Андрей Кострюков
Зарубежный митрополит от московской Церкви.
Фото с сайта www.brooklyn-church.org
Минувшей осенью в Псково-Печерском монастыре, а также на некоторых зарубежных приходах Московского Патриархата отметили 50 лет со дня кончины митрополита Вениамина (Федченкова), который хорошо известен как духовный писатель. Намного меньше известно об административной деятельности митрополита, в том числе в эмиграции, где он провел более четверти века. Исследователи здесь опираются либо на дневники и воспоминания самого митрополита, либо на сочинения его почитателей. Однако эти источники нельзя считать беспристрастными.
У истоков Зарубежной Церкви
Вениамин (Федченков) был рукоположен во епископа Севастопольского в феврале 1919 года, участвовал в белом движении и даже возглавлял военное духовенство Русской армии генерала Врангеля. Оказавшись за границей в 1920 году, епископ Вениамин принял активное участие в работе Зарубежного Высшего церковного управления, которое стало основой Русской Православной Церкви заграницей (РПЦЗ). Разногласия между епископом Вениамином и руководством Зарубежной Церкви начались в ноябре 1921 года. Именно тогда, на Карловацком Соборе, возник спор: можно ли включать в одно из посланий пожелание о восстановлении в России династии Романовых? Епископ Вениамин оказался на стороне противников послания, заявив, что оно имеет политический характер. Не исключено, что за этим стояла другая причина – иерарх считал возможным призвать на царский престол человека, не связанного с последней династией.
Имя претендента тогда же было названо. По свидетельству участника Карловацкого Собора архимандрита Феодосия (Мельника), епископ Вениамин проводил на Соборе идею о воцарении Петра IV, то есть Петра Николаевича Врангеля. Слова архимандрита Феодосия подтверждает в мемуарах «В школе и на службе» протопресвитер Георгий Шавельский. По его словам, еще в Крыму епископ Вениамин говорил Врангелю, что видит на его голове царскую корону.
В последующие годы епископ Вениамин часто не соглашался с Зарубежным Синодом по разным вопросам, как политическим, так и церковным, но к конфликтам это не приводило. Настоящее противостояние началось в 1927 году, когда заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) потребовал от русского зарубежного духовенства предоставить подписку о лояльности большевистской власти. Конечно, эта «лояльность» подразумевала не аполитичность (именно так понимал лояльность Патриарх Тихон, заявлявший, что Церковь не может быть «белой» или «красной»), а отказ от любых выступлений против гонителей. Большинство русских иерархов в эмиграции отказались от предоставления такой подписки. Среди согласившихся были управляющий приходами в Западной Европе митрополит Евлогий (Георгиевский), а также епископ Вениамин. Сам митрополит Евлогий заявил, что понимает «лояльность» как отказ от превращения церковного амвона в политическую трибуну. Однако скоро митрополиту пришлось пожалеть о своем согласии. Данная им подписка вынудила его прекратить осуждение богоборчества. Более того, даже простое упоминание на панихиде «невинно убиенных» воспринималось в Москве как крамола. Вскоре митрополит Сергий уже предлагал митрополиту Евлогию осудить в печати убийство палача царской семьи Войкова и ярого богоборца Воровского. Неудивительно, что митрополит Евлогий в 1931 году вместе со своим духовенством и викарными архиереями перешел в подчинение Константинопольского Патриархата. В Европе осталось только два иерарха, соглашавшихся на все условия митрополита Сергия, – митрополит Литовский Елевферий (Богоявленский) и епископ Вениамин (Федченков).
Настоятель большевистского подворья
В 1931 году епископ Вениамин основал небольшую общину Московского Патриархата в Париже – Трехсвятительское подворье. Но, организовав приход, епископ тут же поставил его на грань раскола. Прежде всего большое возмущение у немногочисленных прихожан вызывали личности, которыми окружил себя епископ. Среди них был политический агент большевиков, активный обновленец протоиерей Сергий Соколовский. В начале 1920-х годов он был лишен сана и Зарубежным Синодом, и митрополитом Евлогием. Неизвестно, чем руководствовался епископ Вениамин, приближая к себе столь скандальную личность. Более того, епископ начал ходатайствовать перед митрополитом Сергием о снятии прещений с бывшего протоиерея. Прихожане Трехсвятительского подворья протестовали против влияния, которое Соколовский получил благодаря епископу Вениамину. Они всерьез опасались, что епископ готовит Соколовского в настоятели после своего отъезда в Америку. Однако этого не произошло, и несостоявшийся преемник епископа Вениамина перешел в католичество. Пока неизвестно, чем это было вызвано – разочарованием в православии или новым заданием НКВД.
Еще одним ближайшим сотрудником епископа Вениамина в Париже был отлученный от причастия в РПЦЗ Георгий Поляков, который вел себя на Трехсвятительском подворье как хозяин и проповедовал святость Григория Распутина.
Наоборот, конфликтная ситуация возникла у епископа Вениамина с духовником большей части прихожан иеромонахом Стефаном (Светозаровым). Конфликт зашел так далеко, что иеромонах Стефан даже просил митрополита Елевферия (Богоявленского) принять его в непосредственное подчинение. Просилась в подчинение к митрополиту Елевферию и значительная часть прихода. Профессор Владимир Лосский, бывший прихожанином подворья, писал митрополиту Елевферию, что атмосфера вражды и ненависти на приходе создана Вениамином. По словам профессора, Вениамин, ставший к тому времени архиепископом, всюду искал «врагов» и пытался доказать, что в приходе есть «свои» и «чужие», причем первых он называл «духовными», а вторых – «душевными».
Еще большей проблемой стали политические заявления епископа Вениамина. Он стал искренне восхвалять большевистскую власть. Представляется весьма интересным замечание прихожанки Трехсвятительского подворья Марии Каллаш, более известной по своему публицистическому псевдониму Михаил Курдюмов. По мнению писательницы, среди священнослужителей Московского Патриархата существовало два течения – одно «большевизианствующее», а другое – непримиримое к коммунистам. Мария Каллаш была уверена, что епископ Вениамин относится именно к «большевизианствующему» лагерю, а иеромонах Стефан (Светозаров) – к непримиримому.
Особая миссия
Дальнейший жизненный путь митрополита Вениамина был связан с кафедрой в Северной Америке. Начиная с 1921 года Североамериканскую епархию возглавлял митрополит Платон (Рождественский). Его попытки превратить епархию в Поместную Церковь не увенчались успехом. Более 100 объектов недвижимости были захвачены обновленцами. Еще хуже было то, что инициативы митрополита Платона привели к ухудшению его взаимоотношений с Константинополем. Поэтому в начале 1930-х годов митрополит Платон старался избегать осложнений с Москвой. На богослужениях поминали патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского), московскому патриаршему престолу приносили присягу рукополагаемые архиереи.
В марте 1933 года митрополит Сергий (Страгородский), узнав, что архиепископ Вениамин (Федченков) едет в Америку для чтения лекций, поручил ему получить от митрополита Платона подписку о лояльности большевикам. В случае согласия Платона Вениамин должен был сообщить об этом в Москву телеграммой и вернуться в Европу. В случае отказа митрополита Платона дать подписку архиепископ должен был объявить ему о его увольнении и вступить в управление Североамериканской епархией самому.
Дальнейшие события известны прежде всего из статьи «Раскол или единство» самого Вениамина, ставшего к тому времени митрополитом. Иерарх писал, что прибыл в Америку в мае 1933 года и сразу же сообщил митрополиту Платону об условиях, поставленных Московской Патриархией. Согласившись после первой беседы на подписку, митрополит Платон стал тянуть с написанием соответствующего письма Сергию, а потом якобы вероломно заявил, что подписку о лояльности не даст.
Однако эта история не столь проста. Во-первых, в рассказе владыки есть противоречия, во-вторых, имеется и другая версия событий. Юрисконсульт Североамериканской митрополии Михаил Печковский, например, возлагал вину за разделение на Вениамина. Печковский писал: «Архиепископ Вениамин заявил митрополиту Платону, что прибыл для чтения лекций. Митрополит Платон принял его с отеческой любовью и лаской. Спустя неделю митрополит Вениамин (автор называет его то архиепископом, то митрополитом. – А.К.) представил митрополиту Платону указ Московской Патриархии о своем назначении экзархом и требование подписки митрополита Платона о лояльности к советской власти. Митрополит Платон вспыхнул от негодования: «Я принял вас как друга, как брата, а вы целую неделю носили указ в кармане и молчали. Вон отсюда». Митрополит Вениамин выбежал и потом наложил запрещение (на Платона. – А.К.). Так началась деятельность митрополита Вениамина в Америке. Митрополит Вениамин мог предотвратить раскол, если бы действовал тактичнее и благороднее в требовании лояльности».
16 августа 1933 года митрополит Сергий на основании доклада архиепископа Вениамина вынес решение запретить митрополита Платона в священнослужении. В ответ на это Североамериканская епархия 11 сентября 1933 года заявила о своей независимости вплоть до созыва законного Поместного Собора. Как известно, через два года после этого, в 1935 году, Североамериканская епархия объединалась с РПЦЗ и находилась в единстве с ней до 1946 года. Понятно, что это единство укрепило позиции Зарубежного Архиерейского Синода в противовес московской церковной власти.
Экзарх русской Америки
Вениамин, вскоре ставший митрополитом, возглавил приходы Московской Патриархии в Америке в качестве экзарха. В литературе встречается утверждение, что деятельность иерарха на американском континенте была блестящей. Совершенно иначе расценила действия митрополита Вениамина комиссия в составе митрополита Григория (Чукова) и сотрудника Патриархии Льва Парийского, посетившая Америку в 1947 году. Хотя один из членов комиссии, Парийский, был осведомителем спецслужб, это не говорит о ложности выводов, изложенных в отчетном докладе. В противном случае пришлось бы признать самостоятельного и даже жесткого иерарха, каким был митрополит Григорий, игрушкой в руках Парийского. Доклад последнего, состоящий из полсотни страниц, содержащий немало сплетен и клеветы, тем не менее включает свидетельства очевидцев и статистические данные, которым нет оснований не доверять. Ведь все изложенные сведения вполне можно было проверить, обратившись к митрополиту Григорию. Кроме того, некоторые данные из доклада подтверждаются другими источниками.
 Митрополит Вениамин приблизил к себе Илиодора, но тот обратился к очередной авантюре. Фотокопия страницы из брошюры Илиодора Труфанова |
Согласно оценкам комиссии, деятельность митрополита Вениамина на новом посту была крайне неудачной. После конфликта Вениамина с митрополитом Платоном среди американского духовенства началось некоторое движение в сторону Московской Патриархии. Но длилось оно недолго, а затем начался обратный процесс. С самого начала к тогда еще архиепископу Вениамину присоединились 14 священников. Всех их он посчитал недостойными – кто-то был лишен сана, а кто-то попал под запрет. Новых священников при этом поставлено не было. Затем к Вениамину присоединился архиепископ Адам (Филипповский) с 60 карпаторусскими приходами. Однако с ним произошла та же история – архиепископ Вениамин добился лишения его сана. После этого случая переходы в Московский Патриархат прекратились. «Все мы не без греха, – рассуждали священники, – а экзарх и Московская Патриархия необыкновенно строги: если с архиереем не посчитались, то с нами тем более». Приходы, подчинявшиеся архиепископу Адаму, тоже ушли из подчинения экзарха. О том, что действия экзарха в отношении архиепископа Адама были неправильны, говорит тот факт, что в 1944 году он был восстановлен в сане Московской Патриархией.
В Америке митрополит Вениамин стал набирать клириков с сомнительной репутацией. По свидетельству комиссии Московской Патриархии, экзарха окружала масса личностей либо подозрительных, либо «со странностями». Были известны случаи, когда архиерей принимал клириков, подвергшихся прещениям в Североамериканской митрополии.
Самым сомнительным «приобретением» митрополита Вениамина был скандально известный в России и в эмиграции расстриженный иеромонах Илиодор (Сергей Труфанов). Владыка Вениамин сразу же взял его секретарем своего епархиального управления, рассказывал всем о его «огромной душевной силе» и предоставил ему возможность защищать Московскую Патриархию в печати. Понятно, что, приблизив к себе Труфанова, владыка Вениамин подорвал уважение к Московской Патриархии. Но Труфанов не оправдал надежд экзарха, создал собственную Российскую Народную Универсально-Христианскую Церковь, а себя объявил Патриархом в изгнании. По имеющимся сведениям, Труфанов впоследствии стал баптистом и умер в 1952 году.
В Южной Америке в 1938 году в ведение Московского Патриархата был принят иеромонах Иларион (Шамутилов), который за несколько лет до этого покинул РПЦЗ без отпускной грамоты, в течение трех лет жил на квартире печально известного обновленческого лжеепископа Николая (Соловья), по-видимому, имея с ним молитвенное общение. В целом же попытки митрополита Вениамина подчинить Южную Америку не дали результата – здесь экзарх столкнулся с жестким сопротивлением авторитетного протопресвитера Константина Изразцова, относившегося к Зарубежной Церкви.
«Божией милостью советская власть»
Публичные высказывания митрополита Вениамина также не способствовали приумножению его паствы. Дифирамбы в адрес большевиков со стороны экзарха практически не отличались от восторженных речей красных обновленцев. В своем восхвалении коммунистического режима митрополит зашел так далеко, что это вызвало недовольство даже у московского церковного руководства. Парийский в 1947 году писал со слов очевидцев: «Приезжал митрополит Вениамин в Сан-Франциско читать лекции о поездке в Россию (имеется в виду поездка на Поместный Собор в 1945 году. – А.К.). Восхвалял советскую власть, а о жизни Церкви ничего не сказал и оставил по себе впечатление, что он политический советский агент в рясе. Митрополит Вениамин всегда стоит за советскую власть, за Советскую Россию. Его любимые лозунги, часто им повторяемые: «Любите Советскую Россию, там благодать Божия», «Кто не любит Советскую Россию, тот против Бога», «Сталин – богоданный вождь», «Советская власть – Божией милостию».
Превознося большевистскую власть, митрополит Вениамин действовал так же искренне, как некогда призывал с этой властью бороться. Известен случай, который, наверное, был не единичным.
Однажды в перерыве на лекции к митрополиту подошел неизвестный мужчина: «Я офицер армии Врангеля┘ Я помню ваши слова, которые вы говорили нашему отряду и мне: будь тверд, как Петр – Скала. Иди в бой за родину, за веру. И я пошел, был ранен, еле выжил. Я хочу знать, когда вы лгали: тогда или теперь?» От скандала митрополита Вениамина спасли присутствующие, которые увели белого офицера.
Член митрополичьего совета Александр Казем-Бек охарактеризовал деятельность Вениамина так: «Авторитета он не имеет. Он не умел подойти к людям, занял острую политическую линию, оттолкнул от себя церковное общество. Положение митрополита Вениамина непоправимо». Примерно так же оценивали деятельность митрополита в Америке священники и миряне, с которыми беседовали члены комиссии. Подчиненные митрополита Вениамина, а также прихожане подтвердили, что церковной работы он не ведет, занимаясь только общественно-политическими делами.
Укреплению позиций Церкви в Америке мешало и то, что митрополит Вениамин обличал иерархов РПЦЗ и Североамериканской митрополии как раскольников, но в то же время открыто отслужил панихиду по митрополиту Платону (Рождественскому) и принял участие в погребении главы Североамериканской епархии РПЦЗ архиепископа Аполлинария (Кошевого).
Что касается количества патриарших приходов в Америке, то оно в годы пребывания там митрополита Вениамина также было невелико. Ученик и почитатель Вениамина епископ Феодор (Текучёв) писал, что к 1947 году тому удалось собрать около 50 приходов. На самом деле приходов было вдвое меньше. Согласно списку, составленному в 1947 году самим митрополитом Вениамином, в его ведении находилось 27 приходов, причем многие из них не имели священников и состояли из 10–20 человек. В список был включен домовой храм митрополита Вениамина, приходом не являвшийся, а также Никольский собор в Нью-Йорке, на тот момент принадлежавший Североамериканской митрополии. Кроме того, все крупные приходы подчинялись митрополиту Вениамину только на бумаге, живя, в соответствии с американскими законами, по своему уставу. Ситуация в Америке была настолько плачевна, что вместо митрополита Вениамина сюда был поставлен не присланный из России архиерей, а архипастырь, рукоположенный Североамериканской митрополией, – архиепископ Макарий (Ильинский).
Итак, церковно-административную деятельность митрополита Вениамина в эмиграции нельзя признать успешной. Непростой, неуравновешенный характер иерарха сыграл здесь не последнюю роль. «Великий путаник эмигрантской церковной жизни», – говорил о Вениамине архимандрит Киприан (Керн), не испытывавший к владыке вражды. С этой характеристикой можно согласиться. Митрополит загорался и остывал, сначала благословляя белых воинов, а затем искренне восхваляя большевистский режим, сначала создавая Зарубежную Церковь, а затем становясь ее противником, сначала клеймя Американскую митрополию как раскол, а затем поминая ее руководство на литургии. Жизнеописание этого церковного деятеля еще не составлено, и хотелось бы, чтобы оно, появившись, отражало все стороны деятельности митрополита Вениамина, показывая не только его заслуги перед Церковью, но и ошибки.
