Главная сила в борьбе с радиацией

Армейская техника, оставшаяся со времен ликвидации аварии в Чернобыльской зоне.
Фото Reuters.

26 апреля исполняется 25 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС. Авария – это мягко сказано. Произошедший на атомной станции взрыв, по оценке специалистов, стал крупнейшей за всю историю ядерной энергетики техногенной катастрофой. Правда, в отличие от бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, последствия взрыва на ЧАЭС были сопоставимы скорее с применением мощной «грязной бомбы». Основным поражающим фактором стало не излучение само по себе, а радиоактивное заражение за счет выброса большого количества изотопов.

Облако, образовавшееся от горящего реактора, разнесло различные радиоактивные материалы, и прежде всего радионуклиды йода, цезия-137 (период полураспада 33 года) и стронция-90 (период полураспада 28 лет), по большей части территории Европы. Наибольшие выпадения отмечались на значительных территориях в Белоруссии, России и, конечно, Украине – в то время вместе еще входивших в состав СССР.

Поэтому закономерно, что первыми, кого советское руководство бросило на обуздание атомной стихии, были, как водилось, военнослужащие.

Первыми жертвами трагедии стали военнослужащие-пожарники. После взрыва на ЧАЭС пожарные не дали огню перекинуться на другие энергоблоки. 27 апреля первую группу пострадавших огнеборцев из 28 человек отправили самолетом в Москву, в 6-ю радиологическую больницу. Многие из них впоследствии умерли от лучевой болезни.

ТАК ПОЯВИЛИСЬ ЛИКВИДАТОРЫ

Для ликвидации последствий аварии создали правительственную комиссию, председателем которой был назначен заместитель председателя Совета министров СССР Борис Щербина. Для координации работ создали республиканские комиссии в Белорусской ССР, Украинской ССР и в РСФСР, различные ведомственные комиссии и штабы. Самый большой штаб образовало союзное Министерство обороны.

В 30-километровую зону вокруг ЧАЭС стали прибывать специалисты, командированные для проведения работ на аварийном блоке и вокруг него, а также воинские части, как регулярные, так и составленные из срочно призванных резервистов. Их всех позднее стали называть «ликвидаторами». Они работали в опасной зоне посменно: те, кто набрал максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место приезжали другие. Основная часть работ была выполнена в 1986–1987 годах, этим крайне опасным делом занимались примерно 240 тыс. человек. Общее количество ликвидаторов (включая последующие годы) составило около 600 тыс. Из них 380 тыс. были военнослужащими Вооруженных сил СССР и Внутренних войск МВД СССР. При этом среди участников ликвидации аварии на ЧАЭС числится 15 тыс. военнослужащих Военно-воздушных сил.

Именно на ВВС в первые дни ликвидации аварии легла основная нагрузка. Военные летчики на поврежденный реактор сбрасывали боросодержащие вещества, свинец и доломиты – для предотвращения дальнейшего разогрева остатков реактора и уменьшения выбросов радиоактивных аэрозолей в атмосферу. Руководил действиями авиагруппы при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС генерал-майор авиации Николай Антошкин, ставший впоследствии заместителем главкома ВВС РФ, Героем Советского Союза.

Работы над саркофагом не обошлись без человеческих жертв: 2 октября 1986 года возле 4-го энергоблока, зацепившись за подъемный кран, потерпел катастрофу вертолет Ми-8, экипаж из четырех офицеров погиб.

В самый разгар работ по строительству саркофага в зоне ЧАЭС действовало 43 воинских подразделения с общим количеством личного состава свыше 31 тыс. человек. В том числе почти в полном составе в зоне аварии работали военнослужащие 25-й и 26-й бригад химической защиты Краснознаменного Киевского военного округа, 2185-й отдельный трубопроводный батальон, 136-й отдельный инженерно-дорожный мостовой полк, а также шесть военно-строительных отрядов, основу которых составляли военнослужащие, призванные из запаса.

О НИХ СТАЛИ ЗАБЫВАТЬ

Призыв резервистов в войска для ликвидации последствий на Чернобыльской аварии осуществлялся по всему Советскому Союзу райвоенкоматами. При этом, как вспоминает бывший работник Мясниковского РВК Ростовской области подполковник запаса Александр Ткаченко, офицеры военкоматов должны были лично сопровождать резервистов в зону аварии.

«Мы отбирали специалистов, военнообязанных запаса, которые имели опыт службы в химических войсках, и осуществляли их сопровождение в расположение воинской части 11350, которая дислоцировалась в 30-километровой зоне АЭС, недалеко от реактора. Так что привкус свинца до сих пор чувствуется во рту и гортани», – рассказывает подполковник.

Ткаченко был уволен с военной службы в 1995 году по инвалидности, связанной с радиоактивным облучением на ЧАЭС.

«Первые группы резервистов находились на АЭС по 6 месяцев, независимо от полученной радиоактивной дозы, – вспоминает офицер-ликвидатор. – Позже в случае получения допустимой дозы людей стали немедленно отправлять по месту жительства. Какую дозу получил я, не знаю, так как дозиметры выдавали неисправные, теперь понятно почему. Многие офицеры по нескольку месяцев находились с личным составом военнообязанных... Состояние здоровья всех оставшихся в живых чернобыльцев удовлетворительное. Основная часть заболеваний связана с облучением, многие прикованы к постели».

Ветеран сетует на то, что государство почти не заботится о людях, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС: «Ежегодно приходилось судиться с Минобороны по поводу выплаты ежемесячной суммы возмещения вреда здоровью, полученного на Чернобыльской АЭС. С 1995 года из службы социального обеспечения никто не предлагал путевку на санаторно-курортное лечение. Обратившись туда сам, столкнулся со многими бюрократическими барьерами. Желание куда-либо ехать пропало напрочь. Но от своей цели не отступил и был разочарован, так как путевку дали в самый убогий санаторий, который есть в России. Будучи инвалидом-чернобыльцем, по закону имею право бесплатно получить автомобиль, но их дали единицам. Этот вопрос необходимо поднять на государственном уровне. Отсутствуют льготы при поступлении детей в вуз. Дети должны учиться на бюджетной основе. Моя дочь учится четвертый год на коммерческой основе, хотя все сессии сдала на отлично. Отсутствует плановая медицинская диспансеризация участников ЧАЭС».

К сожалению, такая ситуация с обеспечением для участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС не только в России, но и в других государствах СНГ. Особенно плохо – в самых бедных постсоветских республиках. Тимур Расул-заде из Таджикистана вспоминает, что в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции принимало участие более 5,5 тыс. граждан его страны. Тогда, в 1986–1987 годах, его и многих товарищей Тимура призвали на военную службу. «Нам сказали, что будем строить дома недалеко от Киева. На самом деле повезли на ЧАЭС», – вспоминает он.

Его сослуживец Толибджон Зойидов тоже рассказывает: «В Чернобыле мы проработали от недели до четырех месяцев. И только через 23 года после аварии мы узнали, что, оказывается, ликвидаторам было положено отработать одну-единственную вахту длиной в 15 дней. После чего каждый должен был пройти курс реабилитации. Ничего этого не было». А Якубджон Камолов поведал, что в Таджикистане не каждый чернобылец может позволить себе пройти обследование – денег не хватает. Почти все ликвидаторы не работают, живут на пенсию. К сожалению, многие чернобыльцы умирают раньше времени. Толибджон Зойидов говорит о том, что если в 2003 году в Согдийской области было 500 чернобыльцев, то сегодня их уже 450. За прошедшие шесть лет умерли пятьдесят человек в возрасте от 43 до 55 лет.

ИХ ПОМОЩЬ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЛЕЗНОЙ

Опыт использования на аварийной ЧАЭС воинских формирований показывает, что они способны быть наиболее эффективной силой в ликвидации последствий техногенных катастроф. Жаль только, что государство (или государства) с годами все меньше внимания уделяет тем, кто был этой силой┘

Трагедия на АЭС «Фукусима-1» в Японии вновь показывает, что в ликвидации ее последствий существенную роль играют японские и американские военные. Между прочим, им на помощь могут прийти и наши российские военнослужащие.

Экс-заместитель главкома ВВС, Герой Советского Союза генерал-полковник Николай Антошкин предлагает для охлаждения реакторов японской АЭС задействовать военно-транспортную и специальную авиацию ВВС РФ и МЧС – самолеты Ил-76 и Бе-200. «У нас один Ил-76 пройдет и все зальет водой. Такие мощности надо сейчас использовать», – считает он.

Аналогичного мнения придерживается и секретарь Общественной палаты России, академик Евгений Велихов. Если вспомнить, он, один из организаторов ликвидации аварии на ЧАЭС, уже на четвертый день после взрыва энергоблока прибыл в зону бедствия и более месяца работал там по предотвращению попадания радиоактивного топлива в грунтовые воды. Велихов считает, что в ликвидации последствий аварии на «Фукусиме-1» могут оказать содействие российские волонтеры, в первую очередь бывшие военнослужащие.

«По электронной почте ко мне обратился известный японский ученый с мировым именем Док Кое с просьбой о поддержке мероприятий, связанных с ликвидацией последствий на поврежденных ядерных реакторах. Я готов отправиться вместе с российскими волонтерами в Японию», – заявил Евгений Велихов «НВО». Академик полагает, что через общественные организации, включая Общественную палату РФ, можно организовать набор российских специалистов по ликвидации последствий радиоактивного заражения местности для их отправки в Японию на добровольной основе. «Я думаю, что многие российские специалисты, обладающие опытом в области ядерной безопасности, выразят желание отправиться по линии гражданского общества для оказания помощи в Японию. В первую очередь специалисты из числа военнослужащих, ликвидаторов последствий аварии на Чернобыльской АЭС», – подчеркнул академик.