Евгений Киселев Начнем с предыстории.
В апреле 1933 года, воспользовавшись перманентной слабостью власти Гоминьдана на северо-востоке Китая, начальник штаба Синьцзянского военного округа Шен Ши-Цай стал фактически самостоятельным владыкой одноименной провинции. Однако его положение осложнялось тем, что местные мусульмане (уйгуры и дунгане) не слишком жаловали вообще всех китайцев и стремились к независимости. В результате новоявленный правитель Синьцзяна обратился за помощью к Советскому Союзу и даже выказал желание вступить в ряды ВКП(б), поскольку больше помощи ожидать было неоткуда.
ПРОТОРЕННЫМ ПУТЕМ
Просьбу Шен Ши-Цая в Москве восприняли благосклонно, так как басмачи, разбойничавшие на территории СССР, давно находили приют у единоверцев в Синьцзяне. Ко всеобщему удовлетворению, в январе 1934 года туда были введены части Красной армии и ОГПУ, которые подавили восстание дунган.
Здесь надо сказать о том, что подобная экспедиция осуществлялась уже не впервые. Еще в 1870-х годах уйгуры и дунгане под руководством Якуб-бека поднялись против правившей Китаем Цинской династии. Однако русские войска по приказу российского императора Александра II вторглись в Синьцзян и разгромили мятежников.
Правда, на сей раз пришедшие в северо-восточные районы Поднебесной солдаты соседней страны наголову разбили и 36-ю дивизию центрального правительства, состоявшую из дунган и направленную для борьбы с Шен Ши-Цаем. Причем, что следует отметить особо, советские военнослужащие были одеты в русскую дореволюционную форму с погонами, дабы меньше отличаться от отрядов бывших белогвардейцев – наиболее боеспособной составляющей армии Шен Ши-Цая.
Выполнив поставленную задачу, войска СССР в конце апреля 1934 года покинули Синьцзян, оставив там лишь кавалерийский полк (1000 сабель) и несколько десятков военных советников (в их числе был и будущий маршал бронетанковых войск Павел Рыбалко). Но весной 1937 года уйгуры и дунганы восстали снова, чему в немалой степени способствовали усилия Великобритании и Японии. Поэтому в июне из частей РККА и НКВД были сформированы две группы – Ошская и Нарынская (в составе каждой имелись кавалерийские и механизированные части). В конце августа они пересекли советскую границу для борьбы с повстанцами.
Поскольку в Москве решили, что группы нуждаются в дополнительной поддержке, в июле 1937 года командир Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Дзержинского войск НКВД комбриг Торощин получил приказ: в обстановке строжайшей секретности быстро подготовить танковое подразделение для участия в «длительных учениях в условиях горного лагеря». После чего в кратчайший срок была сформирована сводная танковая рота из трех взводов по пять танков БТ-7 (еще один такой танк у командира) в каждом, разведывательного взвода (пять танков Т-38), саперного взвода, передвижной ремонтной мастерской и автомобильной радиостанции.
Кроме того, роте был придан автотранспорт для перевозки личного состава, имущества и ГСМ. Командиром подразделения назначили капитана Илью Хорькова – он начинал свой боевой путь как кавалерист, участвовал в боях с басмачами, за что получил два ордена Красного Знамени.
БРОНИРОВАННОМУ КУЛАКУ ГОРЫ НЕ ПОМЕХА
1 сентября 1937 года сводная танковая рота была отправлена по железной дороге из Реутово в Кант в Киргизии, где танкистам объявили, что они поступают в распоряжение полковника Норейко – командира Нарынской особой группы, которая уже находилась на территории Китая. Танкистов переодели в местные халаты и шапки (такие же носили и солдаты Шен Ши-Цая), а капитан Хорьков получил приказ: совершить марш по маршруту Кант–Рыбачье–Нарын, затем по высокогорному Туругартскому перевалу перейти границу с Китаем и войти в провинцию Синьцзян.
Путь через горы по ужасным дорогам, где и на арбе проехать можно с большим трудом, был преодолен не только без потерь, но даже и без серьезных происшествий – ведь в экипажи отобрали лучших танкистов элитной дивизии. А дальше произошло неизбежное – плохо вооруженным и не лучше организованным местным повстанцам было просто нечего противопоставить спустившихся с гор бронированным «шайтан-арбам» в количестве двух десятков! Автору не известно, были ли совместные атаки белой конницы и советских танков, но почему бы и нет – ведь политика, как говорил Черчилль, подчас укладывает в одну постель очень необычных партнеров. Танкисты НКВД не только уничтожали силы противника: после боя на границе с Индией они захватили в качестве трофеев немалые ценности, которые потом вывезли в СССР специально посланными самолетами.
Вернуться из Синьцзяна оказалось не менее сложно, чем попасть туда – долгая работа в условиях пустыни ускорила износ деталей, мощность двигателей упала, а на гусеницах вышли из строя до 15% траков. Последний фактор повлек за собой дополнительные трудности. Именно поэтому там, где нельзя было пройти на колесах (БТ-7, напомню, колесно-гусеничный танк), бронированные машины двигались поэтапно: из целых траков составлялись гусеничные ленты, которые ставились на часть танков; они выдвигались вперед на несколько десятков километров, затем гусеницы с них снимались, грузились на автомобили и доставлялись оставшимся танкам. Затем был второй переход через горы (на этот раз на колесном ходу), а потом со станции Кант железнодорожный эшелон доставил сводную роту назад в Москву.
19 октября 1938 года указом Президиума Верховного Совета СССР участники операции были награждены за «образцовое выполнение специальных заданий советского правительства┘».
ПОСЛЕДСТВИЯ
Рейд танкистов укрепил позиции Шен Ши-Цая – в сентябре 1938 года он посетил с визитом Москву, где был принят в Коммунистическую партию и оставался у власти в Синьцзяне до 1943 года. А в 1948-м – погиб при невыясненных обстоятельствах. Возможно, в этом не было бы ничего особенного, если бы в том же году на пароходе в Черном море вдруг не умер еще один китайский лидер, имевший связи с СССР, – маршал Фэн Юй-сян (его Народным армиям СССР активно помогал еще в 1920-х годах). Видимо, кто-то решил, что в Китае оказалось слишком много самостоятельных просоветских лидеров, достаточно будет одного Мао Цзедуна.
Но история покорения Памира танками на этом не заканчивается. В августе–сентябре 1953 года там состоялся один из этапов всесторонней проверки новых образцов бронетанковой техники, для чего исследования и испытания проводились в различных климатических и географических районах Советского Союза. В экспедиции участвовали танки Т-54 и Т-34-85, авиадесантные самоходно-артиллерийские установки АСУ-57, бронетранспортеры БТР-40 и БТР-152 и др.
Мероприятие было подготовлено весьма серьезно, и в результате удалось получить много ценной информации (например, выяснилось, что на высоте 4 тыс. м по сравнению с высотой в 1 тыс. м дизельные двигатели снижали мощность на 23%, а бензиновые – на 40–50%, соответственно уменьшались максимальные скорости, увеличивалось время и путь разгона машин), выработать полезные рекомендации (так, было предложено включить в существующие таблицы стрельб специальные графы, учитывающие поправки в установку прицела в зависимости от изменения высоты и др.).
Уместно задать вопрос: а зачем все это, кому надо загонять танки в горы на высоту четырех километров? Для ответа стоит помнить, что в то время уже шла холодная война, которая на том этапе легко могла перерасти в войну «горячую». И если бы боевые действия развернулись в том регионе, то у наших танкистов уже имелся опыт вождения бронированных машин в условиях высокогорья.
