Роман Бойков
Встреча с американскими союзниками после прорыва в районе Амштеттена.
Фото из архива автора
Есть герои, чье подвиги в годы Великой Отечественной стали легендами. К таким героям, безусловно, принадлежит и выдающийся советский ученый-генетик, член-корреспондент Академии наук ССР, а в последние дни войны командир 1-го батальона 29-го воздушно-десантного полка 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии майор Иосиф Рапопорт. Он отказался от брони научного сотрудника, которая ему полагалась, был трижды тяжело ранен и трижды отказывался от демобилизации. Потеряв в бою глаз, остался в строю и продолжал командовать батальоном. Награжден восемью боевыми орденами, включая американский орден «Легион чести», неоднократно представлялся к званию Героя Советского Союза, но так и не получил Золотой Звезды. Почему? Об этом наш документальный рассказ.
МОСТ ЧЕРЕЗ ШИО
Погода была еще та – моросил мелкий, непрекращающийся дождь. Земля тяжелыми комьями налипала на сапоги. Идти было трудно, но комбат гнал десантников вперед, требуя от подчиненных увеличивать темп марша.
– Эх, Европа! – скрывая за веселостью усталость, дурачился командир второй роты. – Говорили, дороги у них, а мы все одно по полям бредем, землицу месим┘
– На дорогах-то они нас и ждут, Мухин, – не отрываясь от бинокля, бросил комбат. – У них до полутора десятков бронетранспортеров «хорьх» где-то севернее Тамаши разъезжают. И если мы по дорогам одной колонной пойдем, то нас еще на подходе к Шио боем свяжут. А нам останавливаться некогда.
В этот момент ухнул взрыв и раздалась трескотня очередей.
– Товарищ капитан! Справа до восьми бронетранспортеров противника и до десяти грузовиков!
– К бою! Где артиллерия? Подтянуть ближе и огонь на прямую наводку! Быстрее, гвардия!
Артиллеристы спешно разворачивали орудия вправо. Увидев быстрые и слаженные действия красноармейцев, немцы не стали спешиваться из грузовиков, а предпочли откатиться назад. Бронетранспортеры продолжали обстреливать десантников из автоматических пушек и пулеметов, но скоро один задымил чадящим костром, а остальные стали быстро разворачиваться.
– Продолжать движение, двигаться в ротных колоннах! Противотанковой артиллерии двигаться в боевых порядках рот, полковой артиллерии разрешаю удаление не более чем на 300 метров. Вперед!
Четыре раза противник вступал в огневое соприкосновение с авангардом, надеясь сковать наступавших боем и задержать стремительное наступление десантников. Но каждый раз, практически не снижая темпа движения, гвардейцы отбивали атаки. И шли по раскисшим от дождей венгерским полям вперед.
Задача передового отряда, состоявшего из парашютно-десантного батальона, двух артиллерийских батарей и отделения саперов, была сформулирована просто и четко: преследовать отступающего противника. В боевом уставе пехоты сказано, что преследование противника осуществляется не фронтовым наступлением, а действиями передовых отрядов по отдельным направлениям. И вот один из отрядов выходит на направление к мосту, через который спешно переправляются остатки немецких войск, пытаясь создать оборонительный рубеж на том берегу. Командир понимает, что у него есть шанс, не дожидаясь основных сил, захватить мост. Мост в наступлении стоит очень дорого. И цена эта определяется человеческими жизнями, которые придется потерять при форсировании вплавь, если немцы успеют взорвать мост. А что такое форсировать реку, комбат знал хорошо. Практически все форсировавшие Днепр в первой волне атакующих и закрепившиеся на берегу в 43-м году, получили Золотые Звезды Героев. Все, кто остался жив. Две трети наступавших погибли.
Тогда его батальон почти не имел потерь. Но представление на звание Героя Советского Союза было отозвано. Как посчитало командование, гвардии капитан Иосиф Рапопорт несколько раз нарушил приказ. Во-первых, как командир он не имел права лично проводить разведку правого берега. Не должен был он и самостоятельно изменять участок форсирования, переместившись на километр левее, тем более что это была полоса наступления другой армии. Более того, начальник штаба дивизии подполковник Бисярин передал обещание комдива отдать комбата под суд, если он будет наступать не в указанном месте. На что гвардии капитан заявил, что перед форсированием его никакие наказания не пугают, а своих солдат на укрепленный участок, на колючую проволоку, на мины и пулеметы он не поведет. За что его, Рапопорта, можно будет и наказать, если, конечно, он останется жив. А боевую задачу батальон выполнит и указанную высоту захватит. Только не в лоб, а с фланга и, частично, после переправы, с тыла, что позволит избежать лишних потерь. А что касается трибунала, то сейчас Божий суд как-то намного ближе! Времени уже не оставалось, и все произошло именно так, как и спланировал комбат. Днепр был форсирован без потерь, на правом берегу гвардейцы без труда взломали чахлую оборону на участке, где их не ждали, преодолели рубеж всего из одного ряда колючей проволоки и захватили указанную высотку.
А потом┘ потом Иосиф Рапопорт прилюдно назвал командира, бросившего его с подразделением, трусом. И если потом переживал из-за своего поступка, то только потому, что сделал это перед строем, а не один на один.
«Я не имел права втаптывать в грязь авторитет старшего по званию» – так скажет сам Рапопорт впоследствии.
Отношения с командованием, понятное дело, после этого лучше не стали. Трибунала не было, но не было и награды, если не считать уважения товарищей-сослуживцев. Но зато за гвардии капитаном закрепилась прочная репутация мастера нестандартных решений.
И вот снова требуется быстрое решение. Впереди мост через канал Шио и дорога на Будапешт. Сзади – дивизия, темп наступления которой не должен снижаться.
В городок с трудным названием Сабадхидвег десантники вошли в глубокие сумерки, тесня немцев, отступающих по мосту.
– Командиры рот и батарей – ко мне! Разведку – вперед! Подразделениям занять оборону! – комбат твердой походкой пошел к небольшому крестьянскому домику, где уже оборудовался командный пункт. Шел, словно не было 30 километров марша с боями. Шел, зная, что сейчас падающие с ног десантники будут оборудовать огневые позиции, а потому он не имеет права показывать усталость. Утром комбат будет выбрит, выглажен, с начищенными сапогами, которые через три минуты снова будут в этой декабрьской грязи, и только воспаленные глаза выдадут бессонную ночь. Ночь перед принятием решения.
Решение┘ Его ждут все. От него зависит исход боя. А какое тут, к черту, решение, если карта закончилась?!
Наступление было настолько стремительным, что отряд, уйдя в отрыв от остальных сил, попал в местность, карт которой у десантников просто не было. Вот он, мост через Шио, и все – карта закончилась. А что там, за мостом? Как атаковать, не зная и не предполагая дальнейшего направления наступления?
– Старший лейтенант Гаевой, – повернулся командир к начальнику штаба, – пошли кого-нибудь в местную школу. Пусть найдут настенные карты Венгрии, учебники по географии – все, что можно. Только потолковее бойцов подбери, а то они глобус притащат!
Старший лейтенант кивнул и выбежал за дверь. Скоро принесли учебники, и Рапопорт начал быстро листать страницы. Минут через 10 командир батальона поднял голову и оглядел офицеров:
– Мост – это только половина задачи. За мостом – город. И этот город, похоже, ключ ко всей обороне. Ульянов вернулся?
– Так точно, – снова поднялся начальник штаба. – Сержант Ульянов с подчиненными принес «языка».
– Что же ты молчал?! «Языка» скорее сюда, сам допрошу.
ДЕСАНТНЫЙ ДОКТОР НАУК
Начальник штаба не удивился – пленных комбат всегда допрашивал сам, благо по-немецки говорил свободно. И не только по-немецки, недавно вот чехов на их родном языке допрашивал, так один из них обмолвился, что мать у него шведка, а когда комбат перешел на шведский, удивленно спросил: «Пан офицер – профессор?» «Нет, – думая о чем-то своем, ответил гвардии капитан. – Пока нет».
Комбат действительно еще не был профессором. Хотя и имел докторскую степень. Докторскую диссертацию он защитил в 43-м, когда после ранения учился в Академии им. Фрунзе.
Неугомонный Мухин, узнав об этом, спросил: «А вы, товарищ гвардии капитан, каких наук доктор?» «Биологических, Мухин. Ты что-нибудь про дрозофил слышал? Нет? Зря, Мухин, тебе-то как раз про них все должно быть известно!»
После академии гвардии капитану предложили остаться там преподавателем, а после защиты докторской пригласили в Академию наук СССР. Он выбрал фронт и 7-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию.
После допроса немца комбат снова собрал офицеров.
– Противник, силами до двух рот, охраняет мост. Мост заминирован. За мостом находится город Мезекомаром, взятие этого города важно для наступательной задачи не только нашей дивизии или корпуса, но гораздо выше. Более того, предполагаю, что противника прямо перед нами в большом количестве нет, и мы двигаемся в стыке двух немецких корпусов. «Язык» сказал о Мезекомароме как сильно укрепленном узле обороны, он составляет самый важный укрепленный центр линии «Королева Маргарита», левым флангом упирающейся в озеро Балатон. Атаки никто не ждет и фактор внезапности работает на нас. Я принял решение – ночью внезапно атаковать противника, захватив мост, и, развивая наступление, овладеть городом.
Комбат поискал глазами какой-нибудь большой лист бумаги, чтобы нарисовать схему и, не найдя ничего, приказал снять со стены белый кухонный шкаф. На его дверце карандашом командир начал набрасывать план операции.
– Третья рота под командованием старшего лейтенанта Юткина наступает первой и должна стремительным броском захватить мост целым и невредимым. Забирай себе саперов, Юткин! Затем, пропустив другие подразделения отряда, будешь наступать на северо-восточную окраину города. Первая рота старшего лейтенанта Суханова имеет задачу закрепить успех, а второй роте старшего лейтенанта Мухина после переправы через мост наступать на юго-восточную окраину города. Постарайтесь, на всякий случай, добыть плавсредства. И шуму, побольше шуму, погромче «Ура»! Пусть думают, что дивизия наступает. Рассвета ждать не будем, готовность к атаке – через 60 минут. Радист – связь со штабом полка!
Командир полка подполковник Голод, подумав, атаковать запретил. Приказ был такой – закрепляйтесь, готовьтесь к обороне. Логику решения командира полка понять было просто – основные силы находятся в удалении более чем 20 км. У передового отряда не хватит сил на атаку, и она, более чем вероятно, захлебнется. Задача и так перевыполнена, а отрыв от основных сил чреват вероятным окружением и разгромом.
Все правильно. Если мыслить задачей дня. Но командир передового отряда гвардии капитан Рапопорт понимал другое – за мостом находится ключевой узел обороны фашистов. Пока еще, какие-то часы, он не подготовлен к обороне. Немецкие войска только входят в город или подходят к нему, готовясь занять опорные пункты. Через два, три или четыре часа они их займут. А еще через день или два командование неизбежно примет решение о штурме Мезекомарома. Но цена этого штурма будет другой – сотни, а то и тысячи солдатских жизней оплатят промедление атаки.
Комбат снова связывается со штабом, готовясь объяснить собственное решение. Командира полка нет на месте и начштаба полка повторяет приказ: атаковать запрещаю, перейти к обороне. Но Иосиф Рапопорт уже принял собственное решение. Еще через 30 минут он сделает еще одну попытку связаться с командиром полка, для «очистки совести» переговорит с замначштаба полка и, выйдя на берег, выстрелит из ракетницы в направлении моста красной ракетой. Это сигнал ротам к началу атаки. И это опять нарушение трех приказов┘
Саперов было немного, человек семь, под командой серьезного, обстоятельного сержанта Пирожка, донецкого шахтера. Они вместе с десантниками ворвались на мост, когда фашисты все же успели поджечь бикфордов шнур, подведенный к помещенным под мостом зарядам. Еще миг – и мост взлетел бы на воздух. Увидев горящий шнур, сержант Пирожок, рискуя жизнью, бросился к нему и успел предотвратить взрыв. Позже выяснилось, что взрывной заряд состоял из 250-килограммовой авиационной бомбы и тонны тротила.
Переправившись на северный берег канала, подразделения передового отряда продолжали наступление. Когда первая рота проходила к железнодорожной станции, командир роты старший лейтенант Суханов заметил вражескую артиллерийскую батарею, развернутую на огневой позиции. Решение созрело мгновенно – под прикрытием пулеметного огня обойти батарею и обрушиться на нее с флангов и с тыла. Гвардейцы атаковали настолько внезапно, что фашистские артиллеристы не успели произвести по ним ни одного выстрела. Десантники захватили четыре 105-мм пушки и большое количество боеприпасов.
Трудно представить, но весь ночной бой длился не более 15 минут. Ошарашенный противник бежал из города, опасаясь окружения русской «дивизией». Батальон выбил из укрепленного, подготовленного к обороне, города немецкий полк, усиленный танками, артиллерией и тяжелыми минометами. Превосходящий более чем втрое противник бежал! Все рискованные расчеты Иосифа Рапопорта оказались верными.
 Комбат Рапопорт вместе с офицерами 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Фото из архива автора |
ЗАНАЧКА КОМБАТА
– Рано радоваться, – принимал доклады ротных комбат. – Готовиться к обороне. Мобилизовать местное население – рыть окопы. Пусть дадут тысячу человек с лопатами. Да, замполит, я знаю, что это запрещено, но мне плевать! И чтобы никто из местных не перебежал к немцам – не дай Бог, они узнают, сколько нас на самом деле┘ Батальоны смогут подойти только к полудню. А немцы к утру очухаются и начнут контратаковать. Суханов, молодец, пушки нам очень пригодятся против танков, но мало их, мало┘ Похоже, настало время для «фаустпатронов». Раздать их в роты!
Как у всякого командира на войне, у комбата была «заначка», о которой вышестоящее командование не знало. За пару недель до того десантники захватили склад «фаустпатронов» и двух немецких солдат, чехов по национальности. Гвардии капитан скрупулезно изучил инструкцию, перевел ее с немецкого и раздал в роты. А пленных не отправлял в штаб дивизии до тех пор, пока назначенные солдаты под их руководством не освоили незнакомое оружие и не произвели учебные стрельбы на кукурузном поле. Результаты, честно говоря, были не ахти.
Комбат тогда скептически оглядел «поле боя» и заметил:
– Слабовато, но на крайний случай сойдет.
Похоже, наступал тот самый, крайний случай.
┘Есть ли предел человеческой выносливости? Существует ли закон сохранения энергии на войне? Как может человек в течение суток выдержать 30-километровый марш с боями; ночной, практически с ходу штурм города и подготовку к обороне? Когда нужно оборудовать огневые позиции, перелопачивая тонны сырой, тяжелой венгерской земли. Потому что на рассвете только эта земля будет защищать от шквального огня отборных гитлеровских частей, взбешенных наглостью одного десантного батальона. Хотя нет, не наглостью, а боевой дерзостью, помноженной на точный расчет комбата.
На рассвете все началось именно так, как и предполагал комбат. С немецкой аккуратностью, с первыми лучами солнца, появились танки в сопровождении пехоты. Но это был не 41-й год и немцам противостояли не зеленые мальчишки, а гвардейцы-десантники, прошедшие десятки боев. Только их было очень мало┘
Пехоту отсекли сразу. Танки попытались подойти ближе, но попали под огонь артиллерии, которая просто не справлялась с таким количеством целей. Тогда сработала «заначка» и два танка немцев загорелись от выстрелов «фаустпатронов». Пусть всего два, когда выстрелов были десятки, пусть процент поражения был совсем невелик, но противник остановился. Остановился! Немцы испугались «нового» оружия русских. Они не знали его возможностей и удивились самому факту наличия у десантников реактивных гранатометов. Удивить – значить победить!
Атака следовала за атакой, но уже было ясно, что взломать оборону десантников немцам не удастся, время работало против них. А во второй половине дня стали подтягиваться другие батальоны полка, прямо с марша вступая в бой.
– Товарищ гвардии капитан, комдив на связи┘
Командир дивизии поздравил с успехом, передал благодарность командарма и распоряжение командующего армией – представить 20 наиболее отличившихся подчиненных к званию Героя Советского Союза.
ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ НАГРАЖДАЮТ
Победителей, говорят, не судят. Но и не награждают, если они очередной раз нарушают приказы командования. Гвардии капитан Иосиф Рапопорт, действия которого в этом бою опередили анализ оперативного отдела штаба армии, снова не стал Героем Советского Союза. Вместо этого операция была занесена в учебники по тактике как одна из наиболее дерзких и удачных. Впоследствии оказалось, что захват Мезекомарома был последним звеном окружения Будапешта по первому большому радиусу. А потерял комбат семь человек┘ И это после непрерывных боев и обороны от многократно превосходящих сил противника!
Потом будут тяжелые бои в Австрии, три четверти офицерского состава батальона погибнет и тех, кто штурмовал венгерский город, останется совсем немного. На австрийско-венгерской границе падет Юткин, под Веной погибнет Мухин┘ Сам комбат после тяжелого ранения потеряет глаз, но вернется в строй, сбежав из госпиталя. Недолго он будет начальником оперативного отделения отдельного полка. В трудный момент именно ему снова поручат возглавить передовой отряд, задачей которого будет соединиться с частями американской армии из состава 11-й бронетанковой дивизии США в районе немецкого города Амштеттен. Прорыв был сделан через расположение немецких войск, в том числе – двух дивизий СС. Надо ли говорить, что задача была выполнена, а союзники приятно удивились встрече с офицером, свободно разговаривающим на английском.
Американцы вручат гвардии майору награду Legion of Merit, а наше командование очередной раз представит отличившегося комбата к званию Героя. И снова безуспешно. Такие люди бывают героями только среди сослуживцев и подчиненных. Командованию чересчур самостоятельные герои ни к чему.
НОБЕЛЕВКА ДЛЯ БЕСПАРТИЙНОГО
Два ордена Красного Знамени, орден Суворова 3-й степени, два ордена Отечественной войны 1-й и 2-й степени. После войны к ним добавятся два ордена Трудового Красного Знамени, венгерский орден Красной Звезды и еще один орден Отечественной войны 1-й степени. Медали же просто трудно сосчитать – такие награды были далеко не у всех кадровых военных. Ему предлагают остаться в армии и прочат большую карьеру. Но и здесь Иосиф Рапопорт остается верным себе. Он возвращается в науку. Наука называется «генетика». Сессия ВАСХНИЛ, торжество Лысенко и иже с ним, разгром отечественной школы генетики. Об этом и о поведении доктора наук Рапопорта можно писать отдельный материал, но, к сожалению, газетный формат просто не позволяет сделать это сейчас.
Только два слова. Он единственный публично выступил против «народного академика» на сессии ВАСХНИЛ. За что потерял работу и был исключен из КПСС.
┘Исключение из партии и 10 лет без постоянной работы, существование на пенсию по инвалидности. Но и здесь проявляется характер десантного комбата. Работая по краткосрочным договорам в различных геологических и нефтяных организациях, Рапопорт открыл в исследуемых образцах новый индикатор нефти – наличие фораминифер. Этим методом геологи пользуются до сих пор. В связи с этим открытием ему было предложено звание кандидата геологических наук без защиты. Однако, когда начальство узнало, что он тот самый генетик, который выступил на сессии ВАСХНИЛ в 1948 году против Лысенко, он был┘ уволен. Такова была очередная награда за твердые убеждения, принципы и профессионализм.
Принципиальность Иосиф Рапопорт проявил и спустя годы, когда рассматривался вопрос о представлении одного из открытий ученого на Нобелевскую премию. Тогда в партийных кругах спохватились, что ученый до сих пор не восстановлен в партии. На предложение подать заявление Рапопорт спросил функционеров: «Так кто был прав – я или Лысенко? Если я, то тогда вы обязаны извиниться передо мной, вернуть партбилет или выдать новый, но с тем же номером!»
Разговор о представлении на высшую научную награду больше не заводился.
┘Член-корреспондент Академии наук СССР, лауреат Ленинской премии, профессор, доктор биологических наук Иосиф Абрамович Рапопорт все же получил Золотую Звезду Героя. В 1990 году он стал Героем Социалистического Труда. Но, видимо, ему не суждено было носить эту звезду. Через месяц после вручения он трагически погиб┘ Переходил улицу и не видел, как с той стороны, где у него не было глаза, летит по ней грузовик.
Советы ветеранов, сослуживцы, общественные организации неоднократно выходили с ходатайством о присвоении Иосифу Рапопорту звания Героя Советского Союза за подвиги, совершенные во время войны. С таким письмом обращались к президенту и три выдающихся академика России – Виталий Гинзбург, Юрий Рыжков, Владимир Арнольд. Но, видимо, их обращение до главы государства так и не дошло. Вероятнее всего, чиновники рассуждали просто – Рапопорту это уже не нужно. Да, ему это никогда не было нужно. Он и Ленинскую премию – немалые по тем временам деньги – раздал сотрудникам лаборатории. И звание это нужно не ему и не его потомкам. Оно нужно всем нам, чтобы понимать и уважать слова Подвиг и Справедливость.
Дарья Гармоненко