялся в условиях строгой секретности, ему присвоили условное обозначение 3-ДМО. На заводы назначались особые приемщики (инструкторы) от РВС - германские специалисты. Уровень закрытости этой программы был настолько высок, что в архивах сохранились в основном лишь конверты, в которых пересылалась переписка по 3-ДМО, но не сами документы. Однако, как это часто бывает, необходимую информацию удалось найти в материалах, посвященных борьбе за усиление секретности.

Причем требовалось сохранять в тайне не только характер работ, но и предотвращать сбор немецкими инструкторами информации на военных заводах. Не допускалось посещение ими цехов и знакомство с материалами, не имеющими отношения к выполнению заказа 3-ДМО. Ограничивался круг лиц, имеющих дело с инструкторами на службе. Вне службы необходимо было избегать по возможности частого и близкого общения с ними. Даже место для испытаний на артиллерийском полигоне выбрали на отшибе, в том числе для того, чтобы немцы не смогли увидеть "секретные предметы русской материальной части".

Освоение программы проходило непросто, не обошлось и без накладок. Заказчик, то есть германская сторона, в феврале 1924 г. выслал в Златоуст чертежи. В марте уже были готовы несколько образцов корпусов снарядов для испытаний. В начале апреля из Златоуста привезли для испытаний первые 50 корпусов. Однако первый вариант был с ошибками, и в конце апреля выслали новый чертеж. Ленинградский трубочный завод нуждался в дополнительных станках из-за эвакуации 1918 г. и изношенности оставшегося оборудования. Необходимые станки пытались получить с простаивавшего торпедного производства другого ленинградского завода и получили отказ от Комитета по демобилизации и мобилизации военной промышленности, который контролировал использование специализированного оборудования даже на остановленных военных производствах. Но, очевидно, станки для выполнения спецзаказа все же передали.

В Златоусте ощущалась нехватка квалифицированных станочников, и туда послали около 100 безработных специалистов из других городов, проверив предварительно их опытность в Москве. Из-за секретности работ предпочтение отдавали членам Компартии. Часть материалов для производства снарядов приходилось импортировать (пружины для взрывателей, шелковую ткань для пороховых зарядов и др.). Отправлялись в Германию и советские специалисты для консультаций по производству взрывателей.

Для испытания стрельбой выпускаемых боеприпасов немецкие орудия на Московский орудийный завод (Подлипки, ныне Королев) с Кронверкского арсенала в Ленинграде в апреле 1924 г. были отправлены для ремонта 6 пушек. Три отремонтированных орудия доставили на Главный артиллерийский полигон (под Ленинградом), по одному - в Казань и Златоуст. Первые два орудия отправили с МОЗ в июне 1924 г. Шестое орудие ремонтировали почти до конца 1925 г. Из арсенала выслали на полигон еще одно неисправное орудие и лафет на запчасти.

Приемка боеприпасов производилась силами ГУВП без артиллерийских приемщиков от РККА. На испытаниях необходимо было присутствие немецких инструкторов РВС. Принятые ими снаряженные готовые снаряды и взрыватели следовало отправлять в адрес артиллерийского склада рядом с Ленинградом. Очевидно, что затем снаряды везли в Германию морем.

Во второй половине 1925 г. работы по производству снарядов постепенно завершались. Судя по косвенным данным, снаряженные боеприпасы отправлялись в 1925 г. с Богородицкого завода 10 партиями - начиная с февраля и заканчивая концом сентября. В 1926 г. проходили работы по ликвидации заказа - в основном связанные с подсчетами, окончательными расчетами с заводами и т.д. В ГУВП со всех специалистов, принимавших участие в выполнении заказа, собирались взять подписку о неразглашении информации в будущем и об обязательстве сообщать о перемене местожительства и службы.

В период максимального развертывания работ в начале 1925 г. в проекте 3-ДМО были заняты около 7 тыс. рабочих военных заводов, из них в Златоусте - 2500 человек, в Туле - 450, в Казани - 690, Иващенково - 100, Затишье - 410, Ленинграде - около 3000. Немецкий заказ позволил задействовать почти 75% работников Ленинградского трубочного завода, 50% - Охтенского и Богородского заводов, почти все военное производство Златоустовского завода. В середине 1920-х гг. было максимальное падение численности занятых на военных заводах СССР. Для советской стороны этот заказ позволил поддержать действующее производство и сохранить кадры на нескольких предприятиях военной промышленности в годы, когда она переживала тяжелейший кризис.