Геннадий Синица На кораблях Тихоокеанской эскадры тяжело переживали гибель великого русского флотоводца, выдающегося ученого-новатора адмирала Степана Макарова (см. "НВО" # 13, 2004 г.). Судьбой ему было отведено командовать флотом всего 36 дней.
После гибели адмирала Макарова (13 апреля 1904 г.) эскадра осиротела и оказалась в руках безвольных руководителей. Они боялись брать на себя ответственность и фактически отказались от единоначалия. Была введена система коллегиальности: важнейшие распоряжения по флоту стали приниматься голосованием с участием флагманов и лиц из ближнего окружения царского наместника адмирала Алексеева. Жестко пресекались попытки отдельных командиров действовать в наступательном духе, и активные операции эскадры прекратились. Основные ее силы были задействованы в обороне крепости изнутри. И почти ничего не делалось, чтобы уменьшить военную угрозу Порт-Артуру с моря. Инициатива окончательно перешла в руки японцев. Противник перевозил войска морем и беспрепятственно осуществлял высадку их в районах боевых действий. На рейде Порт-Артура теперь регулярно появлялись японские корабли, не опасаясь противодействия русских.
В офицерских кают-компаниях и матросских кубриках часто обсуждали сложившуюся обстановку на эскадре. Моряки тепло вспоминали адмирала Макарова, который оставил о себе добрую память. Многие из них были убеждены, что только Степан Осипович - один из всех русских адмиралов того времени мог успешно бороться с превосходящими силами японцев.
В кругу офицеров командир минного заградителя "Амур" капитан 2 ранга Иванов горячился:
- Япошки ведут себя все более нагло, вызывающе... Разве можно оставить без отмщения, возмездия гибель незабвенного и дорогого Степана Осиповича, наших боевых товарищей на броненосце "Петропавловск"? Японцев надо примерно наказать┘
Вскоре он перешел от слов к делу: написал рапорт на имя контр-адмирала Витгефта, назначенного в начале мая командующим эскадры. Офицер изложил замысел операции по постановке минного заграждения на вероятных курсах движения противника. Витгефт не сразу согласился с предложением. По своему характеру новый командующий был неплохим исполнителем чужой воли и редко принимал самостоятельно решения. Но Иванов был настойчив в своем намерении, доказывал, что он должен это сделать непременно, и просил командующего оказать ему содействие. Решимость офицера взяла верх. В конце концов Витгефт согласился, но свое согласие обставил многими условностями. В частности, он приказал командиру "Амура" и кораблям сопровождения не удаляться от входа во внутреннюю гавань Порт-Артура дальше 80 кабельтовых и на этом расстоянии поставить минное заграждение.
В течение нескольких дней капитан 2 ранга Иванов и другие участники операции вели наблюдения за передвижением японских кораблей.
- Вот дождемся тумана,- говорил своим подчиненным командир минного заградителя "Амур", - и под его прикрытием поставим мины.
И, наконец, 14 мая (1904 г.) такая погода наступила. Над морем нависала дымка, местами туман был плотный и надежно прятал прибрежные очертания бухты. В 14 часов 30 минут для выполнения операции в море вышел "Амур" в сопровождении эскадренных миноносцев "Внимательный", "Выносливый", "Смелый", "Скорый", "Стройный" и "Сердитый". Два корабля проводили траление по курсу минного заградителя, а остальные находились в охранении.
Состояние моря было близким к штилю. Туман двигался полосами. Такая погода благоприятствовала минной постановке днем. В отличие от ночной операции представлялась возможность более точно определить место, где ставить минное заграждение. По личным наблюдениям командира заградителя, блокирующие Порт-Артур корабли противника обычно появлялись в районе Золотой горы и чаще всего держались на расстоянии 100-110 кабельтовых. Пройдя по входному створу, капитан 2 ранга Иванов в нарушение приказа старшего начальника вывел "Амур" на расстояние, рассчитанное им, и приступил к постановке минного заграждения. Весь экипаж заградителя во главе с командиром и особенно минеры трудились вдохновенно, слаженно, споро. Мины ставили перпендикулярно курсам, которыми обычно двигались в этом районе японские корабли. Было поставлено 50 мин. Операция прошла в целом успешно. Японцы не заметили ни "Амура", ни кораблей сопровождения, да и сама минная постановка была осуществлена скрытно.
На следующий день, 15 мая, корабли противника в составе эскадренных броненосцев "Хацусэ", "Ясима" и "Сикисима" и трех крейсеров, ничего не подозревая, появились на рейде Порт-Артура. Русские береговые посты внимательно наблюдали за действиями отряда японских кораблей. Вскоре под концевым эскадренным броненосцем "Хацусэ" водоизмещением 15 000 т раздался мощный взрыв. Корабль сильно накренился и начал тонуть. Для спасения команды были посланы шлюпки. К поврежденному кораблю рискнул приблизиться броненосец "Ясима", который вскоре тоже подорвался на минах. Раздалось два взрыва. Правда, он оставался на плаву и пытался под охраной крейсеров дойти до своей базы, однако переборки не выдержали напора воды и корабль затонул. Только на броненосце "Хацусэ" противник потерял 36 офицеров и кондукторов, 457 матросов и ранены были 95 человек.
В ночь на 15 мая в районе островов Эллиот крейсер "Кассуга", несший блокадную службу, в темноте протаранил крейсер "Иосино". Заполнившись водой, он через несколько минут перевернулся и затонул. На нем погибли 335 человек. Серьезные повреждения получил и крейсер "Кассуга". В тот же день село на камни японское посыльное судно (авизо) "Тацута", на борту которого находился адмирал Насиба. 15 мая японцы назвали черным днем своего флота. За три дня перед этим в бухте Керр во время траления подорвался и затонул японский миноносец # 48. Спустя два дня там же, у мыса Робинсон, погибло, подорвавшись на русской мине, японское посыльное судно "Мияко". 17 мая вблизи Порт-Артура на русских минах подорвался миноносец "Акацуки". В районе залива Кинд-чжоу затонула японская канонерская лодка "Осима", протараненная другой японской лодкой при постановке на якорь.
За сравнительно короткое время в мае 1904 г. японский флот потерял два первоклассных броненосца, крейсер и несколько других боевых кораблей. Это было равносильно большому поражению японцев. И дело здесь не только в искусстве русских минеров, но и в плохой организации боевой деятельности японских кораблей, в неудовлетворительно поставленной службе разведки неприятеля, в тактической безграмотности офицеров императорского флота, их беспомощности перед минной опасностью.
Для постановки минных заграждений русские минеры успешно использовали небольшие миноносцы, рейдовые катера, портовые баркасы. Проявляя инициативу, смекалку, они приспосабливали для этих целей мелкие плавсредства, типа китайских джонок, специальных плотиков с настилом для мин. Моряки быстро овладевали искусством незаметной постановки минных заграждений, минных банок, становились настоящими мастерами своего дела. В начале двадцатых чисел мая отряд моряков-охотников под командованием молодых офицеров братьев Тырковых для защиты левого фланга Кинджоуских позиций поставили 15 мин с джонки. В бухте Санатория с плотиков под командой лейтенанта Сухомлина осуществлена постановка минных банок общим числом 10 мин. Для обеспечения береговых позиций от обстрела японских кораблей в Голубиной бухте с катеров и джонки под командой лейтенантов Басова и Щетинина было поставлено 20 мин. Все эти действия проводились скрытно, незаметно для японцев. К слову сказать, минному делу у русских моряков впоследствии учились минеры английского, французского, германского и других флотов.
