Великое русское посольство Петра I,

Европейцы пытались произвести на Петра I впечатление своими знаниями в области военно-морского дела. Царь сделал правильные выводы, и вскоре русский флот добился знаковых побед. Абрахам Сторк. Практические маневры голландской эскадры в честь Петра I. 1700

Как известно, отправной точкой в истории российской дипломатии считается время правления Петра I, реформы которого укрепили Русское государство и создали условия для независимого политического и экономического развития России. Успешное преодоление решительного сопротивления Европы (включая и так называемых союзников) возвышению России, разрушение всех попыток образования антирусской военно-политической коалиции – величайшее достижение петровской дипломатии. Это, в частности, выразилось в том, что Петр I завоевал на огромном протяжении балтийское побережье, а затем заставил Европу признать эти справедливые и оправданные приобретения.

Но в отличие от таких своих современников, как Людовик XIV, Карл XII, Георг I, он не был завоевателем. Об этом с неотразимой убедительностью говорит вся история петровской дипломатии. Территориальные присоединения при Петре были оправданы жизненно необходимыми интересами безопасности России. И они в последнем счете отвечали постоянной заботе Петра об установлении «генеральной тишины в Европе», или, выражаясь современным языком, его стремлению к обеспечению общеевропейской безопасности. Сущность дипломатии Петра точно передает пушкинский образ: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль – при стуке топора и громе пушек». Географически Россия всегда была частью Европы, и лишь злосчастная историческая судьба временно разделила развитие западной и восточной частей одного континента. Значение петровских преобразований в том и состоит, что они сделали международные отношения на нашем континенте подлинно общеевропейскими, соответствующими географическим рамкам Европы от Атлантики до Урала. Это всемирно-историческое событие приобрело огромную важность для всей последующей трехвековой истории Европы, вплоть до наших дней.

Этому во многом способствовала блестящая идея Петра направить ровно 320 лет назад в Западную Европу русское Великое посольство. В истории дипломатии трудно найти столь знаменательное предприятие, каким оно оказалось. С точки зрения достижения конкретных внешнеполитических задач, поставленных перед этим посольством, оно завершилось неудачей. Однако по своим реальным практическим последствиям Великое посольство имело поистине историческое значение, прежде всего для отношений между Россией и европейскими странами, а в дальнейшем для судьбы всей Европы.

Американский историк Р. Мэсси отмечает: «Последствия этого 18-месячного путешествия оказались чрезвычайно важными, даже если цели Петра казались узкими. Он поехал в Европу с решимостью направить свою страну по западному пути. На протяжении веков изолированное и замкнутое старое Московское государство теперь должно было догнать Европу и открыть себя Европе. В определенном смысле эффект оказался взаимным: Запад влиял на Петра, царь оказал огромное влияние на Россию, а модернизированная и возрожденная Россия оказала, в свою очередь, новое, огромное влияние на Европу. Следовательно, для всех трех – Петра, России и Европы – Великое посольство было поворотным пунктом».

РАСШИРИТЬ АНТИТУРЕЦКУЮ ЛИГУ. НО НЕ ТОЛЬКО

Великое посольство было отправлено Петром I к императору Австрийскому, королям Английскому и Датскому, к папе Римскому, к Голландским штатам, курфюрсту Бранденбургскому и в Венецию. Указ о Великом посольстве и его задачах был подписан 16 декабря 1696 года. Перед ним была поставлена главная цель – расширение и укрепление антитурецкой лиги, «для подтверждения древней дружбы и любви, для общих всему христианству дел, к ослаблению врагов креста господня – салтана турского, хана крымского и всех бусурманских орд, к вящему приращению государей христианских». Вместе с тем Великое посольство должно было подыскивать опытных моряков и артиллеристов, закупать снаряжение и материалы для кораблестроения, а также заботиться об устройстве за границей «волонтеров» для обучения ремеслам и военным наукам. Великое посольство выполняло, таким образом, одновременно задачи дипломатической, военно-дипломатической и консульской служб.

Основные цели Великого посольства, пишет Василий Осипович Ключевский, заключались в следующем: «Со своей многочисленной свитой под прикрытием дипломатического поручения направилось оно на запад с целью все нужное там высмотреть, вызнать, перенять мастеров, сманить европейского мастера». Но, думается, не только мастеров собирались «сманить» дипломаты. Уже то, что посольством руководил один из самых опытных российских военных того времени, говорит о многом. Можно предположить, что Петр тогда уже задумал «отвоевать» Балтийское море, а потому, наряду с поиском мастеров по военным кораблям, обучению строительства последних, он собирал и внимательно изучал всю информацию, связанную с состоянием вооруженных сил Западной Европы. Это предположение подтверждается и всем развитием ситуации, связанной с Великим посольством.

«Идей, навеянных свежим ветром с Запада, у пятого царя Романова было множество, но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Петр снарядил Великое посольство из более чем двухсот человек, в которое вошли врачи, священнослужители, писцы, переводчики, телохранители; включил он в него также своих друзей и молодых дворян, чтобы и они делу поучились», – указывает В.Г. Григорьев в книге «Царские судьбы».

Вопросы кораблестроения были для Петра I одними из наиболее приоритетных. Даниел Маклиз. Петр I в Дептфорде в 1698 году. XVIII в.

Официально дипломатическую миссию возглавляли три «великих посла»: генерал-адмирал Франц Яковлевич Лефорт (первый посол), генерал-кригскомиссар боярин Федор Алексеевич Головин (второй посол) и думный дьяк Прокофий Богданович Возницын (третий посол). Свиту послов составляли 20 дворян. К посольству было прикомандировано 35 «волонтеров», ехавших для определения «в науку». Среди последних был и сам Петр I под именем Петра Михайлова. Инкогнито давало ему возможность избежать пышных приемов и использовать заграничное путешествие для ознакомления с европейскими странами и обучения различным ремеслам, принимая в то же время непосредственное участие в делах Великого посольства.

ЕВРОПА ВСТРЕТИЛА ТРУДНОСТЯМИ

Как гласит Русский государственный календарь, «Великое посольство Царя Петра I отправилось в Западную Европу 9/22 марта 1697 года...». (Кстати, торжественная церемония его возвращения состоялась в Москве 20 октября 1698 года. – В.В.). В выполнении основной задачи оно с самого начала встретилось со значительными трудностями. В центре западноевропейской политики стояла в то время предстоящая борьба за испанское наследство и за берега Балтийского моря. Поэтому даже те государства Западной Европы, которые уже воевали с Турцией, стремились скорее закончить эту войну, чтобы освободить свои силы. Правда, незадолго до отъезда Великого посольства из Москвы, в феврале 1697 года, русскому посланнику в Вене Козьме Нефимонову удалось заключить тройственное соглашение с Австрией и Венецией против Турции, но дальше этого укрепление союза против турок не двинулось.

Вначале Великое посольство направилось через Лифляндию и Курляндию в Кёнигсберг, ко двору курфюрста Бранденбургского. Первая остановка была сделана в Риге. И там оно оставило о себе неизгладимое впечатление. Так, губернатор города швед Дальберг отмечал: «Некоторые русские позволили себе расхаживать по городу, влезать на высокие места и таким образом изучать его расположение, другие опускались во рвы, исследовали их глубину и срисовывали карандашом планы главнейших укреплений».

Обеспокоенный действиями русских, губернатор потребовал от первого посла Лефорта, что он «не может позволить, дабы больше шести человек русских вдруг находились в крепости, и будет за ними для пущей безопасности караул ходить». Даже Петру (правильнее сказать уряднику Преображенского полка Петру Михайлову) не было сделано каких-либо послаблений: «И когда царское величество для удовольствия своего изволил с некоторыми особами из своей свиты в город ходить, то хотя его подлинно знали, но ему такой же караул, как выше писано, приставили и злее поступали, нежели с прочими, и меньше дали времени быть в городе».

Петру ничего не оставалось, как отсиживаться в местной «гостинице». Там, однако, он получил возможность составить подробное письмо, отправленное в Москву дьяку Андрею Виниусу, который ведал царской перепиской и суммированием всех сделанных царем заграничных наблюдений: «Мы ехали через город и замок, где солдаты стояли на пяти местах, которые были меньше 1000 человек, а сказывают, что все были. Город укреплен гораздо, только недоделан». В этом же письме Петр отдельной строкой замечает, как бы невзначай: «Впредь буду писать тайными чернилами, – подержи на огне и прочтешь... а то здешние людишки зело любопытные».

Такая предосторожность не была излишней: из огромного потока информации, которая буквально с первого дня обрушилась на участников Великого посольства, было решено остановиться на главном – поиске кратчайшего пути к усилению военной мощи России и особенно созданию своего флота. И ни к чему было делиться полученными секретами с противником, сообщать всей Европе о своих «белых пятнах» в военно-морском деле.

ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС

Первым в деле добывания информации оказался сам царь. «Пока спутники Петра I, обремененные церемониальными мероприятиями, были на переезде к Кёнигсбергу, царь, прибывший туда на неделю раньше, успел пройти короткий курс артиллерийской стрельбы и получил аттестат, в котором свидетельствовало, что «господина Петра Михайлова признавать и почитать за совершенного в метании бомб и в теории науки и в практике, осторожного и искусного огнестрельного художника».

Заключенный с Бранденбургом Кёнигсбергский договор уже намечал новые пути во внешней политике России, приведшие ее вскоре к Северной войне. Однако Петр I все же намеревался продолжать войну с Турцией.

Находясь в Кёнигсберге, он деятельно поддерживал кандидатуру Фридриха Августа Саксонского на происходивших в то время в Польше выборах короля. Он направил Сейму специальное письмо, в котором всячески рекомендовал избрание этого кандидата в противовес французскому ставленнику принцу Конти, воцарение которого вовлекло бы Польшу в орбиту французской политики и оторвало бы ее от союза с Россией против Турции. Одновременно к польской границе было двинуто внушительное русское войско. Таким образом, было обеспечено избрание саксонского курфюрста, будущего союзника России в Северной войне.

Не успели остыть орудийные стволы в Кёнигсберге, как с небольшой свитой Петр Михайлов продолжал двигаться, почти без остановок, на почтовых перекладных впереди всего Великого посольства, один за другим мелькали города: Берлин, Бранденбург, Гольберштадт. Остановились только у знаменитых заводов Ильзенбурга, где пытливый Петр ознакомился с «выпуском чугуна, варкой железа в горшках, ковкой ружейных стволов, производством пистолетов, сабель, подков». В Германии Петр оставил несколько солдат Преображенского полка, перед которыми поставил задачу обучиться всему, что знают в артиллерийском деле немцы. Один из преображенцев, сержант Корчмин, в своих письмах к царю перечислял все, что уже было постигнуто, и подытоживал: «А ныне учим тригонометрию».

Петр в ответном послании с удивлением вопрошал: как это преображенец С. Буженинов «осваивает тонкости математики, будучи совершенно неграмотным». Корчмин с достоинством поведал: «И я про то не ведаю, но Бог и слепых просвещает».

УЧИЛИСЬ СТРОИТЬ КОРАБЛИ

Из Бранденбурга Великое посольство направилось в Голландию. В Гааге, куда оно прибыло в сентябре 1697 года, несмотря на оживленную дипломатическую деятельность (состоялось четыре конференции), не удалось добиться успеха, так как Голландия заключила в это время мир с Францией и не решалась оказывать материальную поддержку России в борьбе с Турцией, союзницей Франции. Великое посольство задержалось в Амстердаме, где занималось наймом матросов и инженеров, а также закупкой оружия, материалов и инструментов. «С русской стороны было высказано пожелание, в возможно короткие сроки, получить помощь кораблями, оружием, пушками и артиллерийскими ядрами. Послы просили Нидерланды построить для России семьдесят военных кораблей и более сотни галер». Эта просьба «не была уважена и сообщена послам в смягченном до последней степени любезности виде».

Русские провели в Голландии девять месяцев, хозяева вели переговоры неторопливо, а гости занимались не только официальной дипломатией, но и иными делами, разъезжая по стране, они интересовались всем – от выращивания тюльпанов до строительства кораблей и проч. В частности, сам Петр четыре месяца проработал корабельным плотником на одной из голландских верфей.

«Ненасытная его жадность, – писал в своем многотомном труде С.М. Соловьев, – все видеть и знать приводила в отчаяние голландских провожатых: никакие отговорки не помогали, только и слышалось: это я должен видеть!»

После гостеприимной Голландии 10 (23) января 1698 года царь Петр в сопровождении Якова Брюса и Петра Постникова отправился в Англию, где пробыл около двух месяцев. О пребывании царя в Англии свидетельствует «Юрнал (журнал) 205 году» и записи о пребывании русского самодержца, ставшие затем историческими реликвиями. Долее всего Петр I задержался в Дептфорде, работая на верфи (сегодня одна из улиц города в его честь называется Czar Street. – В.В.). Кроме того, он посетил главную базу английского флота Портсмут, Оксфордский университет, Гринвичскую обсерваторию, Монетный двор, знаменитый артиллерийский арсенал и литейный завод в Вулвиче, участвовал в качестве наблюдателя в крупном военно-морском учении, познакомился с Исааком Ньютоном. Петр побывал также в английском парламенте, где заявил: «Весело слышать то, когда сыны отечества королю говорят явно правду, сему-то у англичан учиться должно», присутствовал на заседании Английского королевского общества, имел свидание с английским королем.

В Лондоне был подписан торговый договор, по которому лорду Кармартену была продана монополия на торговлю в России табаком. Когда ему заметили, что русские считают курение большим грехом, царь ответил: «Я их переделаю на свой лад, когда вернусь домой!»

Из английских впечатлений Петра одно, возможно, легло в основу идеи создания Триумфального столпа в честь победы в Северной войне: в 1698 году в Лондоне царь был «на столпе», с которого весь Лондон видать», то есть, вероятно, на колонне, воздвигнутой Кристофером Реном после лондонского пожара 1666 года.

Как утверждает Русский государственный календарь, в ходе поездки в Англию царю и его помощникам удалось привлечь для работы в России многих британцев: военных, инженеров, медиков, строителей, даже одного архитектора, который работал затем под Азовом.

После Англии посольство вновь оказалось на континенте, его путь лежал в Вену. В 1698 году Австрия при посредничестве Англии приступила к мирным переговорам с Турцией. Петр в сопровождении Великого посольства направился в Вену, но предотвратить заключение мира ему не удалось. При переговорах с австрийским канцлером графом Кинским Петр настаивал на том, чтобы в мирном договоре было обеспечено получение Россией кроме Азова также и Керчи. Это требование не было поддержано австрийцами. Весь ход переговоров с ними убедил Петра в том, что выход Австрии из двустороннего союза стал реальностью.

ВРЕМЯ РЕФОРМ

Великое посольство уже собралось отправиться далее в Венецию, когда из Москвы пришло известие, что стрельцы во второй раз взялись за оружие: «Они подняли бунт, призывая не пускать царя в Москву за то, что он «уверовал» в немцев и сжился с ними». Петру I сообщали о «воровстве бунтовщиков-стрельцов», которое произошло в Торопецком уезде и заключалось в том, что находившиеся там четыре стрелецких полка, направлявшихся на литовскую границу, отказались туда идти и, сменив командиров, двинулись на Москву. Это сообщение заставило Петра отменить путешествие в Венецию и вернуться на родину.

Оставив в Вене П. Возницына в качестве уполномоченного для переговоров на предстоящем Карловицком конгрессе, Петр с остальными послами выехал в Москву. Он жалел только об одном: не состоялась его поездка в Венецию, где посольство намеревалось ознакомиться со строительством галер, широко применяемых в военно-морском деле. Сорвалась также давно планируемая поездка в Рим и Швецию. В Раве-Русской он имел свидание с польским Августом II. Здесь 3 августа 1698 года было заключено словесное соглашение о войне против Швеции.

Как считают исследователи, главное было сделано. Царь получил огромную информацию, зримо ощутил, в чем отстает Московское государство и по какому пути следует идти в деле масштабного строительства своего флота и армии. Буквально с первых дней своего возвращения в Москву он приступил к проведению крупных, в том числе и военных, реформ, вызвавших огромный резонанс как в России, так и за рубежом. Михаил Веневитинов писал: «Плоды пребывания царя в Голландии и благие последствия его первого путешествия за границу трояко отразились в России, именно: на ее цивилизации, на создании ее морской силы и на распространении ея владычества».

С самого начала XVIII века Россия «активно втягивается в водоворот международной политики», завязываются ее связи с западноевропейскими державами. В 1700 году Россия начинает войну за выход к Балтике (вошедшую в историю как Северная, длившуюся долгих двадцать один год. – В.В.). Как никогда, важна в это время была достоверная информация – и политическая, и военная. Без них и государственный аппарат, и армия как без рук. (В этом вскоре убедились в ходе трагических для российской армии событий под Нарвой, где войска Петра потерпели сокрушительное поражение. И одна из причин последнего – это отсутствие точных данных о шведском войске, о количестве у противника орудий, о движении конницы. – В.В.)

Но уже буквально на следующий день после Нарвы русские вновь рванулись «в бой»: они начали создавать новую армию, флот, лили пушки, возводили заводы. Не последнее внимание уделялось также разведке и контрразведке, чтобы постараться избежать позора, подобного нарвскому избиению.

Осуществляя свои поездки за границей, Петр I вел деятельную переписку со всеми русскими послами и официальными резидентами при европейских дворах. По этим документам, как и по переписке с Москвой, можно судить об активном руководстве Петра I внешней политикой России и деятельностью всех звеньев государственного аппарата, в том числе дипломатического.

Петр I уже не дает в своих наказах наставлений «искать промысла в делах как Бог вразумит». Теперь он прекрасно разбирается в сложной международной обстановке в Европе конца XVII века и сообразно этому направляет своим резидентам конкретные до мелочей инструкции (наказы). Интересен наказ, составленный посольством и отредактированный самим Петром, капитану Лефортова полка Г. Островскому от 2 октября 1697 года. Островский следовал с Великим посольством в качестве толмача (переводчика) латинского, итальянского и польского языков. Ему предписывалось отправиться в славянские земли для их изучения, а также отбора офицеров и матросов.

Конечно, теперь такой наказ вызывает сегодня улыбку, поскольку часть требуемых в нем сведений можно получить из учебника географии по странам Западной Европы. Но в те времена подобных учебников не существовало. 4 сентября 1697 года по приказу Петра I в Амстердаме была куплена «Для знаний путей книга-атлас с описанием и с чертежами всех государств». Но, видимо, атлас не удовлетворил Петра I, да и найти в нем конкретные ответы на поставленные в наказе вопросы было невозможно.

Таким образом, Великое посольство сыграло великую роль в великих делах Петра I. Оно же оказалось началом петровской дипломатии, исторической вехой, после которой начинается преобразование России и процесс ее всестороннего, прежде всего дипломатического, сближения с Западной Европой. Сегодня можно найти много схожих моментов в наших отношениях с Европой на рубеже XVII–XVIII веков. Не зря говорят, что история движется по спирали и новые события – в той или иной степени – повторение предыдущих. 320 лет назад Петр Великий успешно решал эту задачу. Сможем ли повторить его успехи на новом витке исторической спирали?