Максим Ярославский Александр Кибовский. Сибирский цирюльник. Правда и вымысел киноэпопеи - М.: Экспринт, 2002, 76 с. (Военно-историческая библиотека журнала "Цейхгауз")
Говорят, во время съемок фильма "Звезда пленительного счастья" исторический консультант, придя на Сенатскую площадь и увидев массовку, сказал, что войска стояли не так. А это не важно, ответили ему, нам так надо. Консультант повернулся и ушел. Картечь не попала в памятник Петру, символа не получилось, но фильм был хороший, ему хотелось верить, хотелось любить - и его любили, невзирая на всех консультантов. Мораль сей басни такова: историческая достоверность - не главное в художественном произведении. Важна правда чувства. Но когда именно эта правда вызывает сомнения, самый простой и в конечном счете самый верный путь спросить: а не наврали ли вы, господа хорошие, в деталях?
Во все времена страстными любителями деталей были знатоки военной истории. Затянувшаяся игра в солдатики приводит, разумеется, не только к скрупулезному подсчету числа звездочек, лычек и нашивок, но и к последствиям куда более серьезным. Военные историки - люди сложные. Одного у них не отнять - как правило (предполагающее, разумеется, и исключения), они не делают различий, когда надо бороться за честь имперского и советского мундира. Рубеж 1917 года здесь отсутствует. Журнал "Цейхгауз" поэтому, собираясь всей своей мощью обрушиться на волюнтаризм режиссеров и всевозможные кинематографические ляпы, выбирал между "Гардемаринами" всех мастей и сериалом "Граница". Остановились на "Сибирском цирюльнике", являющемся "бесспорным лидером по пафосу и историческим амбициям". Остановились, думаю, в первую очередь потому, что венчает его следующий титр: "Гордости отечества нашего - русским офицерам посвящается этот фильм". Заставив походя русских офицеров совершить множество неблаговидных поступков, Никита Михалков замахнулся, таким образом, на офицерскую честь и подставил себя под огонь безжалостной критики военных, по сравнению с которой всхлипы кинообозревателей и тухлые яйца национал-большевиков выглядят детским лепетом. В ход пошла тяжелая историческая артиллерия.
Александр Кибовский сделал роскошную книгу - со множеством иллюстраций, раскадровкой, цитатами из источников и ссылками на научную литературу, книгу, по которой можно изучать подлинную историю России времен правления Александра III. Наибольший восторг вызывает, конечно, титульный лист - на нем стоит штамп Александровского военного училища. "Цейхгауз" сумел справиться со своей задачей с тем самым изяществом, которого, увы, не хватило Михалкову. Увы, потому что судьба Михалкова вряд ли может кого-нибудь оставить равнодушным - его трансформация, его "постфранкистский период" (давайте введем наконец в оборот этот ползуче распространяющийся термин - метаморфоза, происходящая с художником после падения диктатуры), воспринимаются многими, если не всеми, как произошедшее с близким человеком. Можно ли хотя бы, вспоминая прежние актерские работы Михалкова, восторгаться исполнением роли государя императора? Можно? То-то же.
Кибовский, вооруженный своим скучным, фельдфебельским знанием Устава караульной службы, нащупал, кажется, главную причину появления этого фильма - реалии, являющиеся двигателем сюжета, взяты не из дореволюционной, а из советской практики, переименованные в юнкеров курсанты учатся не в императорском, а в советском военном училище, во второй половине ХХ века. Как молоды мы были! Как веселы, как глупы, как неправы. Именно с этим юнкера Михалкова, возвращаясь с невозможных зимних учений, немыслимым для конца XIX века способом штурмуют поезд на станции с названием "РАЗЪЕЗД 71 км" (привет старой орфографии и не принятой тогда в России метрической системе) и прячутся от проводника, одетого в щегольскую, неизвестно у кого позаимствованную тужурку. А потом к этому легкому, искреннему зачину пристегивается лживая мелодрама и псевдопатриотический пафос. Если бы не было этой лжи, этого желания потрафить всем сразу, если бы честно снять - о себе ли, о своей ли юности, о юности ли юнкеров 1885 года - но честно. В результате же именно сюжетная невыверенность приводит к тому, что хорошим актерам, в сущности, играть нечего - а из ничего и выйдет ничего. (И это при том, что Михалков включил в фильм столько цитат, мастерски снял многие куски и выдал в конце хорошо просчитанный шедевр - с серпом и яблоком.) Бог с ними с погонами - эти ошибки мало кто бы заметил. Здесь проблемы покрупнее. То, что в 1885 году в России вряд ли можно было найти хотя бы одного действующего террориста, это, надеюсь, любой мало-мальски грамотный человек может понять самостоятельно. За другими подробностями - к Кибовскому. Их тьма. Но был бы фильм хороший - все бы простили, никто не хотел бы слушать ни критиков, ни военных историков.
В заключение - еще раз о пафосе. Книга, изданная "Цейхгаузом", им тоже не обделена. Автор обращается не столько к художникам или к рядовым зрителям, сколько к научному сообществу: не спи, научное сообщество! Займись наконец популяризацией на высоком уровне - ведь столь многие успешно занимаются этим на уровне весьма низком. Историки, как и все остальные, должны выдавать свой продукт - тексты, дающие людям возможность знать и понимать историю. Тогда, может быть, не так просто будет делать плохие фильмы на историческом материале - а ведь из всех искусств важнейшим кино является для нас по-прежнему. Хотя, в третий раз, - если бы он был хорошим┘
